Чельгрен, Юхан Хенрик

Юхан Хенрик Чельгрен (Иоган-Генрик Келльгрен, швед. Johan Henric Kellgren; 1 декабря 1751, провинция Вестергётланд — 20 апреля 1795, Стокгольм) — шведский поэт и драматург.

Учился в университете Або (ныне Турку) в Финляндии, входившей тогда в состав Швеции. Вернулся в Стокгольм в 1777. Был любимцем короля Густава III, вместе с которым написал трагедию «Королева Кристина». Его трагедии и поэмы написаны отчасти под влиянием переживаний французского классицизма и страдают условностью и риторичностью; в некоторых из них, однако, он успел освободиться от французского влияния. Наиболее известны его трагедии: «Густав Васа», «Густав-Адольф», сатирические поэмы: «Mina Cöjeu» («Мои насмешки»), «Ljusets fiender», патриотическая песнь «Cantaten den 1 Januar 1789» и др. Собрания его сочинений («Samlade Skrifter») изданы в 1796, 1860 и 1884—1885 гг. (Упсала).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Чельгрен, Юхан Хенрик

– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.