Лийв, Юхан
| Юхан Лийв | |
| эст. Juhan Liiv | |
 | |
| Имя при рождении: |
Йоханнес Лийв (Johannes Liiv) |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Кавасту-Кооза, Тартуский уезд, Эстония. |
| Гражданство: |
Российская империя |
| Род деятельности: |
Поэзия, проза. |
Юхан Лийв (эст. Juhan Liiv), по рождению Йоханнес Лийв (эст. Johannes Liiv) (30 апреля 1864 — 1 декабря 1913) — эстонский поэт, прозаик, предшественник эстонского критического реализма.
Содержание
Биография
Лийв был рожден в многодетной крестьянской семье, поэтому не смог получить серьёзного образования и был самоучкой.
Творчество
Его творчество можно разделить на два периода: до 1893 года и последующий период его жизни, когда Лийва постигла душевная болезнь.
Поэзия
В поэзию он вошел в 80-х годах 19 — го столетия. Его стихи отличались искренностью, непосредственностью, эмоциональностью. В результате болезни в поэзии Юхана проявилось трагическое мироощущение, резкие контрасты и диссонансы. Это побудило Фридеберта Тугласа сказать, что Лийв не сочинил, а выстрадал свои стихотворения. Да и сам Лийв уподоблял свою поэзию птице с больным крылом. Основные темы его поэзии: одиночество, горькая судьба родины, аналогичная горькой участи самого поэта. В стихах его почти постоянно царит осень, блеклые туманные краски, тени, печальное настроение. Первый сборник Лийва — «Стихи» (эст. "Luuletused"), содержавший всего 45 стихотворений — появился только в 1909 году благодаря национальной эстонской организации «Ноор-Ээсти» (эст. Noor-Eesti, «Молодая Эстония»). Его 4-е издание в 1926 состояло из 297 произведений.
Проза
С 1888 года Лийв начал писать прозу. Вначале это были зарисовки, картинки городского и сельского быта. Наиболее значительным его произведением в прозе является повесть «Завеса» (эст. "Vari", 1894), которая вышла с подзаголовком «повесть из недавнего прошлого». Это, с одной стороны, реалистическое изображение сельского быта 1830-50-х годов, с другой стороны является словом в защиту крестьян, способных, как герой повести Виллу, понимать природу, философию, поэзию и, в то же время, зависимых от помещиков. Герой повести Виллу сходит с ума после несправедливого наказания, но финал повести романтически окрашен: помещик раскаивается и становится другим человеком. В повести сильно романтическое и просветительское начало, также символично её название: «Завеса» леса отделяет Виллу от возможности видеть озеро, олицетворяющее для него простор и волю, завеса душевной болезни помрачает рассудок Виллу, завеса несправедливости мешает крестьянам жить полной жизнью. Эта повесть Лийва долгое время была одной из самых популярных в эстонской литературе. Большое сходство с «Завесой» обнаруживает и вторая повесть Юхана «Кукушка из Кякимяэ» (1893). Сельской тематике посвящено и последнее его произведение большого объема «Дочь колдуна» (1895). Вышло ещё два сборника прозы Лийва: «Из глубины жизни» (1909) и «О себе и о других» (1921). Однако в эстонской литературе Лийв остался прежде всего известен как лирический поэт.
Интересные факты
- В центре города Тарту есть маленькая улица имени Юхана Лийва. На ней стоит неприметный камень с барельефным профилем писателя.
Источник
- «Кто есть Кто в культуре Эстонии», состав и подготовка текста «Авенариус» 1996 г.
- Винкель А., Жизнь и творчество Юхана Лийва, в сборнике: Об эстонской литературе, Тал., 1956;
- Tuglas Fr., Juhan Liiv, Tallinn, 1958; Vinkel A., Juhan Liiv, Tallinn, 1964.
Напишите отзыв о статье "Лийв, Юхан"
Ссылки
- [web.archive.org/web/20050309012007/www.ibs.ee/ibs/culture/estonian_literature/juhan_liiv.html Статья Института Балтийских Исследований] (англ.)
- Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [anna-piter.narod.ru/eesti.html Стихотворения «Пустошь», «Волны»]
- [archive.is/20121225044124/erbu.narod.ru/espero/3.htm На Пейпусе]
Примечания
- ↑ Надпись на могильном памятнике — стихотворение Юхана Лийва «Если земля твоя ещё надолго покрыта тьмой» (эст. "Kui tume veel kauaks ka sinu maa").
Kui tume veel kauaks ka sinu maa
ja raske su koorem kanda,
kui enam ei jõuaks, ei jõuakski sa
su soowide siniranda, -
täht süttib ehk taevas su üle veel,
lill tärkab su haua pinnast
ja sinu mõte ja sinu meel
kord tuksub su rahva rinnast —
ja liigub ja loob ja lehvitab
ja kaunid radasid rajab,
su rahva koda see ehitab
ning põlvest põlveni kajab.
Juhan Liiv. 1894.
Отрывок, характеризующий Лийв, Юхан
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
