Андропов, Юрий Владимирович

Юрий Владимирович Андропов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Член Политбюро ЦК КПСС
27 апреля 1973 года — 9 февраля 1984 года
4-й Генеральный секретарь ЦК КПСС
12 ноября 1982 года — 9 февраля 1984 года
Предшественник:	Леонид Ильич Брежнев
Преемник:	Константин Устинович Черненко
Председатель Президиума Верховного Совета СССР
16 июня 1983 года — 9 февраля 1984 года
Предшественник:	Леонид Ильич Брежнев Василий Васильевич Кузнецов (и. о.)
Преемник:	Василий Васильевич Кузнецов (и. о.) Константин Устинович Черненко
Председатель КГБ СССР
18 мая 1967 года — 26 мая 1982 года
Предшественник:	Владимир Ефимович Семичастный
Преемник:	Виталий Васильевич Федорчук
Секретарь ЦК КПСС
23 ноября 1962 года — 21 июня 1967 года
24 мая — 12 ноября 1982 года
Рождение:	2 (15) июня 1914(1914-06-15) станция Нагутская, Ставропольская губерния, Российская империя
Смерть:	9 февраля 1984(1984-02-09) (69 лет) Москва, РСФСР, СССР
Место погребения:	Некрополь у Кремлёвской стены
Имя при рождении:	Юрий-Григорий Владимирович Андропов
Отец:	Владимир Константинович Андропов
Мать:	Евгения Карловна Флекенштейн
Супруга:	1) Нина Ивановна Енгалычева 2) Татьяна Филипповна Лебедева
Дети:	от 1-го брака сын: Владимир дочь: Евгения от 2-го брака сын: Игорь дочь: Ирина
Партия:	КПСС (1939, кандидат с 1937)
Военная служба
Звание:	(10 сентября 1976)
Автограф:
Награды:	Иностранные

Запрос «Андропов» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Ю́рий Влади́мирович Андро́пов (2 (15) июня 1914, станция Нагутская, Ставропольская губерния — 9 февраля 1984, Москва) — советский государственный и политический деятель, фактический руководитель СССР в 1982—1984 годах. Генеральный секретарь ЦК КПСС (1982—1984), Депутат Верховного Совета СССР 3-го и 6-10-го созывов: Совета Национальностей от Карело-Финской ССР (3-й созыв, 1950—1954), Совета Союза от Латвийской ССР (6-й созыв, 1962—1966), Эстонской ССР (7 созыв, 1966—1970) и Московской области (8-10-й созыв, 1970—1984). В Верховный Совет 9-го созыва избран от Каширского избирательного округа № 29 Московской области. Председатель Президиума Верховного Совета СССР (1983—1984). Председатель Комитета государственной безопасности СССР (1967—1982).

Происхождение

Сведения о происхождении Андропова весьма запутанны и противоречивы.

Отец Владимир Константинович Андропов — железнодорожный служащий, окончил или учился в Московском институте железнодорожного транспорта. Работал телеграфистом на станции Нагутской. Умер от сыпного тифа в 1919 году.

Мать Андропова, учительница музыки Евгения Карловна Флекенштейн, была, со слов самого Ю. В. Андропова, приёмной дочерью богатых евреев, уроженцев Финляндии, владельцев магазина «Ювелирные вещи» (Москва, ул. Большая Лубянка, дом 26) Карла Францевича Флекенштейна и Евдокии Михайловны Флекенштейн. Евдокия Михайловна после смерти Карла Флекенштейна в 1915 году продолжила заниматься торговлей в магазине «Ювелирные вещи». Мать Андропова с 17 лет работала учителем музыки в женской гимназии Ф. Ф. Мансбаха в Москве. Евгения Карловна развелась с отцом Андропова вскоре после рождения сына и уехала жить в Тверскую область. Второй раз вышла замуж в 1921 году в Моздоке за Фёдорова Виктора Александровича. Умерла в 1927 году.

У Андропова среди части коллег в КГБ было прозвище «Ювелир» — намёк на то, что дед Андропова — Карл Флекенштейн — владел в Москве магазином «Ювелирные вещи».

Образование

• Моздокская семилетняя железнодорожная фабрично-заводская школа (ныне средняя общеобразовательная школа № 108 им. Ю. В. Андропова) (учился в 1924—1931 годах, окончил полный курс).
• Рыбинский речной техникум (учился в 1932—1936 годах, окончил, специальность — техник по эксплуатации речного транспорта).
• Заочно окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС (1947).
• Заочно на историко-филологическом факультете Карело-Финского государственного университета в 1946—1951 годах (проучился 4 курса, ушел из университета по причине своего перевода в Москву).

Биография

После смерти отца вместе с матерью перебрались в Моздок, где вырос и жил до 1932 года. Окончил семилетнюю школу. Член ВЛКСМ с 1930 года. С августа по декабрь 1930 года Юрий Андропов работал сначала рабочим на телеграфе, а с декабря 1930 года по апрель 1932 года — учеником и помощником киномеханика в Клубе железнодорожников на станции Моздок. «Прошу принять меня в техникум речного судоходства на отделение судоводительное или судостроительное. В настоящее время я работаю помощником киномеханика, рабочий стаж имею 2-годичный» (Андропов). В 1932 году поступил в Рыбинский речной техникум, который окончил в 1936 году, после чего работал на Ры­бинской судоверфи им. Володарского. В 1935 году женился на дочери управляющего Череповецким отделением Госбанка Нине Ивановне Енгалычевой, которая училась в том же техникуме на электротехническом факультете, а впоследствии работала в Ярославском архиве НКВД. У них было двое детей — Евгения и Владимир.

