Юютсу

Юю́тсу (санскр. युयुत्सू «жаждущий сразиться») — герой древнеиндийского эпоса «Махабхарата», сын царя Дхритараштры от служанки и сводный брат Кауравов — ста сыновей Дхритараштры и царицы Гандхари. «Когда Гандхари мучилась от своего всё увеличивающегося живота, могучерукому Дхритараштре прислуживала девушка из варны вайшьев. В том же году у Дхритараштры от неё родился достославный и мудрый Юютсу». Юютсу старше Дурьодханы и остальных сыновей Гандхари. В распре Пандавов и Кауравов Юютсу всё время принимал сторону Пандавов, предупреждая их о кознях своих братьев. Юютсу был в числе тех, кто осуждал роковую игру в кости, которая привела к Битве на Курукшетре. До начала битвы перед строем двух армий царь Пандавов Юдхиштхира пригласил всех желающих перейти на сторону Пандавов. Тут же отозвался Юютсу, и был с почётом принят в лагерь Пандавов Юдхиштхирой и Кришной. Юдхиштхира при этом пророчески заявил, что Юютсу единственный из сыновей Дхритараштры выживет в битве и продолжит род. Юютсу сражался насмерть со своими братьями. так же, как брат Пандавов Карна сражался на стороне Кауравов. Этой уникальной для героического эпоса рокировке посвящена глава в исследовании о Карне. Юютсу был старшим из сыновей Дхритараштры. Возможно, именно старшинство мудрого и доблестного сына вайшьи вызывало неприязнь к нему принцев-Кауравов и провоцировало его переход на сторону Пандавов. Говоря о Юютсу на Курукшетре, сказание, во-первых, неизменно подчёркивает его доблесть и мощь, во-вторых, напоминает, что он сражается на стороне Пандавов.

Когда на восемнадцатый день битвы все сторонники Кауравов в панике бежали из военного лагеря в столицу, Юютсу мучился раскаянием, почувствовав себя предателем: «Погибли все Кауравы, бывшие под предводительством Бхишмы и Дроны! Один только я случайно уцелел благодаря вмешательству судьбы». Юютсу был щедро награждён за верность Пандавам, занимая ответственные должности в Хастинапуре. Когда Юдхиштхира говорит о своём намерении удалиться в лес, он предлагает Дхритараштре: «Да будет царём Юютсу, твой родной сын». Всё же Юдхиштхира правит ещё на протяжении двадцати лет. Всё это время Юютсу является доверенным лицом Юдхиштхиры и важным чиновником. Если Пандавы отлучались, охранять столицу оставался Юютсу. После долгого правления царь Юдхиштхира устремил свои помыслы к уходу из этого мира. Затем, повелев привести Юютсу, Юдхиштхира передал всю полноту власти этому сыну вайшьи: власть по справедливости должна перейти к старшему из наследников, каковым и являлся Юютсу. Юютсу принял сторону Пандавов, выступив против своих братьев, так же, как и Карна, который сражался против своих братьев Пандавов на стороне Кауравов. При этом Юютсу, присоединившийся к благородным и победоносным героям, в отличие от Карны за свой выбор был вознаграждён.

Литература

• А. Р. Ибрагимов. Образ Карны в Махабхарате. Разыскания о трагическом герое индийского эпоса. М., 2009.

Отрывок, характеризующий Юютсу

Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…