Яблочкина, Александра Александровна
Поделись знанием:
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
| Александра Александровна Яблочкина | |||||||||
 | |||||||||
| Имя при рождении: |
Александра Александровна Яблочкина | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Дата рождения: | |||||||||
| Место рождения: | |||||||||
| Дата смерти: | |||||||||
| Место смерти: | |||||||||
| Профессия: | |||||||||
| Гражданство: | |||||||||
| Театр: | |||||||||
| Награды: |
   
| ||||||||
Алекса́ндра Алекса́ндровна Я́блочкина (1866—1964) — русская и советская театральная актриса, педагог. Народная артистка СССР (1937). Лауреат Сталинской премии первой степени (1943)[1].
Содержание
Биография
Александра Яблочкина родилась 3 (15 ноября) 1866 года в Санкт-Петербурге[1] в семье актёра и режиссёра Александра Яблочкина и Серафимы Яблочкиной, урождённой Сорокиной. Актёрскому искусству училась у своего отца и актрисы Малого театра Г. Н. Федотовой, которую в знак благодарности называла «матерью».
В 1885 году Яблочкина выступала на сцене Тифлисского театра русской драмы. С 1886 года — в Москве; была актрисой Театра Корша, где сыграла одну из лучших своих ролей — Софью в «Горе от ума» А. С. Грибоедова[2]. С 1888 года и до конца жизни служила в Малом театре; её партнёрами по сцене были Мария Ермолова, Александр Ленский, Александр Южин, Ольга Садовская и другие корифеи Малого театра.
В 1915 году Яблочкина возглавила Русское театральное общество (РТО, с 1932 — Всероссийское театральное общество) и была его председателем до конца жизни.
Александра Александровна Яблочкина скончалась 20 марта 1964 года в Москве. Похоронена на Новодевичьем кладбище (участок № 3).
Память
- На доме, где в 1906—1964 годах жила Яблочкина (улица Большая Дмитровка, 4/2), — мемориальная доска.
- Имя Яблочкиной присвоено Дому актёра, московскому Дому ветеранов сцены.
- В её честь назван кратер Яблочкина на Венере.
- С 1995 года Дом актёра присуждает премии имени А. А. Яблочкиной.
Награды и премии
- заслуженная артистка Республики (1922)
- народная артистка Республики
- народная артистка СССР (1937)
- Сталинская премия первой степени (1943) — за многолетние выдающиеся достижения в области искусства, 50000 рублей переданы на строительство самолёта «Сталинский лауреат»
- три ордена Ленина (1937, — в связи с 50-летием; 1949, — в связи с 125-летием Малого театра; 1957)
- два ордена Трудового Красного Знамени (1937; 1946, в связи с 60-летием ВТО и 30-летием пребывания на посту председателя ВТО)
- медаль «За оборону Москвы»
- медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- медаль «В память 800-летия Москвы».
Творчество
Роли в театре
Тифлисский театр русской драмы
В 1885 году играла роли, подготовленные вместе с отцом:
- Катарина — «Укрощение строптивой» У. Шекспира
- Наташа — «Своя семья» А. С. Грибоедова, Н. И. Хмельницкого, А. А. Шаховского
- Эмма — «Три пощечины» П. Григорьева.
Театр Корша
- Любовь Гордеевна — «Бедность не порок» А. Н. Островского
- Оленька — «Благородный театр» А. А. Шаховского
- Марина Мнишек — «Борис Годунов» А. С. Пушкина
- Саша — «Заварила кашу — расхлебывай» В. А. Крылова
- Пашенька — «Кручина» — И. В. Шпажинского
- Зоринская — «Кому жить?» Николаева
- Лиза — «Лиза Фомина» М. Каменской
- Люсиль — «Мещанин во дворянстве» Мольера
- Машенька — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского
- Софья — «Недоросль» Д. И. Фонвизина
- Женин —"Пансионерка" К. А. Тарновского
- Баронесса — «Победителей не судят», переделка Самойлова
- Наташа — «Своя семья» А. С. Грибоедова, Н. И. Хмельницкого, А. А. Шаховского
- Элиза — «Скупой» Мольера
- Штопнова — «Соколы и вороны» А. И. Сумбатова
- Надя — «Сорванец» В. А. Крылова
- Лелия — «Сюлливан» (Любовь и предрассудок) Малевиля
- Чонская — «Так на свете все превратно» В. А. Крылова
- Эмма — «Три пощечины» П. Григорьева
- Лиза — «Фруфру» (Ветерок) A. Мельяка и Л. Галеви
- Баронесса Фицгейм — «Чад жизни» Б. Маркевича
- Софья Павловна — «Горе от ума» А. С. Грибоедова.
