Яаксон, Юри

Ю́ри Я́аксон (эст. Jüri Jaakson; 16 января 1870, волость Ууэ-Выйду — 20 апреля 1942, Сосьва, Свердловская область) — эстонский государственный деятель.

Образование

Окончил частную гимназию Треффнера, юридический факультет Юрьевского (Тартуского) университета (1896).

Адвокат

В 1897—1901 — помощник присяжного поверенного в Вильянди, в 1901—1902 — в Риге. В 1902—1914 — присяжный поверенный в Риге. В 1898—1901 был председателем крестьянского товарищества в Вильянди. Являлся председателем эстонского общества «Иманта» в Риге, возглавлял эстонское общество образования и помощи в Риге. В 1904—1920 — член и председатель попечительского совета эстонской гимназии императора Александра (основанной по инициативе эстонской общественности). В 1915—1919 — член совета Tallinna Linnapank (Таллинского городского банка). В 1915—1919 — председатель центрального общества крестьян Северной Эстонии, председатель совета Таллинского экономического союза.

Государственный деятель

В 1917, после Февральской революции, был назначен помощником комиссара Эстляндской губернии. В 1917—1918 — член и помощник председателя Эстонского земского совета. В 1918 — генеральный уполномоченный Временного правительства Эстонии по отношениям с германскими оккупационными властями. В 1918—1920 — министр юстиции. С 16 декабря 1924 по 15 декабря 1925 — государственный старейшина (глава государства). В 1926—1940 — президент Банка Эстонии. В 1929—1936 представлял Эстонию в финансовом комитете Лиги Наций в Женеве. В 1935—1938 — член Национального экономического совета.

Член Учредительного собрания и Рийгикогу (парламента) первого — четвёртого и шестого созывов. Награждён Крестом Свободы третьего разряда первой степени — за гражданские заслуги.

Гибель

Был арестован органами НКВД и расстрелян в лагере.

Библиография

• Эстонский биографический словарь. Таллин, 2002.

Ссылки

• [www.thgweb.de/lexikon/Jüri_Jaakson Биография]
• [www.president.ee/en/estonia/heads.php?gid=81967 Биография]

Отрывок, характеризующий Яаксон, Юри

Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.