Юхновская культура

Юхновская культура Железный век
Географический регион	Россия, Украина
Датировка	V—II века до н. э.
Носители	Будины
Преемственность:
←Бондарихинская ←Лебедовская ←Сосницкая → почепская→ Мощинская→

Юхно́вская культура — археологическая культура железного века V в. до н. э. — II в. до н. э. Была распространена на территориях Черниговской области Украины и Брянской, Курской и Орловской областей России. Впервые памятники этой археологической культуры ввел в научный оборот Д. Я. Самоквасов, раскопавший два городища близ деревни Юхново. Связи данной культуры прослеживаются с регионом Смоленска и Оки. Этническая принадлежность племен юхновской культуры пока еще не определена, возможно это одна из локальных этнографических групп днепровских балтов или праславян. Юхновцы часто отождествляются с геродотовыми будинами — народом, обитавшим в верховьях Дона между Волгой и Днепром.

Генетические связи

Непосредственное влияние на формирование милоградской и юхновской культур оказала лебедовская культура. Значительную роль в формировании юхновской культуры сыграла бондарихинская культура бронзового века, которая в VII веке до н. э. была вытеснена племенами чернолесской культуры на север, где в бассейне Десны явилась одним из компонентов юхновской культуры). также на развитие юхновской культуры сильно влияла скифская лесостепная культура.

В начале н. э. юхновцы испытали южное влияние зарубинецкой культуры, в результате чего образовалась «гибридная» почепская культура.

Юхновская культура граничила с сопредельными верхнеокской, днепро-двинской и милоградской культурами.

Материальная культура

Поселения юхновской культуры, как и скифские, делились на два типа — небольшие укрепленные городища и неукрепленные селища, причем последние связаны территориально с городищами, образуя вокруг них своеобразные агломерации, «микрорегионы». Укрепления городищ были мощными и достаточно сложными — один-три ряда рвов и валов, деревянные стены по всему периметру и расположены на неприступных утесах по берегам рек. Артефакты данной культуры представлены керамикой, глинобитными печами, деталями веретена, железными шилами, костяными иглами и бронзовыми украшениями.

Духовная культура

Известны юхновские языческие капища. Б. А. Рыбаковым в Жуковском районе Брянской области у села Вщиж (Благовещенская гора) было исследовано огромное и сложно устроенное древнее юхновское святилище-крепость. Священным животным считался медведь.

Антропология

Черепа носителей юхновской культуры свидетельствуют о сильном кроманидном влиянии, в антропологическом составе жителей лесостепного Поднепровья в начале I тыс. до н.э. присутствовали массивные архаичные краниологические варианты..

Литература

• Каравайко Д. В. [www.vgosau.kiev.ua/load_books/Karavajko.pdf Памятники юхновской культуры Новгород-Северского Полесья]. — К.: Ин-т археологии НАН Украины, 2012. — 276 с. — 300 экз. — ISBN 978-966-02-6301-7.
• Каравайко Д. В., Горбаненко С. А. [www.academia.edu/11315280/Каравайко_Д.В._Горбаненко_С.А._Господарство_носіїв_юхнівської_культури._К._Наук._думка_2012._304_с Господарство носіїв юхнівської культури]. — К.: Наук. думка, 2012. — 301 с. — 300 экз. — ISBN 978-966-00-1185-4. (укр.)
• Левенок В. П. Юхновская культура // Советская археология. 1963. № 1. С. 80.
• Моора Х. А. О древней территории расселения балтийских племен // Советская археология. 1959. № 2. С. 25.
• Горбаненко С. А. Палеоэтноботанические материалы с памятников юхновской культуры // Российская археология 2013 год №2.

Ссылки

• [www.neolitica.ru/article.php?id=44 Юхновская культура]
• Падин В. А. [archaeology.ru/ONLINE/Padin/padin_glava_02.html Среднее Подесенье (Трубчевская округа) в VI—V вв. до н. э. — X—XII вв.н. э. по материалам археологических исследований]

Отрывок, характеризующий Юхновская культура

– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»