Мало кто знает о его проблемах с первой женой, с сыном от первого брака и вообще, как он появился в Политбюро. Рассказывают, он становился белым как бумага, когда его спрашивали про первую супругу или про автобиографию периода 1933—1935 годов. (внук Брежнева — Андрей Брежнев).

В 1936 году стал освобождённым секретарём комсомольской организации техникума водного транспорта в Рыбинске. Затем его выдвинули на должность комсорга (комсомольского организатора) Рыбинской судоверфи.

Также в 1936 году он был снят с воинского учёта из-за сахарного диабета и проблем со зрением.

Назначен завотделом горкома комсомола Рыбинска, затем завотделом обкома комсомола Ярославской области. В декабре 1938 года он избран первым секретарём Ярославского обкома ВЛКСМ, который возглавлял до 1940 года. Жил в Ярославле в номенклатурном доме на Советской улице (дом 4).

В Карело-Финской ССР (1940—1951 годы)

В июне 1940 года Юрий Андропов был направлен на комсомольскую работу в образованную 31 марта 1940 года Карело-Финскую ССР (в её состав вошла часть территории Финляндии, отошедшая к СССР по Московскому мирному договору 1940 года).

3 июня 1940 года Ю. Андропов был избран первым секретарем ЦК ЛКСМ Карело-Финской ССР. Семья (жена и двое детей) остались в Ярославле.

В 1940 году Андропов познакомился в Петрозаводске с Татьяной Филипповной Лебедевой, на которой женился в начале войны. В августе 1941 года родился сын.

«Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него и ещё один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребёнка. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобой на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались (и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены). …Всё это, вместе взятое, не давало мне морального права… послать Ю. В. Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: „Не хочешь ли повоевать?“ Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребёнка» (из неопубликованной рукописи Г. Н. Куприянова «Партизанская война на Севере»).

В сентябре 1944 года Ю. Андропов был утверждён вторым секретарём Петрозаводского горкома ВКП(б), 10 января 1947 года — вторым секретарём ЦК ВКП(б) КФССР. Окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС, в 1946—1951 годах заочно учился на историко-филологическом факультете Карело-Финского государственного университета.

«В июле 1949 года, когда руководящие работники Ленинграда были уже арестованы (см. Ленинградское дело — Прим.), Маленков начал присылать к нам в Петрозаводск комиссию за комиссией, чтобы подбирать материал для ареста меня и других товарищей, ранее работавших в Ленинграде. Нас обвиняли в следующем: мы — работники ЦК КП Куприянов и Власов, политически близорукие люди, носимся с подпольщиками и превозносим их работу, просим наградить их орденами. А на самом деле каждого из тех, кто работал в тылу врага, надо тщательно проверять и ни в коем случае не допускать на руководящую работу. Кое-кого и арестовать! Я сказал, что у меня нет никаких оснований не доверять людям, что все они честные и преданные партии, что свою преданность Родине они доказали на деле, работая в тяжёлых условиях, рискуя жизнью. Весь этот разговор происходил в ЦК партии Карелии, присутствовали все секретари. Я сказал, ища поддержки у своих товарищей, что вот Юрий Владимирович Андропов, мой первый заместитель, хорошо знает всех этих людей, так как принимал участие в подборе, обучении и отправке их в тыл врага, когда работал первым секретарем ЦК комсомола, и может подтвердить правоту моих слов. И вот, к моему великому изумлению, Юрий Владимирович встал и заявил: „Никакого участия в организации подпольной работы я не принимал. Ничего о работе подпольщиков не знаю. И ни за кого из работавших в подполье ручаться не могу“».

Внешние изображения
	[www.gov.karelia.ru/Karelia/1152/img/10.html Руководители подпольного движения в Карелии в годы Великой Отечественной войны: И. В. Власов, Ю. В. Андропов, Г. Н. Куприянов]

Сохранилось свидетельство о том, как сам Андропов спустя годы вспоминал о своей связи с «Ленинградским делом»: «что, когда он пришёл в КГБ, ему самому было неудобно брать его из архива. Попросил помощника. По словам Ю. Андропова, в деле имелись материалы и на него, но была резолюция выделить их в отдельное производство, то есть по основному „Ленинградскому делу“ он не проходил».

В годы войны пользовался подпольной кличкой «Могикан».

За большую организаторскую работу по мобилизации молодёжи республики в годы войны и по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства, участие в организации партизанского движения в Карелии Юрий Андропов был награждён двумя орденами Трудового Красного Знамени и медалью «Партизану Отечественной войны» I степени.

Избирался депутатом Верховного Совета КФССР (1947—1955).

В ЦК КПСС и МИД СССР

21 июня 1951 года при содействии Отто Куусинена по решению ЦК ВКП(б) переводится в Москву в аппарат ЦК ВКП(б), где работает вначале инспектором ЦК. В качестве инспектора курировал работу партийных организаций прибалтийских советских республик. Участвовал в работе комиссии, посещавшей советских военных, участвовавших в Корейской войне, в частности посещал Мукден. Затем работал заведующим подотделом Отдела партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП(б).

В мае 1953 года Андропов по предложению В. М. Молотова^{[неавторитетный источник? 3606 дней]}переходит на работу в МИД СССР.
В МИДе Андропов возглавлял 4-й Европейский отдел (Польша, Чехословакия) и стажировался в скандинавском отделе под руководством Андрея Александрова-Агентова, в октябре 1953 года был назначен советником-посланником в Венгрии.

