Вийдинг, Юхан

Юхан Вийдинг
Juhan Viiding
Псевдонимы:	Юри Юди, Jüri Üdi
Род деятельности:	актёр, поэт, сценарист
Годы творчества:	1971—1995
Дебют:	«Närvitrükk»
Премии:	Актёрская премия имени Антса Лаутера 1977 и 1978 годов, литературная премия имени Юхана Смуула 1983 года, поэтическая премия имени Юхана Лийва
Награды:	Заслуженный деятель искусств Эстонской ССР (1980)

Ю́хан Ви́йдинг (эст. Juhan Viiding), известен также под псевдонимом Юри Юди (эст. Jüri Üdi; 1 июня 1948, Таллин, Эстония — 21 февраля 1995, Рапла, Эстония) — эстонский поэт и актёр.

Биография

Юхан Вийдинг родился 1 июня 1948 года в Таллине в семье Линды и Пауля Вийдинг. Его отец Пауль был известным в Эстонии поэтом, принадлежавшим к влиятельной группе под названием Arbujad (с эст. — «Вещуны»), состоявшей из восьми молодых поэтов, возникшей перед началом Второй мировой войны. Юхан был младшим из четырёх детей и единственным мальчиком среди трёх более старших сестёр — Ре́эт, А́нни и Ма́ри, неугомонным и не по годам умным ребёнком. С 1968 по 1972 год Вийдинг изучал театральное искусство и драматургию в Таллинской государственной консерватории.

В 1980 году подписал 'Письмо 40-ка' — воззвание сорока эстонских интеллектуалов против политики русификации в Эстонской ССР.

21 февраля 1995 года Юхан Вийдинг покончил жизнь самоубийством.

Творчество

Театр

После окончания консерватории в 1972 году Вийдинг работал в Эстонском драматическом театре.

За десять последних лет своей жизни участвовал в постановках многих спектаклей. Его любимыми драматургами были Сэмюэл Беккет, Эжен Ионеско. Сыграл множество ролей, среди которых роли Гамлета и Пер Гюнта. Его умение читать стихи стало легендой театра.

Писал пьесы («Olevused»), сценарий фильма («Nipernaadi»), а также выступал в качестве певца (в ансамбле «Amor-Trio» и других).

Работал в Эстонском драмтеатре до своей смерти.

Поэзия

Юхан Вийдинг публиковал свои стихи до 1975 года под псевдонимом Юри Юди (эст. Jüri Üdi в переводе — Юрий Мозг) и был самым ярким талантом, появившимся в эстонской поэзии в 1970-х годах. В отличие от крупных поэтов предыдущего поколения (Руммо, Каплинский, Руннель), он никогда не писал прозы или критики.

Его поэзия оказывала влияние на многих в течение нескольких десятилетий. Свои первые стихи он опубликовал под именем Юри Юди, которое было не только литературным псевдонимом, но и alter ego поэта. Его стихи были многозначны и зачастую переменчивы. Он мог как сосредочиться на общественных проблемах, так и легко шутить или поддразнивать читателя. Он был одним из тех поэтов, которые изменили мироощущение и стихотворные формы целого поколения эстонских поэтов.

Сборник «Närvitrükk» (с эст. — «Печать нерва») (вместе с Яаном Исотаммом, Йоэль Сангом и Тоомасом Лийвом) был издан в 1971 году в приложении к журналу Looming (с эст. — «Творчество») — Loomingu Raamatukogu (с эст. — «Библиотека Творчества»). В 1978 году под названием «Ma olin Jüri Üdi» (с эст. — «Я был Юри Юди») появился последний сборник, вышедший под псевдонимом Юри Юди и содержавший в своей последней части «стихи Юхана Вийдинга». В 1980 году уже под именем Юхан Вийдинг был издан сборник «Elulootus» (с эст. — «Надежда жизни»). В нём были следы поэтического стиля Юри Юди, что заметили многие читатели.

В 1995 году Вийдинг написал своё последнее, самое известное русским читателям стихотворение (свободный стих):

Кто? Йохан. Что? Гулял. Когда? В январе 1995 года. Где? В центре Таллина. Увидел на каменной стене предвыборную листовку, в которой стояло: «Эстония — эстонцам!». Йохан вздрогнул, замер на месте, уставившись в одну точку, и почувствовал, что теряет сознание или равновесие или и то и другое. Было невозможно сориентироваться в вихре образов, Йохан утратил чувство времени и места. (Он видел другие времена и места, давние, но здесь.) И буквально через долю секунды он почувствовал, что надо паковать чемоданы, если ещё успеет, и бежать. А в следующий момент он вспомнил, что сам принадлежит к нации, которая говорит на языке, на каком написаны и плакат на стене, и это письмо. Потом Йохан засомневался, принадлежит ли он к той нации, к которой до сих пор считал себя принадлежащим. Потом подумал он: «Если уйду я, куда денутся или уйдут Мария, Юри, Йоозеп, Ханна, Андрес, Михаил, Дебора, Корнилий, Анна и другие?» Он спросил. «Навстречу своей судьбе», — прозвучало в ответ.

Оригинальный текст (эст.)  

Kes? Johan. Mis? Jalutas. Millal? 1995. a jaanuaris. Kus? Tallinna südalinnas. Ja nägi kiviseinal valimiseelset müürilehte, millel seisis: “Eesti eestlastele!” Johan võpatas, tardus paigale, vaatas üksisilmi ja tundis, et kaotab teadvuse või tasakaalu või mõlemad. Kujutluspilditormis polnud võimalik orienteeruda, Johan kaotas aja- ja kohataju. (Ta nägi teisi aegu ja kohti, ammuseid – aga siin.) Ja siis, murdosasekundi möödudes tundis ta, et peab pakkima kohvri, kui veel jõuab, ja lahkuma. Järgmisel hetkel suutis ta meenutada, et kuulub ise samasse rahvusse, kes kõneleb keeles, milles silt seinal ja see kiri siin. Seejärel kahtles Johan, kas ta ikka kuulub rahvuse hulka, kelle sekka ta seni oli teadnud end kuuluvat. Edasi mõtles ta: kui mina lähen, kuhu jäävad või lähevad siis Maria, Jüri, Joosep, Hanna, Andres, Mihhail, Debora, Cornelius, Anna ja teised? Ta küsis. “Vastu oma saatusele” – vastati.

Дочь Юхана Вийдинга, Эло Вийдинг — тоже поэтесса.

Книги

Närvitrükk (Печать нерва,1971)
Aastalaat (Ярмарка года, 1971)
Detsember (Декабрь, 1971)
Käekäik (Ход руки,1973)
Selges eesti keeles (Ясным эстонским языком, 1974) (В сноске заголовка этой книги Вийдинг попросил, чтобы при переводе названия книги на другие языки язык был переименован в тот, на который делается перевод. Поэтому перевод заглавия на русском должен быть «Ясным русским языком»)
Armastuskirjad (Любовные письма, 1975)
Mina olin Jüri Üdi (Я был Юри Юди, 1978)
Elulootus (Надежда жизни/Безбиографичность, 1980) (Название книги представляет собой игру слов, основанную на свойствах эстонского языка, оба приведённых «перевода» верны. В одном из интервью Вийдинг сказал, что двусмысленность названия была преднамеренной.)
Tänan ja palun (Спасибо и пожалуйста, 1983)
Osa (Часть, 1991)

Ссылки

• [www.einst.ee/literary/autumn96/03viidng2.htm#J%C3%9CRI%E2%80%99Sexample.com Examples of Juhan Viiding’s Poetry (English translations)]

Отрывок, характеризующий Вийдинг, Юхан

– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.