Ю-Хосе, Лидия
Поделись знанием:
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
| Лидия Ю-Хосе | |
| англ. Lydia Yu-Jose | |
 Посол Японии на Филиппинах Тосинао Урабэ награждает Лидию Ю-Хосе Орденом Восходящего Солнца, Форбс-Парк, Макати, 13 июня 2012 года | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Награды и премии: |
|
Лидия Ю-Хосе (англ. Lydia Yu-Jose; 27 марта 1944, Манила, Филиппины — 3 августа 2014, Кесон-Сити, Столичный регион, Филиппины) — филиппинский учёный, профессор политологии и японоведения Университета Атенео-де-Манила на Филиппинах.
Содержание
Биография
Лидия Ю-Хосе родилась 27 марта 1944 года в Маниле на Филиппинах. Училась в начальной школе Санта-Аны[en], затем с отличием окончила среднюю школу Фелипе Г. Кальдерона. Поступила в Дальневосточный университет[en] в Маниле, который окончила в 1965 году со степенью в области образования, а потом в течение двух лет преподавала в Католической школе Малате[en][1].
В 1967 году Лидия Ю-Хосе была принята в Университет Атенео-де-Манила[2] в качестве выпускающего ассистента на кафедре политологии, одновременно готовясь к защите и получению степени магистра в области истории. В конечном счёте, она получила степень магистра политических наук и в 1970 году начала преподавать в Атенео[1]. Кроме того, Ю-Хосе занималась на недавно созданной программе японоведения Атенео в 1969 году, и по предложению его директора подала заявление и получила стипендию Монбукагакусё[en] от правительства Японии для учёбы в Международном христианском университете[en], где и находилась до 1971 года[2]. Также Ю-Хосе получила степень доктора философии в области международных отношений Софийского университета в Токио[3].
С 1989 по 1993 год, затем с 1995 по 1996 год Ю-Хосе была директором Программы японоведения, с 1997 по 2001 год — председателем кафедры политологии, а с 2004 по 2013 год — директором Центра азиатских исследований Атенео[4]. В 2004 году она стала одним из основателей Ассоциации японоведения Юго-Восточной Азии (JSA-АСЕАН). В 2006 году от имени всех участников Программы японоведения она получила официальное свидетельство в честь 50-летия нормализации дипломатических отношений между Японией и Филиппинами, подписанное министром иностранных дел Японии Таро Асо[5].
29 апреля 2012 года Лидия Ю-Хосе в знак признания её вклада в развитие японоведения на Филиппинах, а также в знак укрепления взаимопонимания между двумя странами, была награждена Орденом Восходящего солнца 3 класса[4][6].
3 августа 2014 года после шестилетней борьбы с неходжкинской лимфомой Лидия Ю-Хосе скончалась в возрасте 70 лет в городе Кесон-Сити[2]. Прощание прошло 6 августа в Мемориальной часовне и крематории Лойолы, а похоронная месса — 7 августа в Мемориале Лойолы[7].
Личная жизнь
Лидия Ю-Хосе была замужем за Рикардо Т. Хосе, которого встретила во время учебы в Софийском университете[3]. Он является директором Всемирного центра исследований Университета Филиппин-Дилиман[en] и сыном пианиста Регаладо Хосе, преподававшего в Музыкальном колледже университета Филиппин[en][8].