Посол в Венгрии

С июля 1954 года по март 1957 года посол СССР в Венгрии.

Играл активную роль в подавлении антикоммунистического восстания в Венгрии. Ему также удалось убедить Яноша Кадара возглавить венгерское правительство, сформированное Москвой. По другим данным (воспоминания В. А. Крючкова, находившегося в то время на дипломатической работе в посольстве СССР в Венгрии) Андропов в ответ на просьбу венгерского руководства отказался ставить перед Москвой вопрос о вводе советских войск в Будапешт

«Для Андропова „венгерская трагедия“ стала прекрасным трамплином для головокружительного карьерного взлёта. Отличившийся в Венгрии посол уже в начале 1957 года пошёл на повышение, возглавив созданный специально под него отдел ЦК КПСС, ведавший отношениями с компартиями социалистических стран».

Завотделом и секретарь ЦК КПСС

С марта 1957 года по май 1967 года заведующий Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. На этой должности нередкими для него были загранпоездки; особенно много времени пришлось уделять «китайскому направлению». На XXII съезде КПСС (1961) был впервые избран членом ЦК, а через год назначен секретарём ЦК КПСС (с 23 ноября 1962 по 21 июня 1967).

Председатель КГБ (1967—1982 годы)

Дополнительные сведения: Председатель Комитета государственной безопасности СССР

С 18 мая 1967 по 26 мая 1982 года Андропов занимал должность председателя Комитета государственной безопасности СССР. Через месяц после назначения, 21 июня 1967 года Андропов был избран кандидатом в члены Политбюро, а шесть лет спустя, 27 апреля 1973 года, стал членом Политбюро. За 15 лет его руководства органы госбезопасности СССР существенно укрепили и расширили свой контроль над всеми сферами жизни государства и общества. Одним из направлений деятельности КГБ была борьба с диссидентским движением и националистическими движениями. При Андропове проводились судебные процессы над правозащитниками, использовались различные способы подавления инакомыслия, практиковались различные формы внесудебного преследования (например, принудительное лечение в психиатрических больницах). Андропов получал специальные указания не отвечать на ходатайства об освобождении диссидентов. В частности, было «Указание» оставить без ответа [psi.ece.jhu.edu/~kaplan/IRUSS/BUK/GBARC/pdfs/dis80/lett83-1.pdf ходатайство] канцлера Бруно Крайского об освобождении Юрия Орлова. 29 июля 1973 года по инициативе Андропова началась высылка диссидентов. Так, в 1974 году был выслан из СССР и затем лишён гражданства писатель А. И. Солженицын. В 1980 году академик А. Д. Сахаров был выслан в город Горький, где он находился под постоянным контролем КГБ. Архивные документы также указывают на личное участие Андропова в преследованиях инакомыслящих в СССР.

В 1972 году после теракта на мюнхенской Олимпиаде выступил с инициативой создания в СССР подразделения по борьбе с терроризмом, которое впоследствии получило название «Альфа».

Особое внимание Андропов уделял контролю над работой органов госбезопасности стран социалистического лагеря. Андропов был сторонником самых решительных мер по отношению к тем странам социалистического лагеря, которые стремились проводить независимую от СССР внутреннюю и внешнюю политику. В августе 1968 года он оказал влияние на принятие решения о вводе войск стран Варшавского договора в Чехословакию. В 1972 году он посетил Могадишо. В конце 1979 года он был одним из инициаторов ввода советских войск в Афганистан и устранения Х. Амина. В 1974 году присвоено звание Героя Социалистического Труда, в 1976 году Андропову (в один день с его оппонентом министром внутренних дел Н. А. Щёлоковым) было присвоено звание «генерал армии».

В январе 1980 года посещал Кабул.

Андропов состоял на партийном учёте в Управлении нелегальной разведки.

Усиление роли КГБ

При Андропове были созданы райотделы КГБ со штатом сотрудников, «курировавших» практически все предприятия и организации. Личный состав получил высокие оклады и привилегии, которых не имели сотрудники МВД, военные. Прямую коррупцию и взяточничество среди подчинённых Андропов жёстко пресекал, но, благодаря контролю над всеми сферами жизни и взаимной поддержке, офицеры КГБ, даже невысокого ранга, получили возможность решать любые личные вопросы. Кадровой политикой ведали партийные органы, но сложился порядок, при котором ни одно сколько-нибудь важное назначение не могло состояться без заключения КГБ о кандидате.

Афганская война

Существует мнение, что, наряду с министром обороны Дмитрием Устиновым, Андропов несёт основную долю ответственности за развязывание афганской войны.

Руководитель партии и государства

В мае 1982 года Андропов переведён с должности Председателя КГБ СССР на должность секретаря ЦК КПСС, освободившуюся после смерти М. А. Суслова. Поскольку сесть в кресло генерального секретаря непосредственно с должности председателя КГБ было политически затруднительно, эксперты увидели в кадровой перестановке фактическое решение вопроса о преемнике, что было невозможно без согласия Брежнева. После смерти Л. И. Брежнева 12 ноября 1982 года, решением внеочередного Пленума ЦК КПСС Андропов был избран генеральным секретарём ЦК КПСС. На новой руководящей должности Андропов резко сократил аппарат генерального секретаря.

