Северин, Юрий Дмитриевич

Юрий Дмитриевич Северин
Первый заместитель Министра юстиции РСФСР
25 августа 1982 года — 30 января 1991 года
Глава правительства:	Михаил Сергеевич Соломенцев, Виталий Иванович Воротников, Александр Владимирович Власов, Иван Степанович Силаев
Заместитель Министра юстиции РСФСР
1976 год — 25 августа 1982 года
Глава правительства:	Михаил Сергеевич Соломенцев
Рождение:	31 марта 1924(1924-03-31) Южский район Ивановской области, РСФСР, СССР
Смерть:	11 января 2010(2010-01-11) (85 лет) Москва, Российская Федерация
Место погребения:	Митинское кладбище
Образование:	МГУ им. М.В. Ломоносова
Учёная степень:	Кандидат юридических наук
Профессия:	Юрист
Деятельность:	Судья, административный работник, нотариус
Военная служба
Годы службы:	1942-1947
Принадлежность:	СССР
Род войск:	артиллерия
Звание:	гвардии старший сержант
Командовал:	артиллерийским расчётом
Награды:

Юрий Дмитриевич Северин (31 марта 1924 года — 11 января 2010 года) — советский и российский юрист, государственный деятель, Заслуженный юрист РСФСР (1984).

Биография

Родился в Южском районе Ивановской области.

Незадолго до Великой Отечественной войны семья переехала в пригород Москвы.

В 1942—1947 гг. — служил в рядах РККА. Участник Великой Отечественной войны; воевал в составе Северо-Западного, Западного, 3-го Белорусского фронтов. Войну закончил в звании гвардии старшего сержанта — командира расчёта.

В 1947 году поступил на юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, по окончании которого в 1952 году был распределён на работу в аппарат Верховного Суда СССР, где проработал до 1964 года.

В 1964 году избран судьёй Верховного Суда РСФСР.

Позже работал в аппарате ЦК КПСС.

В 1976 году назначен заместителем Министра юстиции РСФСР.

Одновременно, в 1981—1982 гг., был советником по правовым вопросам при руководящих органах Афганистана.

25 августа 1982 года назначен первым заместителем Министра юстиции РСФСР, данную должность занимал до 30 января 1991 года.

Избирался депутатом Моссовета.

В 1992—1994 гг. являлся вице-президентом Российской правовой академии Минюста РФ.

С 19 января 1994 года по 30 ноября 2006 года работал частнопрактикующим нотариусом г. Москвы.

Умер 11 января 2010 г. в Москве.

Похоронен на Митинском кладбище.

Научная деятельность

Заочно окончил аспирантуру Института государства и права РАН. В 1991 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Судебная реформа : проблемы организационного обеспечения правосудия» во Всесоюзном научно-исследовательский институте проблем укрепления законности и правопорядка Прокуратуры РСФСР (ныне Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации).

Был одним из соавторов «Комментария к законодательству РСФСР о борьбе с пьянством и алкоголизмом», а также «Комментария к Уголовному кодексу РСФСР» 1-го (1980) и 2-го (1984) изданий. Юрий Северин опубликовал ряд статей на тему судопроизводства и правосудия в журналах «Советское государство и право», «Советская юстиция» и «Социалистическая законность».

Награды

• Награждён 4 орденами (включая орден Славы) и 18 медалями
• Заслуженный юрист РСФСР

Литература

• Т. С. Никифорова Человек на все времена: памяти Юрия Дмитриевича Северина // Вестник Российской правовой академии.. — 2014. — Вып. 1. — С. 83-89.

Ссылки

• [www.notariat.ru/bulletinarhiv/press_656_23.aspx Алеев Р. Х. Гвардии нотариус, побратим «Катюши»]
• [www.az-design.ru/index.shtml?Projects&AZLibrCD&dc7/d9214/dc7d9214 Северин Юрий Дмитриевич]
• [www.notary.ru/notary/notary.php?chamberid=022&id=00017 Нотариус Северин Юрий Дмитриевич]
• [www.mgnp.info/?SHOWALL_1=1#view/index.php%3FELEMENT_ID%3D2792 Прощание с Севериным Ю. Д.]

Отрывок, характеризующий Северин, Юрий Дмитриевич

– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.