Юха (демон)
| Юха | |
|---|---|
| Мифология: | Башкирская мифология |
| В иных культурах: | Юха |
Юха — злой демон в башкирской мифологии.
История
Персонаж Юха встречается в башкирских сказках «Юха», «Юлбат», быличках, эпосе «Урал-батыр», народных поверьях и др.
По поверьям, в Юха превращается аждаха, доживший до 500—1000 лет (Аждаха не доживает до возраста Юха, так как облака уносят его на гору Кафтау).
Характеристика
В мифологии Юха пожирает людей; является в образе человека или животного. Обернувшись красивой девушкой, выходит замуж за первого попавшегося мужчину, высасывает из него кровь, отчего истощается и умирает.
По ночам Юха в облике змеи ползёт к реке утолить жажду, поэтому для разоблачения Юха кормят солёной пищей.
Приметами Юха являются отсутствие пупка или наличие дыр под мышками. Уничтожить Юха можно предав огню; пепел от сожжённого Юха башкиры считали целебным и использовали его для лечения глазных болезней.
Согласно другой версии, Юха или Ювха- красивая девушка, в которую превращается дракон, прожив тысячу лет. Выходя замуж за не очень умного человека, Юха ставит ряд условий: не заставлять её мыть посуду, не смотреть, как она причёсывается и не гладить её по спине. Если муж увидит причёсывающееся Юху, то увидит, как она снимает голову и ставит её на тумбочку, если погладит по спине, обнаружит змеиную чешую. Если Юха не будет мертва в течении сорока дней после свадьбы, она съест супруга. Убить Юху можно лишь в безводном месте (кухни ванные для этого не подходят).
Интересные факты
В башкирском языке сохранились образные выражения, связанные с Юхой: «юха йылан» (коварный человек), «юхаланыу» (притворяться, лицемерить), «юхалыҡ» (лицемерие). Юха встречается в мифологии и других тюркских народов.
Напишите отзыв о статье "Юха (демон)"
Литература
Башҡорт халыҡ ижады. 1 се т. Йола фольклоры. Өфө, 1995;
Руденко С. И. Башкиры: ист.-этногр. очерки. Уфа, 2006.
Ссылки
башкирская-энциклопедия.рф/index.php/prosmotr/2-statya/2420-yukha
Отрывок, характеризующий Юха (демон)
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