Борьба за улучшение экономического положения государства, развёрнутая Андроповым, началась с широкомасштабной кампании по укреплению трудовой дисциплины. В некоторых городах СССР силовые органы стали применять меры, жёсткость которых в 1980-е годы населению показалась необычной. Например, в Ленинграде в рабочее время стали проводиться милицейские облавы в кинотеатрах, крупных универмагах и других местах скопления людей, во время которых проверялись документы с целью выявить прогульщиков работы. На деле зачастую борьба за дисциплину оборачивалась курьёзами, когда ретивые начальники на местах организовывали облавы на своих сотрудников, которые, например, в рабочее время «бегали по магазинам». Когда Андропову сообщили о таких местных инициативах, он смягчил меры. Кампания по наведению дисциплины и порядка в народном хозяйстве принесла положительные результаты. Уже в первом квартале 1983 года был достигнут прирост объёма производства на 6 %. За весь «андроповский» 1983 год прирост национального дохода составил 3,1 %, а промышленное производство выросло на 4 %. Андропов понимал, что средствами укрепления дисциплины можно достичь только кратковременного эф­фекта и необходимо коренное совершенствование социалистической экономики и методов управления производством.

Одновременно был дан ход громким делам о коррупции, объявлена борьба с нетрудовыми доходами, спекуляцией. Большой масштаб приобрела борьба со злоупотреблениями в торговле. Отдан был под суд и расстрелян начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома; следом за ним заключены под стражу 25 ответственных работников московского Главторга, директора крупнейших московских гастрономов. Потеснены были позиции «хлопковой мафии» в Узбекской ССР; добрались до первого секретаря Краснодарского обкома КПСС С. Ф. Медунова, министра внутренних дел Н. А. Щёлокова и его заместителя Ю. М. Чурбанова, крупно замешанных в коррупции.

В годы правления Андропова заметно увеличилось число лиц, осужденных за уголовные преступления. Если в 1982 году всеми судами РСФСР (кроме военных) были осуждены 747 865 человек, то за 1983 году — уже 809 147 человек, а за 1984 год — 863 194 человека.

Андропов начал умеренную и осторожную чистку партий­ного и государственного аппарата, включая органы безопасности. За пятнадцать месяцев его правления было сменено 18 министров СССР, переизбрано 37 первых секретарей обкомов КПСС. Андропов стал собирать команду деятелей-сподвиж­ников. Он ввёл в высшее руководство региональных деятелей: М. С. Гор­бачёва, Е. К. Лигачёва, В. И. Воротникова, Н. И. Рыжкова, В. М. Чебрикова, Г. А. Алиева, Г. В. Романова и др.

В начале 1983 г. Ю. В. Андропов поручил М. С. Горбачёву и Н. И. Рыжкову начать подготовку экономической реформы. К разработке партийно-государственного курса были привлечены видные учёные: академики А. Г. Аганбегян, Г. А. Арбатов, Т. И. Заславская, О. Т. Богомолов, доктора экономических наук Л. И. Абалкин, Н. Я. Петраков и некоторые другие.

Андропов публикует программную статью в журнале «Коммунист» (№ 3, 1983) — «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», в которой изложил видение перспектив развития социализма и общественной собственности в СССР. Краеугольным камнем статьи является положение об экономии, о рачительном использовании материальных, финансовых, трудовых ресурсов. И именно в статье звучит идея об ускорении «прогресса производительных сил».

Андропов обозначил свой реформаторский курс с важнейшего заявления на пленуме ЦК КПСС 15 июня 1983 года: необходимо познать по-настоящему страну и общество, дать грамотную, научную диагностику сложнейших явлений, которые на протяжении десятилетий переживал Советский Союз. «Стратегия партии в совершенствовании развитого социализма должна опираться на прочный марксистско-ленинский теоретический фундамент. Между тем, если говорить откровенно, мы ещё до сих пор не изучили в должной степени общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок». Андропов, в частности, говорил о расширении социалистической демократии и гласности. Безусловного внимания заслуживает положение, высказанное Андроповым на июньском пленуме 1983 года, о переходе «отечественной экономики к интенсивному развитию», к соединению «на деле преимуществ нашего социалистического строя с достижениями научно-технической революции».

16 июня 1983 года Андропов занимает должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР. В конце года Президиум принял ряд постановлений, направленных на усиление борьбы с антигосударственной деятельностью.

О направлении андроповской реформаторской мысли говорят дальнейшие основные социально-экономические преобразования того времени.

17 июня 1983 года был принят «Закон о трудовых коллективах». Членам трудовых коллективов позволялось теперь участвовать в обсуждении планов, коллективных договоров, определении принципов расходования фондов оплаты труда на предприятиях. Голос трудовых коллективов в большинстве случаев определялся как совещательный. Предполагалось, что в ходе обсуждений может проявляться инициатива рядовых работников, появляться конструктивные идеи. Однако конкретный механизм мотивации и осуществления даже совещательных прав коллективов не был прописан.

14 июля 1983 года было принято постановление правительства «О дополнительных мерах по расширению прав производственных объединений (предприятий) промышленности в планировании и хозяйственной деятельности и по усилению их ответственности за результаты работы». Оно в некоторой степени расширяло права руководителей предприятий в расходовании фондов (прежде всего — фонда развития производства и фонда развития науки и техники) и усилило зависимость зарплаты от объёмов сбыта выпускаемой продукции.

