Данилов, Юрий Никифорович

Данилов Юрий Никифорович
Дата рождения:	25 августа 1866(1866-08-25)
Место рождения:	Киев, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	3 февраля 1937(1937-02-03) (70 лет)
Место смерти:	Париж, Франция
Награды и премии:

Ю́рий (Георгий) Ники́форович Дани́лов (13 августа (25 августа) 1866, Киев — 3 февраля 1937, Париж, Франция) — российский военный деятель, генерал от инфантерии (1914).

Имел в русской армии прозвище Дани́лов-чёрный, чтобы отличать его от сослуживцев — генералов Данилова-рыжего и Данилова-белого.

Биография

Родился в дворянской семье 13 августа (25 августа по новому стилю) 1866 года.

Образование

Окончил Владимирский Киевский кадетский корпус (1883), Михайловское артиллерийское училище (1886).

Военная служба

По окончании артиллерийского училища в чине поручика Данилов был назначен в 27-ю артиллерийскую бригаду, дислоцировавшуюся в Вильно. В 1889 году поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, которую окончил в 1892 году по первому разряду.

В 1892 — штабс-капитан, состоял при Киевском военном округе. В 1894—1898 годах — помощник старшего адъютанта штаба Киевского военного округа. Занимался вопросами мобилизации. Так, в конце 1895 года Данилов участвовал в работе особых комиссий по поверке подготовительных мобилизационных работ гражданских учреждений и их готовности к проведению самой мобилизации. По итогам этой работы Даниловым совместно с капитаном Писаревским было опубликовано пособие по службе мобилизации.

В 1896—1897 годах Данилов командовал ротой в 129-м пехотном Бессарабском полку. В 1898—1903 — помощник делопроизводителя канцелярии комитета по мобилизации войск. Подполковник (1899). Полковник (1903). В 1903—1904 — штаб-офицер Генерального штаба при Главном штабе. В 1904—1905 — начальник оперативного отделения Главного штаба. В 1905—1906 — начальник отделения Главного управления Генерального штаба. В 1906 — помощник первого обер-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба.

В том же 1906 году командовал батальоном в лейб-гвардии Финляндском полку. В 1906—1908 — командир 166-го пехотного Ровненского полка в Киеве.

В 1908—1909 — обер-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба. Генерал-майор (1909). В 1909—1914 — генерал-квартирмейстер Главного управления Генерального штаба. С 1910, одновременно, председатель Крепостной комиссии при Главном управлении Генерального штаба. Генерал-лейтенант (1913).

Первая мировая война

В 1914, после начала Первой мировой войны, был назначен генерал-квартирмейстером штаба Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. За отличия в Галицийской битве был награждён орденом святого Георгия 4-й степени. Генерал от инфантерии (1914). В 1915, после перевода великого князя Николая Николаевича на должность наместника Кавказа, был вынужден покинуть свою должность в Ставке.

В 1915—1916 — командир 25-го армейского корпуса. В 1916—1917 — исполняющий должность начальника штаба Северного фронта (при командующем генерале Николае Владимировиче Рузском). В этом качестве присутствовал при отречении от престола императора Николая II.

В 1917 — командующий 5-й армией. Наладил отношения с армейским комитетом, пытался укрепить дисциплину, однако его меры в условиях развала армии не привели к успеху. Летом 1917 наступление его армии завершилось неудачей. С сентября 1917 находился в резерве чинов при штабе Петроградского военного округа.

Служба в Красной и Белой армиях

В 1918 служил в Красной армии, возглавлял группу военных экспертов при советской делегации на переговорах с центральными державами в Брест-Литовске. По его инициативе эксперты направили на имя главы советской делегации Г. Я. Сокольникова записку с аргументами против заключения Брестского мира, которая не была принята во внимание. В марте 1918 входил в состав Комиссии военных специалистов (военспец) по выработке плана преобразования военного центра для реорганизации вооружённых сил, однако этот план не был утверждён Советом народных комиссаров.

25 марта 1918 вышел в отставку. Уехал на Украину, затем перешёл в расположение Добровольческой армии. Осенью 1920 занимал пост помощника начальника Военного управления Русской армии в Крыму.

В эмиграции

Эмигрировал в Константинополь, затем жил в Париже. Автор военно-исторических трудов, посвящённых участию русской армии в Первой мировой войне (особенно ценно его исследование о первом этапе войны, вышедшее в Берлине в 1924). Биограф великого князя Николая Николаевича.

Оценки современников

Генерал Юрий Данилов играл ключевую роль в планировании военных операций в русской армии в 1914—1915 в условиях, когда начальник штаба верховного главнокомандующего генерал Николай Николаевич Янушкевич не имел стратегического опыта. Его деятельность на посту генерал-квартирмейстера вызывала критические отзывы. Так, генерал А. А. Брусилов называл в своих воспоминаниях Данилова «человеком узким и упрямым» и продолжал:

Его доклады, несомненно, влияли в значительной степени на стратегические соображения верховного главнокомандующего, и нельзя не признать, что мы иногда действовали в некоторых отношениях наобум и рискованно разбрасывались — не в соответствии с теми силами, которыми мы располагали.

