Юшкевич, Михаил Куприянович

Михаил Куприянович Юшкевич
Дата рождения	8 января 1899(1899-01-08)
Место рождения	Белыничи, Могилёвский уезд, Могилёвская губерния (ныне Белыничский район, Могилёвская область, Республика Беларусь.
Дата смерти	11 мая 1952(1952-05-11) (53 года)
Место смерти	Тбилиси, Грузинская ССР Грузинская ССР, СССР СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1919 — 1952 год
Звание
Командовал	196-й стрелковый полк 59-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Гражданская война в России Советско-польская война Великая Отечественная война Советско-японская война
Награды и премии

Михаил Куприянович Юшкевич (8 января 1899 года, Белыничи, Могилёвский уезд, ныне Белыничский район, Могилёвская область — 11 мая 1952 года, Тбилиси) — советский военачальник. Генерал-майор (1941 год).

Биография

Михаил Куприянович Юшкевич родился 8 января 1899 года в Белыничах Могилёвского уезда, ныне Белыничского района Могилёвской области.

В июне 1919 года Юшкевич был мобилизован в ряды РККА и был направлен красноармейцем во 2-й Витебский запасной полк Западного фронта. В августе того же года был направлен на Смоленские пехотные краткосрочные курсы комсостава Западного фронта, которые закончил в 1920 году. Будучи курсантом курсов Юшкевич принимал участие в боях под Воронежем и Бутурлиновкой против войск под командованием А. И. Деникина, а также в подавлении восстания в районе Мозыря и станции Заольма.

Ещё до возвращения Юшкевича с операции курсы были передислоцированы в Оренбург, и курсантскую роту направили на станцию Быхов, где формировались Витебские пехотные курсы, на которых до октября командовал взводом, но вскоре был направлен на Смоленские пехотные краткосрочные курсы комсостава с целью продолжения учёбы, после окончания которых с января 1920 года командовал взводом и ротой в 502-м стрелковом полке (56-я стрелковая дивизия). Принимал участие в советско-польской войне. В июне того же года в бою был дважды ранен.

После излечения Юшкевич был откомандирован в распоряжение 6-й стрелковой дивизии (Московский военный округ), где исполнял должность командира роты 48-го стрелкового полка и помощника командира роты 16-го стрелкового полка.

С января по сентябрь 1924 года учился в Ленинградской автобронешколе, по окончании которой был назначен на должность командира роты 15-го стрелкового полка прежней дивизии.

В сентябре 1925 года Юшкевич был переведен в 163-й стрелковый полк (55-я стрелковая дивизия), где был начальником полковой школы, командиром роты и батальона, помощником командира полка по хозяйственной части.

С сентября 1926 по август 1927 года находился на курсах усовершенствования комсостава «Выстрел».

С октября 1930 года исполнял должности преподавателя тактики, старшего руководителя тактики и начальника учебного отдела в Московской пехотной Краснознаменной школе.

В 1936 году был направлен на должность начальника штаба 36-го стрелкового полка (12-я стрелковая дивизия, ОКДВА). В ноябре 1937 года Юшкевич был назначен на должность командира 196-го стрелкового полка (66-я стрелковая дивизия, 1-я Отдельная Краснознаменная армия).

9 ноября 1941 года М.К.Юшкевичу присвоено звание генерал-майор

В январе 1942 года Михаил Куприянович Юшкевич был назначен на должность командира 59-го стрелкового корпуса (1-я Краснознамённая армия, Дальневосточный фронт), а в ноябре — на должность заместителя командующего войсками Дальневосточного фронта по укрепленным районам.

В ходе советско-японской войны выполнял обязанности руководителя группы офицеров фронтового аппарата. С окончанием войны Юшкевич состоял в распоряжении ГУК НКО СССР. В феврале 1946 года был назначен на должность заместителя командующего войсками Тбилисского военного округа по укрепленным районам. В мае 1946 года округ был переименован в Закавказский с изменением названия должности М. К. Юшкевича на «помощник командующего войсками округа по укрепленным районам».

В октябре 1948 года был назначен на должность помощника командира 7-й гвардейской армии ЗакВО, а в апреле 1949 года — на должность помощника командующего войсками этого же округа по военно-учебным заведениям.

Михаил Куприянович Юшкевич умер 11 мая 1952 года в Тбилиси.Похоронен в Москве на Введенском кладбище сектор 11.

Награды

• Орден Ленина;
• Три ордена Красного Знамени;
• Орден Красной Звезды;
• Медали.

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 650-651. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Юшкевич, Михаил Куприянович

Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.