Эти меры решили сначала опробовать в ходе широкомасштабного экономического эксперимента. 1 августа 1983 года Совет министров СССР принял постановление, которым была создана специальная Комиссия по руководству экономическим экспериментом. С 1 января 1984 года на новые условия работы перевели союзные министерства тяжёлого и транспортного машиностроения, электротехнической промышленности, а также республиканские министерства пищевой (Украинская ССР), лёгкой (Белорусская ССР) и местной (Литовская ССР) промышленности (всего около 700 предприятий, затем 1850 предприятий). На предприятиях этих министерств вводился частичный хозрасчёт, определённая самостоятельность предприятий и объединений в составлении планов производства, снижено число контрольных показателей. Повышалась ответственность за выполнение договорных обязательств, но администрации давалась более широкая самостоятельность внутри предприятия. С 1 января 1985 года условия эксперимента распространились ещё на 20 союзных министерств.

28 июля 1983 года было принято постановление «Об усилении работы по укреплению социалистической дисциплины труда», в котором говорилось: «Неспособность руководителя обеспечить надлежащую дисциплину труда на полученном участке работы должна расцениваться как несоответствие занимаемой должности». Одновременно постановление запрещало проведение в рабочее время «различных собраний», которые, таким образом, переносились на свободное время работника.

18 августа 1983 года увидело свет постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по ускорению научно-технического прогресса в народном хозяйстве», которое предписывало снимать с производства изделия, которые не пройдут аттестацию по высшей либо первой категории качества и предопределившее стратегию ускорения (1985—1986). В 1985—1986 годах планировалось произвести массированную модернизацию производства. Более того, было «признано необходимым осуществить в 1985—1987 годах перевод объединений, предприятий и организаций сельского хозяйства, строительства, транспорта, связи, геологии и материально-технического снабжения на хозрасчётную систему организации работ по созданию, освоению и внедрению новой техники».

В области внешней политики Андропов стремился к разумным компромиссам с внешнеполитическими противниками СССР, но в условиях открытого недоверия СССР и США друг к другу такой компромисс не состоялся. В это время разразился кризис в связи с размещением в Европе ракет средней дальности СССР и США, продолжалась война в Афганистане. 8 марта 1983 года президент США Рональд Рейган в своём выступлении назвал СССР «Империей зла», а 23 марта 1983 года провозгласил доктрину Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Апогеем напряжённости стала трагедия 1 сентября 1983 года, когда в советском воздушном пространстве истребитель ПВО СССР СУ-15 сбил широкофюзеляжный самолёт «Боинг-747» корейской авиакомпании с 269 пассажирами. Пропаганда США и всего западного мира начала массированную, скоординированную кампанию по разоблачению «жестокого и безжалостного» руководства СССР, являющегося «империей зла». В 1983 США разместили на территории ФРГ, Великобритании, Дании, Бельгии и Италии баллистические ракеты средней дальности «Першинг-2» в 5−7 минутах подлёта до целей на европейской территории СССР и крылатые ракеты различного базирования. В ответ в ноябре 1983 года СССР вышел из проходивших в Женеве переговоров по евроракетам. Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов заявил, что СССР предпримет ряд контрмер: разместит оперативно-тактические ракеты-носители ядерного оружия на территории ГДР и Чехословакии, и выдвинет советские атомные подводные лодки ближе к побережью США. Одновременно была прекращена публичная критика руководства китайской коммунистической партии и сделаны шаги по нормализации отношений с Китаем. В перспективе союз с восточно-азиатским гигантом Андропов хотел противопоставить США и НАТО. Но дальше некоторого развития советско-китайской торговли и прекращения пропагандистской войны дело не продвинулось.

Осенью 1983 года состояние здоровья Андропова резко ухудшилось. Свою руководящую деятельность он был вынужден осуществлять из кремлёвской больницы в Кунцево. Здесь он принимал своих сподвижников. В отличие от Брежнева Андропов и в последние дни сохранил способность ясно мыслить, в день просматривал по 400 страниц документов, литературных журналов, смотрел информационные программы телевидения. 26 декабря 1983 года на очередном пленуме ЦК партии оглашён текст выступления смертельно больного Генерального секретаря Юрия Андропова, своеобразное политическое завещание: <…Положение дел в народном хозяйстве требует решительного поворота министерств, ведомств, Академии наук СССР к повышению технического уровня производства, качества продукции…>. В переданном участникам очередного Пленума ЦК КПСС тексте своего выступления Андропов смог назвать основные направления программы комплексного совершенствования всего механизма управления. Декабрьский Пленум ЦК 1983 г. по представлению Андропова избрал членами Политбюро Воротникова и Соломенцева, кандидатом председателя КГБ Чебрикова, секретарем ЦК Егора Лигачева. После декабрьского Пленума (1983 г.), на котором Андропов принял участие лишь заочно, его деятельность пошла резко на спад.

Смерть

Внешние аудиофайлы
Сообщение о смерти
	[bobina525.narod.ru/sound/andropov1.mp3]

В июле и августе 1983 года здоровье Андропова продолжало ухудшаться, и большую часть времени он работал в загородном доме, часто не вставая с постели. А когда в Москву прибыл канцлер ФРГ Гельмут Коль, генеральный секретарь приехал в Кремль, но из машины смог выйти только с помощью телохранителей. Врачи, наблюдавшие Юрия Андропова, настоятельно советовали ему беречься — даже малейшая простуда могла повлечь за собой тяжёлые последствия.

1 сентября 1983 года Андропов провёл заседание Политбюро и улетел отдыхать в Крым. Как оказалось, это заседание стало для него последним: в Крыму он простудился и окончательно слёг — у него развилась флегмона (гнойное воспаление клетчатки). Операция прошла успешно, но послеоперационная рана не заживала. Организм был очень слаб и не мог бороться с интоксикацией.

