Ярославское естественно-историческое общество
Общество для исследования Ярославской губернии в естественно-историческом отношении основано одним из первых подобных по инициативе профессора Демидовского лицея А. С. Петровского на основе кружка любителей природы из местной интеллигенции. 31 октября 1864 года утверждён устав. Первое собрание состоялось 21 ноября 1864 года. Председателем был избран А. С. Петровский. Членами основателями стали братья Н. П., А. П., Л. П. и В. П. Сабанеевы, Н. С. Георгиевский, О. Е. Клер, А. К. Фогель и др. Почётными членами были избраны известные учёные Г. Е. Щуровский, А. П. Богданов, П. П. Семёнов (Тян-Шанский), ярославский меценат И. А. Вахрамеев, архиепископ Ярославский и Ростовский Нил.[1]
Несмотря на то, что в губернии отсутствовала какая бы то ни было база для исследований природы, благодаря поддержке и помощи русских и зарубежных учёных была начата активная деятельность. Уже в течение первого года существования в многочисленных экскурсиях и экспедициях были собраны обширные коллекции местной природы, составившие музей общества, впервые открытый 12 января 1865 года. Собранные материалы подвергались научной обработке.[1]
В 1901 году состоялось переименование в Ярославское естественно-историческое общество (ЯЕИО). Согласно новому уставу целями общества были: «способствовать развитию естественных наук вообще; распространять естественноисторические знания в России; содействовать исследованию природы России, преимущественно в северной и средней полосе её».[1]
С годами исследования приобретали более систематический и углублённый характер, иногда распространялись на другие губернии. Ботаникой занимались А. М. Дмитриев, И. В. Серебрянников, Н. И. Шаханин; почвоведением и геологией — Б. Л. Бернштейн, В. А. Городцов; метеорологией — И. Н. Ельчанинов; гидробиологией — Н. В. Воронкий, С. Г. Лепнева; энтомологией — А. И. Яковлев, Н. Р. Кокуев, Н. Н. Ширяев.[1]
Первое время члены общества публиковались в «Трудах членов Общества испытателей природы» (1868, 1875) и в «Трудах Ярославского губернского статистического комитета» (1868, 1869, 1871). С 1880 по 1930 год выходили собственные издания «Трудов» общества. Также в 1911—1912 годах были опубликованы 7 выпусков гербария грибов России на латинском языке; в 1901—1906 годах в Ярославле вышло 30 выпусков журнала «Русское энтомологическое обозрение».[1]
Члены общества занимались просветительской деятельностью: публичные лекции, выставки, практическое обучение учителей и учащихся, экскурсии по музею.[1]
В 1909 году были открыты отделы в городах Ростове и Рыбинске (позднее самостоятельные общества). В первые годы советской власти открыты отделы в Тутаеве, Мологе, Мышкине и Пошехонье.[1]
В начале 1920-х годов состоялось переименование в Ярославское естественно-историческое и краеведческое общество.[1]
Напишите отзыв о статье "Ярославское естественно-историческое общество"
Примечания
Литература
- Багрова Н. В. [www.yaroslavskiy-kray.com/193/yaroslavskoe-estestvenno-istoricheskoe-obshhestvo.html Ярославское естественно-историческое общество]. Ярославский край
|
Это заготовка статьи о Ярославле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Ярославское естественно-историческое общество
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