Малый театр
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
- 1888 — «Цепи» А. И. Сумбатова — Быкаева
- 1888 — «Много шума из ничего» Шекспира — Беатриче
- «Горе от ума» А. С. Грибоедова — Софья Павловна
- «Волки и овцы» А. Н. Островского — Меропия Давыдовна Мурзавецкая, позже Глафира Алексеевна
- 1889 — «Ревизор» Н. В. Гоголя — Марья Антоновна
- 1892 — Скупой Мольера — Элиза
- 1894 — «Гамлет» Шекспира — Офелия
- 1895 — «Король Лир» Шекспира — Корделия
- 1896, 1903 — «Старый закал» А. И. Сумбатова — Вера Борисовна
- 1897 — «Король Ричард III» Шекспира — леди Анна, позже Герцогиня Йоркская
- 1897 — «Подорожник» Е. П. Гославского — Варвара Денисовна
- 1900 — «Отелло» Шекспира — Дездемона, позже Эмилия
- 1900 — «Дело» А. В. Сухово-Кобылина — Лидия Петровна Муромская
- 1902 — «Школа злословия» Р. Шеридана — леди Снируэл
- 1902 — «Кориолан» Шекспира — Виргилия
- 1904 — «Новый скит» П. П. Гнедича — Наталья Константиновна
- «Кумир» Борисова — Карская
- «Наездница» Поля — Фон Витох
- пролог «Торжество муз» М. А. Дмитриева — Талия (это произведение впервые прозвучало ещё в празднестве по случаю открытия Большого театра 6 января 1825 года)
- «Мнимый больной» Мольера — Анжелика
- «Сон в летнюю ночь» Шекспира — Оберон
- «Федра» Ж. Расина — Арикия
- «В ответе» П. Д. Боборыкина — Вава
- «Плоды просвещения» Л. Н. Толстого — Анна Павловна Звездинцева, Толстая барыня
- «Приличия» В. В. Билибина — Званцева
- 1904 — «Бешеные деньги» А. Н. Островского — Лидия Юрьевна (c 1944 года — Надежда Антоновна Чебоксарова)
- 1907 — «На всякого мудреца довольно простоты» А. Н. Островского — Клеопатра Львовна Мамаева, позже Софья Игнатьевна Турусина
- 1907 — «Праздник жизни» Г. Зудермана, пер. с нем. А. А. Заблоцкой — Рафаэлла
- 1907 — «Невольницы» А. Н. Островского — Евлалия
- 1908 — «Без вины виноватые» А. Н. Островского — Нина Павловна Коринкина
- 1909 — «Сестры из Бишофсберга» Г. Гауптмана, пер. с нем. Э. М. Бескина — Сабина
- 1910 — «Женитьба Фигаро» П. Бомарше — графиня Розина
- 1910 — «Мария Стюарт» Ф. Шиллера — Елизавета I
- 1910 — «Светлая личность» Е. П. Карпова) — Зимина
- 1911 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова— Наталья Дмитриевна
- 1911 — «Прохожие» В. Рышкова — Светланова
- 1914 — «Василиса Мелентьева» — Василиса (режиссёр С. В. Айдарова
- 1914 — «Соломенная шляпка» Э. Лабиша и Марк-Мишеля — Аспазия Бопертюи,
- 1917 — «Закат» А. И. Сумбатова — Княжна Сосо
- 1917/1918 — «Цена жизни» А. И. Сумбатова и Вл. И. Немировича-Данченко — Анна Викторовна
- 1919 — «Ревизор» Н. В. Гоголя — Анна Андреевна
- 1920/1921 — «Холопы» П. П. Гнедича — Lise и Плавунцова
- 1921/1922 — «Измена» А. И. Сумбатова — Рукайя и Зейнаб
- 1923 — «Стакан воды» Э. Скриба — Анна Стюарт
- 1924 — «Свадьба Кречинского» А. В. Сухово-Кобылина — Анна Антоновна Атуева