За месяц до смерти Юрий Андропов совместно с Рональдом Рейганом был признан «Человеком года» (1983) в журнале Time. Такой чести его предшественник Леонид Ильич Брежнев (находившийся у власти 18 лет) не удостаивался ни разу, а Юрий Владимирович был во главе государства всего пятнадцать месяцев.

Андропов умер 9 февраля 1984 года в 16 часов 50 минут. Согласно официальной версии, причиной смерти стал отказ почек вследствие многолетней подагры. Некоторые эксперты, однако, подвергают сомнению официальную версию смерти Андропова. В частности, Александр Коржаков, бывший начальник службы охраны первого президента России Бориса Ельцина, заявил следующее:

«Ситуация несколько странная… У Юрия Владимировича, когда он лежал в ЦКБ, постоянно дежурили три реаниматора, но если два из них настоящие профессионалы, выбрали эту специализацию ещё в мединституте и с первого курса готовились вытаскивать больных с того света, то третий был терапевт (может быть, и хороший), который всего лишь соответствующие курсы закончил. Именно в его дежурство Андропов скончался, причём сменщики в один голос твердили, что, если бы там находились, не дали бы ему умереть…»

— [www.bulvar.com.ua/arch/2007/48/474c448e0dabc/ Мужской разговор. Интервью с Александром Коржаковым] // Бульвар Гордона. — № 48 (136). — 27 ноября 2007.

Похороны

Похороны Андропова состоялись в 12:00 14 февраля 1984 года у Кремлёвской стены на Красной площади Москвы. На траурную церемонию прощания прилетели главы государств и правительств многих стран, в том числе Маргарет Тэтчер и Дж. Буш-старший.

Награды

• Герой Социалистического Труда (указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1974 г., "за большие заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством и в связи с шестидесятилетием со дня рождения");
• четыре ордена Ленина (указ Президиума Верховного Совета СССР от 23 июля 1957 г., "за образцовое выполнение служебного долга в период венгерских событий" ("Без опубликования в печати"); указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 июня 1964 г., "за заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством и в связи с пятидесятилетием со дня рождения"; указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 декабря 1971 г., "за заслуги в деле обеспечения успешного выполнения заданий пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР на 1966-1970 гг." ("Не подлежит опубликованию"); указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1974 г., "за большие заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством и в связи с шестидесятилетием со дня рождения" присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали "Серп и молот".
• орден Октябрьской революции
• орден Красного Знамени (1944)
• три ордена Трудового Красного Знамени (1944, 24.7.1948, 1961) (указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1961 г., "за выполнение ответственных поручений Центрального Комитета КПСС" ("Не подлежит опубликованию")
• медали.
• знак «Почётный сотрудник госбезопасности» (1973).

Семья

Был дважды женат. Первый брак (1935—1940) с Ниной Ивановной Енгалычевой (1915—1994), от которой дочь Евгения (род. 1936) и сын Владимир (1940—1975). Судьба старшего сына, Владимира Юрьевича, сложилась неудачно — он дважды сидел в тюрьме за кражи. Освободившись, уехал в Тирасполь. Нарушать закон перестал, начал пить, спивался, не работал. Юрий Владимирович скрывал, что его сын сидел в тюрьме — таких родственников не было ни у кого из членов Политбюро. В кадры КГБ не брали, если в семье есть осуждённый преступник. Владимир Юрьевич Андропов скончался 4 июня 1975 года, ему было всего тридцать пять лет. Надеялся хотя бы перед смертью увидеть отца. Юрий Владимирович не приехал ни в больницу (хотя было известно, что его сын смертельно болен), ни на похороны.

Во втором браке с Татьяной Филипповной Лебедевой (1917—1991) у Юрия Владимировича родилось двое детей — сын Игорь (1941—2006) и дочь Ирина (род. 1947). Ирина Юрьевна Андропова была замужем за Михаилом Филипповым, актёром Театра имени Маяковского.

Оценки исторической роли

Знавшие Андропова свидетельствуют, что интеллектуально он выделялся на общем фоне членов Политбюро застойных лет, был человеком творческим, не лишённым самоиронии. В кругу доверенных людей мог позволить себе сравнительно либеральные рассуждения. В отличие от Брежнева он был равнодушен к лести и роскоши, не терпел взяточничества и казнокрадства. Ясно, однако, что в принципиальных вопросах Андропов придерживался жёсткой консервативной позиции. Генерал КГБ СССР Филипп Бобков вспоминал:

Он унаследовал лучшие качества революционеров старой закалки... был настоящим строителем нового общества... высокообразованным человеком... много читал и следил за литературой, любил музыку, писал стихи.

О стремлении Андропова исправить сложившееся положение, о его замыслах по обновлению управления народным хозяйством, развитию демократии, реформированию всех сфер жизни общества писал, в частности, помощник Генерального секретаря ЦК КПСС в 1982—1984 годах, Чрезвычайный и Полномочный Посол В. В. Шарапов. Немало об этом говорил в своих интервью ещё один помощник Андропова — Аркадий Вольский. В то же время некоторые эксперты, в том числе политолог Сергей Гавров полагают, что Андропов мог стать «русским Дэн Сяопином», провести необходимые реформы и сохранить СССР от распада. Журналист Леонид Млечин, напротив, не отмечает какой-либо позитивной роли Андропова. По его мнению, Андропов запомнился «Громким снятием с должности министра внутренних дел Щелокова (застрелился), расследованием коррупции в Узбекистане („узбекское дело“ в итоге развалилось), облавами в магазинах, банях и кинотеатрах — с целью выявить прогульщиков и бездельников (стало темой для анекдотов), а ещё новым сортом дешёвой водки, которую прозвали „Андроповкой“ и вписанной ему одним из референтов в текст выступления на пленуме ЦК фразой Если говорить откровенно, мы ещё до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся…».

