Юэль, Нильс

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Юэль Нильс»)
Перейти к: навигация, поиск
Нильс Юэль
Дата рождения

8 мая 1629(1629-05-08)

Место рождения

Кристиания, Норвегия

Дата смерти

8 апреля 1697(1697-04-08) (67 лет)

Место смерти

Копенгаген, Дания

Принадлежность

Дания

Род войск

флот

Звание

адмирал

Сражения/войны

Эландское сражение / Сконская война, Сражение у бухты Кёге

Награды и премии

орден Данеброг

Связи

жена Мергретте Ульфельдт

Нильс Юэль (дат. Niels Juel; 8 мая 1629 — 8 апреля 1697) — датский адмирал. Происходит из рода Юэль.



Биография

Нильс Юэль родился в семье дворянина Эрика Юэля. В апреле 1643 г. начал службу пажом у будущего короля Дании, — герцога Фредерика. В 1647–1648 гг. учился в «Рыцарской академии для молодых дворян» на острове Зеландия, после чего много путешествовал по Европе. Тогда же проявил интерес к морскому делу, следствием чего стала его служба в голландском флоте и участие в большинстве сражений Первой Англо-голландской войны (1652–1654 гг.). Вскоре став командиром корабля, Юэль под начальством К.Тромпа и Рюйтера принимал участие в битвах с англичанами и с пиратами в Средиземном море. Когда в 1656 году отношения его родины со шведами обострились, он вернулся в Данию. Король Фредерик ІІІ назначил его офицером флота, Юэль получил в командование корабль 1-го ранга «Sorte Rytter», однако в реальных боевых действиях участия не принимал. В 1657 г. Нильс Юэль получил звание адмирала и командующего главной базой флота в Хольмене, Копенгаген. Под его командованием датская эскадра захватывает шведские торговые суда в Зунде. Принял участие под командованием адмирала Хенрика Бельке в отражении попытки высадки шведского десанта 12–14 сентября возле Фальстебро. В зиму 1657–1658 гг. принял активное участие в обороне Копенгагена от осадившей его шведской армии короля Карла Х. Воспользовавшись помощью голландского флота под командованием адмирала Вассенара ван Обдама, Юэль вывел датский флот в море и способствовал снятию шведской блокады. Воспользовавшись перемирием, Юэль женился на Мергрете Ульфельдт в 1661 г., в браке с которой был счастлив, имел сына и дочь. В мирное время занимался хозяйственными делами и стал судовладельцем. Новый король Дании Кристиан V награждает его орденом Даннеброг. Летом 1675 г. разразилась новая война со Швецией (т. н. Сконская война). Начальство над датским флотом было предоставлено опытному норвежскому адмиралу Корту Аделеру Сивертсену, а после его внезапной смерти в ноябре того же года — Юэлю, как предполагалось, на время, так как король желал видеть на посту командующего прославленного голландского адмирала Корнелиса Тромпа. Но пока в помощь датскому флоту прибыла лишь голландская эскадра коммодора Бинкеса. Действуя до прибытия Тромпа самостоятельно, Нильс Юэль 1 мая 1676 г. высадил десант на остров Готланд, который был им успешно захвачен, чем поднял свой престиж в глазах короля. 27 мая 1676 г. Тромп берёт командование датским флотом. Юэлю он доверяет управление авангардом флота. Начались активные действия объединённого флота датчан, голландцев и бранденбуржцев. В ходе этой компании Юэль участвует 1 июня в сражении при острове Эланд, в ходе которого возглавляемый им авангард флота отличился активным ведением боя, при его непосредственном участии был захвачен шведский линейный корабль «Нептунус», а шведский флот обращен в бегство, понеся существенные потери, включая убитыми двух адмиралов. Воспользовавшись этими успехами, датская сухопутная армия перенесла военные действия на территорию Швеции. В это время Тромп заболел и сдал командование Юэлю, который использовал эту возможность для укрепления датского флота. В мае 1677 г. он выводит свой флот в море с целью прикрытия своих транспортов с войсками и помешать Гётеборгской эскадре шведов соединиться с их Балтийским флотом. Его своевременные действия позволили разгромить Гётеборгскую эскадру в двухдневном сражении 31 мая — 1 июня при острове Мён, при этом в плен попал шведский адмирал Шёбальд. Важным явилось то, что датский флот самостоятельно одержал победу над шведами, без всякой помощи со стороны голландцев. После этого Юэль стал активно готовиться к встрече с очень сильным Балтийским флотом шведов. Голландский флот Тромпа вышел на помощь Юэлю, который, тем не менее, намеревался дать бой шведам именно силами датского флота. Поэтому он 1 июля вступает в бой у бухты Кёге в которой одерживает решительную победу над превосходящим шведским флотом под командованием адмирала Хенрика Горна. В дальнейшем датский флот под командованием Юэля участвовал в поддержке наземных операций сухопутной армии. По окончании войны Юэль в 1678 г. получает место в Королевском совете, а после смерти старшего адмирала Бельке в 1683 г. становится официальным главой Совета адмиралтейства, активно занимаясь строительством новых баз флота и его всесторонним укреплением. С 1690 г. Юэля стали одолевать недуги, вследствие чего 8 апреля 1697 г. он скончался и похоронен в Хольмен-кирке — главной церкви флота[1].

Статуя адмирала Нильса Юэля установлена в Копенгагене напротив здания, служившего штаб-квартирой крупнейшей в Дании фирмы, осуществлявшей морские перевозки —— Восточно-Азиатской компании.55°40′39″ с. ш. 12°35′09″ в. д. / 55.67750° с. ш. 12.58583° в. д. / 55.67750; 12.58583 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.67750&mlon=12.58583&zoom=14 (O)] (Я)

Источники

  1. Юэль // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Напишите отзыв о статье "Юэль, Нильс"

Литература

  • Сост. Д. Свитмэн. Сборник // [alexgbolnych.narod.ru/sweetman/05.htm Великие адмиралы] = The Great Admirals: Command at Sea, 1587-1945, ed. by Sweetman J. Annapolis, Md.: Naval Institute Press, 1997 / Пер. с англ. А. Г .Больных. — Москва: АСТ, 2002. — Т. Ганс Христиан Берг: Добрый старый рыцарь. — 672 с. — (Военно-историческая библиотека). — 7000 экз. — ISBN 5-17-010478-2.


Отрывок, характеризующий Юэль, Нильс

– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.