Викселль, Кнут
| Кнут Викселль | |
 | |
| Место смерти: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Известен как: |
автор эффекта Викселля[en] |
| Награды и премии: |
грант Фонда Лорена |
Юхан Густав Кнут Викселль (швед. Johan Gustaf Knut Wicksell; 20 декабря 1851, Стокгольм, — 3 мая 1926, Стоксунд[en], Швеция) — шведский экономист, первый синтезировал концепции австрийской школы, став одним из учителей стокгольмской школы, автор эффекта Викселля[en].
Биография
Кнут родился в Стокгольме 20 декабря 1851 года [1] младшим среди шести детей, один из которых уме в младенчестве. У него было три сестры и старший на год брат Аксель. Его отец Йохан Виксель был бизнесменом и риэлтором. Кнут рано потерял обоих родителей: мать Кристина умерла в 1858 году, когда ему было 6 лет, отец, женившись второй раз в 1861 году, скоропостижно скончался в 1867 году, когда Кнуту было 15 лет [2].
В 1869 году поступил в Уппсальский университет для изучения математики и физики, в 1872 году он получил степень бакалавра с отличием, а в 1885 году получил докторскую степень по математике, в 1895 году докторскую степень по экономике, в 1899 году степень по праву. В 1873—1874 годах преподавал учителем в средней школе Уппсалы, в 1874—1875 занимался частным репетиторством[2]. В 1885 году посетил Лондон, а в 1887 году Викселль получил трехлетний грант Фонда Лорена для обучения экономики в Германии и Австрии.
После получения степени по праву только в 1899 году в возрасте 48 лет смог получить должность доцента кафедры экономики и права в Уппсальском университете. В 1900 году стал профессором, а с 1904 года полным профессором политэкономии в Лундском университете до выхода на пенсию в 1916 году [3].
Семья
В 1889 году в Париже он женился на Анне Бугги[en] (1862—1928). В 1890 году у них родился сын Свен Викселль (1890—1939), а 1893 году — второй сын Финн, который трагически погиб в 1913 году, выпав из окна. В 1916 году и до 1926 года семья Викселля переехала в Стокгольм. Кнут Виксель умер 3 мая 1926 года [4].
Память
В 1986 году на церемонии вручения нобелевской премии по экономике Дж. Бьюкенен отметил наследие Кнута Викселля в своих исследованиях на стыке политической науки и экономики, как государственные расходы и налоговые решения в принципе могут быть построены на основе единогласия [5].
В 1993 году Европейское общество общественного выбора учредило ежегодный приз Викселля за лучшую работу, опубликованной в журнале European Journal of Political Economy[en][6].
В 2010 году Школа экономики и менеджмента Лундского университета открыла Центр финансовых исследования имени Кнута Викселля[7].
Основной вклад в науку
В работе «Лекции по политической экономии, основанной на предельном принципе» осуществил синтез основных концепций неоклассического направления XIX века и дополнил его динамическим подходом, впервые введя в экономический анализ категорию «ожиданий». Викселль дополнил принцип предельной производительности тем, что доход на капитал не может быть определён аналогично предельному продукту «первичных факторов производства» (труда и земли), так как приращение капитала приводит к переоценке стоимости его запаса вследствие изменений в ставках заработной платы и процента, названный эффектом Викселля[en][8].
Библиография
- Wicksell K. [mises.org/books/interestprices.pdf Interest and Prices], — Ludwig von Mises Institute, 2007
- Wicksell K. [mises.org/books/valuecapital.pdf Value, Capital and Rent], — Ludwig von Mises Institute, 2007
- Wicksell K. [mises.org/books/LPEvol1.pdf Lectures on Political Economy], and [mises.org/books/LPEvol2.pdf v.2], Ludwig von Mises Institute, 2007
Напишите отзыв о статье "Викселль, Кнут"
Примечания
- ↑ [oval.ru/enc/13489.html Викселль Кнут] // Вешин — Газли. — М. : Советская энциклопедия, 1971. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 5).</span>
- ↑ 1 2 Uhr C.G. [www.palgraveconnect.com/pc/doifinder/view/10.1057/9780230279803.1920 Johan Gustav Knut Wicksell] / eds. J.Eatwell, M.Milgate, P. Newman // The New Palgrave: A Dictionary of Economics. — London:Macmillan Press, 2010. — С. 901–908. — ISBN 978-0-230-27980-3.
- ↑ Блауг М. [seinst.ru/page616/ 100 великих экономистов до Кейнса]. — СПб.:Экономикус, 2008. — С. 73-76. — ISBN 978-5-903816-01-9.
- ↑ Wagner R.E. [mason.gmu.edu/~rwagner/wicksell.pdf Knut Wicksell and Contemporary Political Economy] // Handbook For The History Of Economic Thought / ed. J.G. Backhaus. — Dordrecht: Springer, 2012. — P. 513-525. — ISBN 978-1-4419-8335-0.
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/1986/presentation-speech.html Award Ceremony Speech], James M. Buchanan Jr.,The Royal Swedish Academy of Sciences
- ↑ [www.epcs-home.org/wicksell-prize/ The Wicksell Prize], The EPCS: The European Public Choice Society
- ↑ [www.lusem.lu.se/kwc The Knut Wicksell Centre for Financial Studies], School of Economics and Management Lund University
- ↑ Блауг М. [finlit.online/ekonomicheskaya-teoriya/putevoditel-pervomu-tomu-lektsiy-politicheskoy-22329.html Экономическая мысль в ретроспективе]. — М.:Дело, 1994. — С. 505-521, 599-603. — ISBN 5-86461-151-4.
</ol>
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Викселль, Кнут
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