Протопресвитер (глава военного духовенства) Георгий Шавельский дал такую характеристику Данилова:

Честный, усидчивый, чрезвычайно трудолюбивый, он, однако, — думается мне, — был лишен того «огонька», который знаменует печать особого Божьего избрания. Это был весьма серьёзный работник, но могущий быть полезным и, может быть, даже трудно заменимым на вторых ролях, где требуется собирание подготовленного материала, разработка уже готовой, данной идеи. Но вести огромную армию он не мог, идти за ним всей армии было не безопасно. Я любил ген. Данилова за многие хорошие качества его души, но он всегда представлялся мне тяжкодумом, без «орлиного» полета мысли, в известном отношении — узким, иногда наивным… Большое упрямство, большая, чем нужно, уверенность в себе, при недостаточной общительности с людьми и неуменье выбрать и использовать талантливых помощников, дополняли уже отмеченные особенности духовного склада ген. Данилова.

Генерал П. К. Кондзеровский, занимавший должность дежурного генерала при Верховном главнокомандующем, писал, что

генерал-квартирмейстер сразу занял в нашем Штабе более возвышенное положение, чем ему полагалось. Этому в значительной степени способствовали и свойства характера Ю. Н. Данилова, человека крайне властного, самолюбивого, с очень большим о себе мнением. Я считал его безусловно умным человеком, но иногда, в дни успехов на фронте, он изображал из себя чуть ли не гения, великого полководца, и это было уже слишком.

Награды

Ордена:

• Святого Станислава 3-й степени (1895);
• Святой Анны 3-й степени (1898);
• Святого Станислава 2-й степени (1901);
• Святого Владимира 4-й степени (1905);
• Святого Владимира 3-й степени (1908; 21.01.1909);
• Святого Станислава 1-й степени (12.04.1911);
• Святой Анны 1-й степени (06.04.1914);
• Святого Георгия 4-й степени (ВП 23.09.1914).

«За труды по разработке и приведению в исполнение предуказанных свыше мероприятий, коими были обеспечены успешные действия наших вооружённых сил».

— Приказ по штабу Верховного главнокомандующего № 35 от 14 октября 1914 года.

Труды

• Пособие местным учреждениям министерства внутренних дел для составления мобилизационных соображений и для выполнения их в случае мобилизации армии. 2-е изд. Киев, 1898. (Совм. с Писаревским).
• [www.archive.org/details/rossiiavmirovoiv008800 Россия в мировой войне 1914—1915 гг.] — Берлин, 1924.
  • Немецкое издание: Russland im Weltkriege, 1914—1915. Jena. 1925.
  • Французское издание: La Russie dans la guerre mondiale (1914—1917). Traduction française d’Alexandre Kaznakov. Payot. 1927.
  • Испанское издание: Rusia en la guerra mundial, 1914—1918. Circulo Militar. Biblioteca del Oficial, Vol. CXVII, CXXIV. Buenos Aires.
• [ldn-knigi.lib.ru/R/Danilov_Nik2.zip Мои воспоминания об императоре Николае II и великом князе Михаиле Александровиче.] — Архив Русской Революции. XIX. Берлин, 1928.
• [www.archive.org/details/russkieotriadyna00dani Русские отряды на французском и македонском фронтах. 1916—1918]. — Париж, 1933.
• [www.archive.org/details/velikiikniazniko008800 Великий князь Николай Николаевич.] — Париж, 1930;
  • Переиздание: Жуковский-Москва, 2006.
  • Немецкое издание: Großfürst Nikolai Nikolajewitsch. Sein Leben Und Wirken. Berlin. 1930.
• На пути к крушению. — М., Военное издательство, 1992. (Книга написана в 1926, напечатана по рукописи, переданной потомком Ю. Н. Данилова Николаем Даниловым в ЦГВИА в 1985 году.)

Ссылки

• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=43 Данилов, Юрий Никифорович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.hrono.ru/biograf/bio_d/danilov_yu.html Биография на сайте «Хронос»]
• [www.regiment.ru/bio/D/19.htm Данилов Юрий (Георгий) Никифорович]
• [gatchina3000.ru/literatura/white-guard-and-gatchina/brusilov-memoirs-07.htm Воспоминания А. А. Брусилова]
• [militera.lib.ru/memo/russian/shavelsky_gi/06.html Воспоминания Г. И. Шавельского]
• [grwar.ru/library/Kondzerovsky/DG_03.html Воспоминания П. К. Кондзеровского]

Отрывок, характеризующий Данилов, Юрий Никифорович

«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.