Попытки актуализировать взгляды Ю. В. Андропова на экономическое развитие России заметны в последние годы. Так, в сентябре 2009 года, к 95-летию со дня рождения Андропова, был приурочен круглый стол в Вольном Экономическом Обществе России, где ведущие экономисты страны широко обсуждали статью Ю. В. Андропова «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР». Был сделан вывод о необходимости беспристрастного изучения наследия Юрия Владимировича.

Как отмечает современный исследователь деятельности Ю. В. Андропова, его фигура ныне вызывает несомненный интерес, что объясняется его борьбой с коррупцией на посту генсека. Отмечают, что его «политическое наследие оказывается весьма востребованным в постсоветской России».

Увековечивание памяти

• Андроповский район Ставропольского края
• В 1984—1989 годах имя Андропова носил город Рыбинск
• Именем Андропова назван один проспект, а также 20 улиц и переулков в городах и сёлах России, в том числе 6 улиц в Дагестане, а также в Ярославле, Петрозаводске и в подмосковном Ступине.

Андропов — единственный из руководителей страны (кроме В. И. Ленина), в честь которого назвали проспект в Москве, название которого существует и по сей день.

• Имя Ю. В. Андропова присвоено Климовскому специализированному патронному заводу.
• Имя Юрия Андропова носит российский пассажирский теплоход проекта 302, построенный в конце 1980-х гг., номер IMO: 8620105.
• Андропову установлены памятники в его родном селе Солуно-Дмитриевском, в Петрозаводске (открыт 8 июня 2004 г., скульптор Михаил Коппаев), в Кремлёвском некрополе в Москве, а также мемориальные доски в Москве, Петрозаводске, Ярославле, Рыбинске, Нагутском.
• 4-я гвардейская танковая дивизия носит имя Андропова с 1984 года.
• Пятый пограничный отряд имени Андропова (в/ч 2133) в городе Сосновый Бор
• Имя Ю. В. Андропова носил Институт КГБ СССР, ныне Академия внешней разведки СВР РФ.
• [www.zasluga.ru/catalog.php?tovar_id=3200 Орден Андропова]
• [kkontora.ru/images/portfolio/medal1/andropov-m.jpg Медаль Андропова]

Документальные фильмы о Юрии Андропове

• Н. Сванидзе. [www.youtube.com/watch?v=6I5uHrtLZGk&list=PLz0XUTQELbJL1ztb0A67cKbqB_98k4qzL&index=83 85-я серия. «1983 год — Юрий Андропов»] Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Проверено 17 января 2016.
• 2000 — «Андропов» — ТК «НТВ», автор фильма — Евгений Киселев.
• 2009 — «Юрий Андропов. 15 месяцев надежды» — ТК «Останкино» по заказу ОАО «Первый канал», автор фильма — С. К. Медведев, главный редактор — А. И. Анненский.
• «Кремлёвские похороны. Юрий Андропов» — документальный фильм из цикла «Кремлёвские похороны». НТВ
• «Юрий Андропов в лабиринте власти» документальный фильм из цикла «Кремль-9» — ТК «Останкино» по заказу ОАО «Первый канал», автор фильма — Алексей Пиманов.
• 2014 — «Юрий Андропов. Терра инкогнита» — «ВГТРК», реж. Андрей Куренков.
• 2014 — «Андропов. Между Дзержинским и Дон Кихотом» — РОО ассоциация «Наше кино» по заказу ОАО «Телекомпания НТВ», ведущий Владимир Чернышёв, реж. Сергей Краус.
• 2014 — «Истина, страшней которой нету» — ТК «Останкино» по заказу ОАО «Первый канал», шеф-редактор: Александр Оносовский.

Киновоплощения

• Вольф Кахлер («Огненный лис», 1982)
• Галикс Колчицкий («Чёрный квадрат», 1990)
• Вадим Захарченко («Убийство на „Ждановской“», 1992)
• Вячеслав Жолобов («Красная площадь», 2004; «Туман рассеивается», 2010; «Дом образцового содержания», 2010; «Дело гастронома № 1», 2011; документальный сериал «Казнокрады», 2011; «Алхимик. Эликсир Фауста», 2014; «Провидица», 2014; «Паук», 2015)
• Василий Лановой («Брежнев», 2005)
• Юрий Стосков («КГБ в смокинге», 2005)
• Сергей Тезов («Осведомлённый источник в Москве», 2009)
• Михаил Козаков («Последняя встреча», 2010)
• Антон Кузнецов («Карлос», Франция-Германия, 2010)
• Иван Гордиенко («Охотники за бриллиантами», 2011; «Хоккейные игры», 2012)
• Сергей Барковский («Петля Нестерова», 2015).

