Яаа Асантева
| Яаа Асантева | |
| англ. Yaa Asantewaa | |
 Яаа Асантева, дата неизвестна | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
неизвестно |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Командовал |
войска ашанти |
Яаа Асантева (около 1840 года — 7 октября 1921 года) — Королева-Мать Еджису, части Федерации Ашанти (сейчас это часть Ганы), управляемой её братом Нана Аквази Афране Окпесе, еджисухене (правителем Еджису). В 1900 году она возглавила восстание ашанти против британского колониализма, известное как Война Золотого Трона.
Содержание
Причины восстания
Яаа Асантева за время правления своего брата видела, как Федерация Ашанти прошла через ряд испытаний, угрожавших её существованию, в том числе гражданскую войну (1883—1888). После смерти брата Яаа Асантева назначила правителем (еджисухене) своего внука. Когда англичане сослали его на Сейшельские острова в 1896 году вместе с королём Ашанти Премпехом I и другими членами правительства ашанти, Яаа Асантева стала регентом района Еджису-Джуабен. После высылки Премпеха I британский генерал-губернатора Золотого Берега лорд Фредерик Митчелл Ходжсон потребовал выдать ему Золотой Трон (Золотой Стул), символ государства. Подобное неуважение вызвало секретную встречу остальных членов правительства Ашанти в Кумаси, целью которой являлась обсуждение, как добиться возвращения своего короля из ссылки. Среди собравшихся не было единого мнения по этому вопросу. Яаа Асантева, также присутствовавшая на том заседании, встала и обратилась к членам Совета с такими словами, ставшими сейчас очень популярными в Африке:
Сейчас я вижу, что некоторые из вас боятся идти вперёд и бороться за нашего правителя. Во времена Осей Туту, Окомфо Аноки и Опоку Варе начальники не позволили бы захватить их правителя без единого выстрела. Ни один белый не мог себе позволить говорить с лидерами Ашанти так, как говорил губернатор этим утром. Неужто действительно храбрости Ашанти больше нет? Я не верю. Этого не может быть. Я должна сказать следующее: «Если вы, мужчины Ашанти, не пойдёте вперёд, то это сделаем за вас мы». Мы, женщины, сделаем это. Я призову наших женщин. Мы будем бороться с белыми мужчинами. Мы будем стоять на поле боя до последнего[1].
Яаа Асантева возглавила восстание Ашанти 1900 года, заручившись поддержкой некоторых других лидеров Ашанти, поэтому она является горячо любимым народным героем Ганы.
Восстание и его последствия
В конце марта 1900 года восставшие осадили британский форт в Кумаси. Он существует до сих пор и сейчас называется Форт Кумаси, в нём находится военный музей. Через несколько месяцев генерал-губернатор Золотого Берега Ходжсон направил порядка 1400 солдат на подавление восстания. Яаа Асантева и 15 её ближайших соратников были схвачены и так же высланы на Сейшельские острова, как и другие лидеры страны, высылаемые ранее[2]. Восстание завершило череду англо-ашантийских войн, продолжавшуюся в течение всего XIX века. 1 января 1902 года англичанам наконец удалось сделать то, что армия Ашанти не позволяла сделать им в течение почти столетия — Федерация Ашанти стала колонией британской короны. Яаа Асантева умерла в изгнании 17 октября 1921. Через три года после её смерти, 27 декабря 1924 года, Премпех I и остальные ашанти, сосланые на Сейшелы вернулись в Ашанти. Премпех I добился того, чтобы тело Яаа Асантева и других ашанти, умерших в изгнании, были перезахоронены с королевскими почестями. Мечта Яаа Асантева об Ашанти, свободной от британцев, исполнилась 6 марта 1957 года, когда Ашанти получила независимость от Британии в качестве провинции новообразованной страны — Ганы, первой независимой африканской страны южнее Сахары.
Место в истории и память
Яаа Асантева — это самая любимая историческая фигура в Ашанти и в целом в Гане. Своей храбростью в борьбе с британским колониализмом она навсегда вошла в историю Африки. В 1960 году фондом Образования Ганы в Кумаси была создана Средняя женская школа имени Яаа Асантева.
В 2000 году в Гане проводилось недельное празднование столетия подвига Яаа Асантева. В рамках этих торжеств в городе Квасо в Еджису-Джуабенском районе Ганы 3 августа 2000 года был создан музей в её честь. К сожалению, пожар 23 июля 2004 года уничтожил несколько исторических реликвий, включая её сандалии и боевое облачение (batakarikese)[3]. Сейчас королевой-матерью Еджису является Яаа Асантева II. 1—5 августа 2006 года в Еджису проводился Второй фестиваль Яаа Асантева[4].
В Западном Лондоне существует Центр Яаа Асантева, являющийся центром афро-карибского искусства и общественным центром.[5]
Сценическое шоу «Яаа Асантева — Королева-воин», с участием барабанщика Гая Уоррена и других панафриканских артистов, гастролировало по Великобритании и Гане в 2000—2001 годах.[6]
Напишите отзыв о статье "Яаа Асантева"
Примечания
- ↑ Addy E.A., Ghana: A History for Primary Schools.
- ↑ Berry L.V., Ghana: a Country Study.
- ↑ General News of Sunday, 25 July 2004
- ↑ Public Agenda: (January 16th, 2006)
- ↑ [www.carnivalvillage.org.uk/ Carnival Village website.]
- ↑ [www.guardian.co.uk/stage/2011/oct/31/geraldine-connor Margaret Busby, Obituary of Geraldine Connor, Guardian, 31 October 2011.]
Ссылки
- [www.ghanaclips.com/view_video.php?viewkey=40ce177cf70da146c8dc A Video clip of Yaa Asantewaa’s effigy at the Manhyia Palace Museum in Kumasi.]
Отрывок, характеризующий Яаа Асантева
– Да, я его видела, – сказала она.– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
