Яберг, Карл
Поделись знанием:
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
| Карл Яберг | |
| нем. Karl Jaberg | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
Карл Яберг (нем. Karl Jaberg; 24 апреля 1877, Лангенталь — 30 мая 1958, Берн) — швейцарский языковед-романист, диалектолог.
В 1900 году получил учёную степень, защитив диссертацию на тему пейоративного развития значений во французском языке (Pejorative Bedeutungsentwicklung im Französischen; в Zeitschrift für romanische Philologie: 1901, 1903, 1905). С 1901 по 1907 работал учителем в Цюрихе. В 1906 защитил докторскую диссертацию на тему ассоциативных проявлений в глагольном словоизменении в юго-восточных французских диалектах (Über die assoziativen Erscheinungen in der Verbalflexion einer südostfranzösischen Dialektgruppe. Eine prinzipielle Untersuchung).
В 1907 году стал чрезвычайным профессором, в 1909 году — ординарный профессор романской филологии, итальянского языка и литературы. Занимался преподавательской деятельностью до 1945 года. Вместе с Якобом Юдом работал над монументальным многотомным трудом Sprach- und Sachatlas Italiens und der Südschweiz (восемь томов с 1928 по 1940). С 1942 по 1948 руководит работой над Glossaire des patois de la Suisse romande.
В 1938 — член-корреспондент Прусской академии наук.
Труды
- Sprache als Äußerung und Sprache als Mitteilung, Braunschweig 1917
- Idealistische Neuphilologie : Sprachwissenschaftliche Betrachtungen, Heidelberg 1926
- Der Sprachatlas als Forschungsinstrument, Halle a.S. 1928 (совместно с Якобом Юдом)
- Aspects géographiques du langage : Conférences faites au Collège de France, Décembre 1933, Paris 1936
- Sprachwissenschaftliche Forschungen und Erlebnisse, Paris, Zürich, Leipzig 1937
- Sprachwissenschaftliche Forschungen und Erlebnisse : Neue Folge, hrsg. von Siegfried Heinimann, Bern 1965
Напишите отзыв о статье "Яберг, Карл"
Литература
- Festschrift Karl Jaberg zugeeignet zur Feier seines 60.Geburtstages und zur Vollendung des 60.Semesters seines akademischen Lehramtes, 24. April 1937. Halle a. S. 1937
- W. Theodor Elwert: Jaberg, Karl. In: Neue Deutsche Biographie (NDB). Band 10, Duncker & Humblot, Berlin 1974, ISBN 3-428-00191-5, S. 210 f. (Digitalisat).
- Karin Rautmann: Die Entstehung des "Sprach- und Sachatlas Italiens und der Südschweiz" AIS. Einblick in einen Forschungsprozess, Magisterarbeit, Universität Hamburg, 1993
- Nachrufe durch Siegfried Heinimann in: Vox Romanica 17, 1958, S. 1–8; Manuel de Paiva Boleo in: Revista Portuguesa de Filologia 10, 1960, S. 419–449; Benvenuto Terracini in: Archivio glottologico italiano 44, 1959, S. 84–100.
Ссылки
- [www.hls-dhs-dss.ch/textes/d/D42191.php Jaberg, Karl / Historisches Lexikon der Schweiz] (нем.).
- [www.helveticat.ch/search/query?term_1=Karl+Jaberg&locale=de&theme=Helveticat Karl Jaberg / Katalog Helveticat der Schweizerischen Nationalbibliothek] (нем.).
Отрывок, характеризующий Яберг, Карл
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
