Рисинг, Юхан

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Юхан Рисинг»)
Перейти к: навигация, поиск

Юхан Классон Рисинг (швед. Johan Classon Risingh; 1617, Рисинге, Эстергётланд — 1671, Стокгольм) — последний губернатор Новой Швеции.

Окончив гимназию в Линчёпинге, Рисинг продолжил образование в Уппсальском и Лейденском университетах, после чего благодаря помощи правительства смог совершить продолжительную поездку по Европе, в ходе которой изучал торговлю. В 1651—1653 годах он занимал должность секретаря вновь созданной Коммерц-коллегии (англ.). На этой должности Рисинг оставался до 1653 года. Заслужив к этому времени серьёзный авторитет в области экономики и торговли, он написал первый в истории Швеции учебник по ним. Получив в начале 1654 года дворянское звание, он отбыл в Новую Швецию.

Его первым указом на посту губернатора, отданным ещё до высадки на сушу, был захват форта Казимира, воздвигнутого голландцами в угрожающей близости от шведского форта Кристина. Голландские поселенцы сдались без боя, и на непродолжительное время в жизни колонии благодаря энергичным действиям Рисинга наступило оживление. Однако вскоре голландский губернатор Петер Стёйвесант высадился у стен форта Кристины и после непродолжительной осады вынудил шведов капитулировать. Рисинг вместе с другими поселенцами, не пожелавшими перейти в голландское подданство, вернулся в Европу. Он умер в бедности в Стокгольме в 1672 году.

Отчёты, подготовленные Рисингом на посту губернатора, являются ценным источником исторических сведений о Новой Швеции периода его управления.[1]

Напишите отзыв о статье "Рисинг, Юхан"



Примечания

  1. Narratives of Early Pennsylvania, West New Jersey and Delaware 1630—1707 (edited by Albert Cook Myers. Charles Scribner’s Sons, 1912) www.questia.com/PM.qst?a=o&d=6006573

Отрывок, характеризующий Рисинг, Юхан

Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.