Библиография
- Книги, написанные или редактированные Ю-Хосе
- Basic Nihongo (1992)
- Japan views the Philippines, 1900-1944 (1992)
- International and domestic factors that affected Japanese emigration to the Philippines (1994)
- The Japanese occupation of the Philippines: a pictorial history (1997; соавтор: Рикардо Т. Хосе)
- An annotated bibliography on Philippines-Japan relations, 1935 to 1956 (1998; соавтор: Рикардо Т. Хосе)
- Filipinos in Japan and Okinawa, 1880s-1972 (2002)
- Книги, редактированные Ю-Хосе
- Philippine external relations: a centennial vista (1998; редактор: Айлин Сан Пабло-Бавьера)
- Philippines and Japan: directions and challenges (selected papers from the third and fourth international conferences on Japanese studies) (2000; редактор: Розалина Паланка-Тан)
- Philippines-Japan relations (2003; редактор: Икехата Сетсухо)
- Asian cooperation: problems and challenges in the new century (2005)
- Tatlong nikkeijin and six photos: culture, people and state power (2008)
- The Past, Love, Money, and Much More: Philippines-Japan Relations Since the End of the Second World War (рус. Прошлое, любовь, деньги и многое другое: Филиппино-японские отношения после окончания Второй мировой войны) (2008)
- Civil society organizations in the Philippines: a mapping and strategic assessment (2011)
- Japan: migration and a multicultural society (2014; редактор: Джованна О. Зулуета)
- Научные статьи
- [www.philippinestudies.net/ojs/index.php/ps/article/viewFile/460/466 Building Cultural Bridges: The Philippines and Japan in the 1930s.] (2001)
- Philippines-Japan Economic Partnership: Where is the Philippines in Japan's Plan? (2004)
- Global Environmental Issues: Responses from Japan (2004)
- American Colonialism in the Philippines: Different but still Colonialism (2005)
- [www.aseancenter.org.tw/upload/files/OUTLOOK_003_04.pdf Japan's Triple Disaster and East Asia: Reaffirmation of Human and Historical Ties] (2011)
- Boundary, Fluidity and Ideology: A Comparison of Japan's pre-World War II and Present Regionalisms (2012)
- Переводы
- Pagmumunimuni tungkol sa pangkinatawang pamahalaan ni J.S. Mill (1991)
- Ang mga Hapones ni Edwin O. Reischauer (1992)
- Неопубликованные рукописи
- Comparison of the role of education in the political development of Japan and the Philippines (кандидатская диссертация; 1970)
Напишите отзыв о статье "Ю-Хосе, Лидия"
Примечания
- ↑ 1 2 Dalupan-Hofileña Josefina. An Interview with Dr. Lydia Yu-Jose // University Traditions: The Social Sciences Interviews. — Quezon City: Office for Mission and Identity and Organizational Development, Ateneo de Manila University. — P. 249–280. — ISBN 978-971-0426-20-1.
- ↑ 1 2 3 [www.abs-cbnnews.com/lifestyle/08/04/14/ateneos-ph-japan-specialist-passes-away Ateneo's PH-Japan specialist passes away], ABS-CBN News and Current Affairs (4 августа 2014). Проверено 31 августа 2014.
- ↑ 1 2 Piquero-Ballescas, Cherry. [www.philstar.com/freeman-opinion/2014/08/07/1354842/rest-gods-peace-and-love-lydia Rest in God's peace and love, Lydia], The Freeman, The Philippine Star (4 августа 2014). Проверено 31 августа 2014.
- ↑ 1 2 Apolonio, Eric B.. [www.interaksyon.com/article/34717/emperor-akihito-honors-ateneo-prof-for-promoting-philippine-japan-friendship Emperor Akihito honors Ateneo prof for promoting Philippine-Japan friendship], News5 (14 июня 2012). Проверено 31 августа 2014.
- ↑ [m.ateneo.edu/soss/news/features/noted-ateneo-professor-dr-lydia-n-yu-jose-passes-away Noted Ateneo Professor Dr. Lydia N. Yu Jose passes away]. Университет Атенео-де-Манила (5 августа 2014). Проверено 31 августа 2014.
- ↑ [www.ph.emb-japan.go.jp/pressandspeech/press/pressreleases/2012/36.htm Government of Japan Confers Decoration on Dr. Lydia N. Yu Jose]. Посольство Японии на Филиппинах (30 апреля 2012). Проверено 31 августа 2014.
- ↑ [www.admu.edu.ph/ls/soss/acas/news/honor-dr-lydia-n-yu-jose-6 IN HONOR OF DR. LYDIA N. YU-JOSE]. Университет Атенео-де-Манила (4 августа 2014). Проверено 23 сентября 2016.
- ↑ Hila, Antonio C.. [lifestyle.inquirer.net/47961/the-legacy-of-regalado-jose The legacy of Regalado José], Philippine Daily Inquirer, Philippine Daily Inquirer (13 мая 2012). Проверено 31 августа 2014.
Ссылки
- [www.admu.edu.ph/ls/soss/political-science/faculty/jose-lydia-y Лидия Ю-Хосе]. Университет Атенео-де-Манила.
Отрывок, характеризующий Ю-Хосе, Лидия
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