Сочинения

• Избранные речи и статьи. М., 1979
• Избранные речи и статьи. М., 1983
• Избранные речи и статьи. М., 1984
• «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР»

[sov-ok.livejournal.com/149477.html Часть первая] [sov-ok.livejournal.com/149220.html Часть вторая]; [www.sovetika.ru/sssr/andropovst001.htm На сайте Sovetika.ru]

См. также

• Юрий Андропов. 15 месяцев надежды
• КГБ СССР
• Саманта Смит
• Соколов, Юрий Константинович
• Убийство на «Ждановской»

Литература

• Семанов С. Н. Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки. — Вече, 2001. — 416 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-7838-0939-X.
• Минутко И. А. Андропов. Бездна (Миф о Юрии Андропове). — Алгоритм, 2002. — 528 с. — 7000 экз. — ISBN 5-17-015238-8.
• Семанов С. Н. Юрий Андропов. — Эксмо, 2003. — 512 с. — 3000 экз. — ISBN 5-699-04415-9.
• Чертопруд С. В. Андропов — КГБ. — М.: Эксмо Яуза, 2004. — 544 с. — 4000 экз. — ISBN 5-699-08162-3.
• Энциклопедия секретных служб России / Автор-составитель А. И. Колпакиди. — М.: АСТ, Астрель, Транзиткнига, 2004. — С. 430—431. — 800 с. — ISBN 5-17018975-3.
• Чертопруд С. В. Юрий Андропов: тайны председателя КГБ. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Яуза Эксмо, 2006. — 512 с. — (Гении и злодеи). — 4000 экз. — ISBN 5-699-15351-9.
• Медведев, Рой. Юрий Андропов. — М.: МГ, 2007. — (ЖЗЛ). (Премия ФСБ по литературе за 2007 год)
• Семанов С. Н. Председатель КГБ Юрий Андропов. — Алгоритм, 2008. — 352 с. — 4000 экз. — ISBN 978-5-9265-0513-6.
• Якутин Ю. В. Актуальность методологических подходов Ю. В. Андропова (1914—1984) // Российская школа социально-экономической мысли: истоки, принципы, перспективы. Материалы первого Российского экономического конгресса. — М., 2010. — С. 104—112.
• Семанов С. Н. Юрий Андропов. Генсек из КГБ. — Эксмо, Алгоритм, 2011. — 352 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-47950-4.
• Салов Е. И. Андропов. Четыре главы из политического эссе. — 2-е изд., испр. и доп. — Майкоп: ООО Качество, 2014. — 96 с. — 1500 экз. — ISBN 978-5-9703-0436-5.
• Синицин И. Е. [profilib.com/chtenie/85671/igor-sinitsin-andropov-vblizi-vospominaniya-o-vremenakh-ottepeli-i-zastoya.php Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя]. — М.: Центрполиграф, 2015. — 700 с. — ISBN 978-5-227-05745-7.

Ссылки

• [gov.karelia.ru/Different/Dates/andropov.html Карелия официальная. Юрий Владимирович Андропов] (Проверено 12 января 2014)
• Млечин Л. [www.sem40.ru/ourpeople/destiny/15113/ Загадочный Андропов] (Проверено 12 января 2014)
• Хлобустов О. [www.hrono.info/statii/2009/hlb_androp.html Об Андропове на сайте «Хронос»] (Проверено 12 января 2014)
• [www.kp.ru/print/23401/33897/ Первая семья Андропова. Вторая семья Андропова] (Проверено 12 января 2014)
• [www.kp.ru/upimg/photo/31739.jpg Генеалогическое древо Андроповых](недоступная ссылка с 11-01-2014 (3751 день))
• Бабиченко Д. [www.itogi.ru/Paper2005.nsf/Article/Itogi_2005_10_01_23_1219.html Юрий Андропов, легендарная личность]
• [alexeypivovarov.ru/vystrel-v-andropova/ «Выстрел в Андропова»] Фильм Алексея Пивоварова (НТВ) из серии «Дело темное»(недоступная ссылка с 11-01-2014 (3751 день))
• [obozrevatel.com/news/2006/6/13/118103.htm Андропов фальсифицировал свою биографию] (Проверено 12 января 2014)
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=3804 Андропов Юрий Владимирович (Биография)] (Проверено 12 января 2014)
• Послушать [boomp3.com/listen/bz66yi7cf_f-андропов-из-доклада-к-годовщине-ленина Андропов, Из доклада к годовщине Ленина](недоступная ссылка с 11-01-2014 (3751 день))
• Майоров А. [www.hrpublishers.org/ru/katalog/577.html Правда об Афганской войне]
• Воронов В. [text.newlookmedia.ru/?p=7735 Жандармская Мадонна] (Проверено 12 января 2014)
• [sledstvie-veli.net/kaznokrady/201-kaznokrady-2-seriya-kgb-protiv-mvd.html Андропов Ю. В. КГБ против МВД…](недоступная ссылка с 11-01-2014 (3751 день))
• Кречетников А. [www.bbc.co.uk/russian/russia/2012/11/121112_andropov_reforms.shtml Юрий Андропов: новый Сталин или советский Дэн Сяопин?] // Би-Би-Си (Проверено 12 января 2014)
• [gov.karelia.ru/Photos/photo.html?id=4380 Карелия официальная. Фотоархив] (Проверено 12 января 2014)
• [gov.karelia.ru/Karelia/1152/22.html Ю. В. Андропов — руководитель комсомола КФССР] (Проверено 12 января 2014)
• [smena-online.ru/archive/1984/1363 Похороны Ю. В. Андропова, журнал «Смена», № 1363, март 1984] (Проверено 12 января 2014)
• [liders.rusarchives.ru/andropov/ Интернет-выставка «Андропов. К 100-летию со дня рождения»] (Проверено 4 января 2016)
• Васильев Ю. А. [www.zpu-journal.ru/selections/Vasiliev_Mohican-Secrets/ Тайны «Могикана» (К 100-летию со дня рождения Ю. В. Андропова)]. Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». Проверено 4 октября 2014. [www.webcitation.org/6T475lyU3 Архивировано из первоисточника 4 октября 2014].

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8991 Андропов, Юрий Владимирович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Андропов, Юрий Владимирович

Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.