Яблоновский, Ян Станислав (маршалок сейма)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ян Станислав Яблоновский
польск. Jan Stanisław Jabłonowski

<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб "Прус III"</td></tr>

Подчаший великий коронный
1638 — 1642
Мечник великий коронный
1642 — 1647
 
Рождение: 1600(1600)
Смерть: 1647(1647)
Род: Яблоновские
Отец: Мацей Яблоновский
Мать: Катажина Кломицкая
Супруга: Анна Остророг
Дети: Станислав Ян Яблоновский, София Дзедушицкая и Катажина Ходоровская

Ян Станислав Яблоновский (16001647) — военный и государственный деятель Речи Посполитой, подчаший великий коронный (16381642), мечник великий коронный (16421647), маршалок двух сеймов (1637 и 1640).





Биография

Представитель польского магнатского рода Яблоновских герба «Прус III», единственный сын ротмистра коронного Мацея Яблоновского (ок. 15691619) и Катажины Кломицкой (ум. после 1621).

Учился в коллегиуме иезуитов во Львове, затем некоторое время путешествовал за границей. Участвовал в войнах со Швецией и крымскими татарами в 1624—1629 годах, с Русским государством в 1632—1634 годах.

В 1638 году Ян Станислав Яблоновский был назначен подчашим великим коронным, а в 1642 году получил должность мечника великого коронного. В 1637 и 1640 годах дважды избирался маршалом сейма.

Хороший оратор, известен по выступлениям на сеймах в 16331642 годах. Особенно был активен во время зимнего сейма 1637 года в качестве посла (депутата) от Галицкой земли. Вместе с послами от Любельского воеводства добивался ревизии и люстрации королевских имений и экономий. Резко выступал против недобросовестных сборщиков податей. Состоял в депутатской комиссии, был сторонником принятия налогов на оборону, остро критиковал послов ВКЛ, которые сорвали этот сейм. На новом сейме в 1637 году он был избран маршалком, пытался утвердить решение о морских долгах. 18 ноября того же года Ян Станислав Яблоновский получил во владение село Перегинское, на которое претендовали Базилианский орден и его руководитель, староста теребовльский Юрий Балабан. Яблоновский пытался с помощью силы войти в право собственности на село, но Балабан опередил его администратора. Во время второго «заезда» Яблоновский захватил Перегинское, а король отверг жалобу Юрия Балабана. В 1638 году спорное село было окончательно признано собственностью Яна Станислава Яблоновского. В 1638 году он был послом от коронного войска, также заседал в комиссии морских долгов. В 1640 году вторично избирается сеймовым маршалком, был назначен для урегулирования вопроса выплаты жалованья армии. В 1642 году Ян Станислав Яблоновский заседал в похожей комиссии. Также работал в комиссиях по пограничным переговорам с Валахией, Венгрией и Силезией. В 1646 году он был избран для заключения вечного мира со Швецией.

В 1647 году на очередном сейме Ян Станислав Яблоновский выступил в предложением способа дискуссии депутатов, советуя подавать сеймовому маршалку готовые коституции и робко предлагал основы единого голосования. Его предложение вызвало всеобщее возмущение, что и привело к преждевременной смерти Яблоновского после сейма.

Был похоронен в костеле иезуитов во Львове.

Семья

В 1630 году женился на Анне Остророг (16101648), дочери воеводы познанского и польского писателя-мемуариста Яна Остророга (15651622) от второго брака с княжной Софией Заславской (ум. 1622/1626). Дети:

Внучка Яна Станислава Яблоновского — Анна Лещинская (16601727), жена подскарбия великого коронного Рафаила Лещинского (16501703) — была матерью польского короля Станислава Лещинского.

Источники

  • Cynarski S. Jabłonowski Jan Stanisław h. Prus III (ok. 1600—1647) // Polski Słownik Biograficzny. — Wrocław — Warszawa — Kraków : Zakład Narodowy Imienia Ossolińskich, Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk, 1963. — Tom Х/2, zeszyt 45. — 161—320 s. — S. 220—221.  (польск.)
  • Jabłonowscy h. Prus III-ci // Boniecki A. [polona.pl/item/10355916/118/ Herbarz polski: wiadomości historyczno-genealogiczne o rodach szlacheckich]. — Warszawa : Warszawskie Towarzystwo Akcyjne Artystyczno-Wydawnicze, 1905. — Cz. 1. — t. 8. — S. 108.  (польск.)

Напишите отзыв о статье "Яблоновский, Ян Станислав (маршалок сейма)"

Ссылки

  • [mariusz.eu.pn/genealogia/rody/jablonowscy01.html JABЈONOWSCY]

Отрывок, характеризующий Яблоновский, Ян Станислав (маршалок сейма)

В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.