- 1924 — «Уриэль Акоста» К. Гуцкова — Эсфирь (режиссёр Л. М. Прозоровский)
- 1924/1925 — «Серебряная коробка» Дж. Голсуорси — Мисс Бартвис
- 1925 — «Женитьба Белугина» А. Н. Островского, Н. Я. Соловьева — Кармина;режиссёр Л. М. Прозоровский
- 1926 — «Любовь Яровая» К. А. Тренёва — Елена Горностаева
- 1927 — «Золото» Ю. О’Нила — Сара Бартлет
- 1929 — «Огненный мост» Б. С. Ромашова — Ксения (режиссёр Л. М. Прозоровского)
- 1933/1934 — «Скутаревский» Л. М. Леонова — Скутаревская
- 1937 — «Лес» А. Н. Островского — Раиса Павловна Гурмыжская; режиссёр Л. М. Прозоровский
- 1937/1938 — «На берегу Невы» К. Тренева — Капитолина
- 1938 — «Горе от ума» А. С. Грибоедова. Режиссёр: Пров Садовский — Старуха Хлёстова, свояченица Фамусова[3]
- 1941 — «Варвары» М. Горького — Татьяна Николаевна Богаевская
- 1949 — «Рюи Блаз» В. Гюго — Казильда
- 1951 — «Живой труп» Л. Н. Толстого — Анна Дмитриевна Каренина
- 1955 — «Стакан воды» Э. Скриба — Анна Стюарт, Придворная дама
Другие роли
- Агнесса Сорель — «Орлеанская дева» Ф. Шиллера
- Дездемона — «Отелло» У. Шекспира
- Нина Васильевна Смельская и Александра Николаевна Негина — «Таланты и поклонники» А. Н. Островского
- Ренева — «Светит, да не греет» А. Н. Островского и Н. Я. Соловьева
- Анна Павлловна Вышневская — «Доходное место» А. Н. Островского
- Ольга Александровна — «Бабье лето» А. Н. Канаева
- Ия Петровна — «В плену» Н. Осипова
- Паранька — «Правительница Софья» В. А. Крылова и Н. А. Полевого
- Эмма — «Супруги в западне» П. А. Каратыгина
- Луиза — «Чрезвычайное происшествие» П. А. Каратыгина
- Анна — «Теофано» Д. В. Аверкиева
- Соня — «Божья коровка» П. Д. Боборыкина
- Роза — «Севильский обольститель» А. Н. Бежецкого
- Соколова — «Симфония» М. И. Чайковского
- Анна — «Виндзорские проказницы» У. Шекспира
- Орловская — «Жрица искусства» Н. Карпова
- Хильдечарда — «Кольцо любви» В. А. Крылова
- Вера Алексеевна — «Перекати-поле» П. П. Гнедича
- Антонида — «Венецианский истукан» П. П. Гнедича
- Зоя — «Расплата» Е. П. Гославского
- Ольга Андреевна — «Бэби» Северина
- Софья Андреевна — «Лопухи» П. П. Гнедича
- Катя — «Общество поощрения скуки» В. А. Крылова
- Петрова — «Она жизнь поняла» Л. Г. Жданова
- Графиня — «Сиятельный зять» Э. Ожье и Сандо
- Донна Соль — «Эрнани» В. Гюго
- Васильчикова — «Горящие письма» П. П. Гнедича
- Ольга Петровна — «Жизнь» И. Потапенко
- Баронесса Пуф — «Лолотта» Г. Мельяка и Л. Галеви
- Графиня Анна — «Он в отставке» А. Суворина
- Анна — «Тёмная сила» И. Шпажинского
- Леля — «Кому весело живётся» В. А. Крылова
- Эмма Леопольдовна — «Джентльмен» А. Сумбатова
- Сесиль-Генриетта — «Кто любит мир — тот любит ссору» Пальерона
- Ленавцева — «Питомка» И. Шпажинского
- Мишлина — «Тёща» Э. Ожье
- Елизавета Владимировна — «Волшебная сказка» И. Потапенко
- Калерия Павловна — «Две судьбы» И. Шпажинского
- Мадлена — «Дитя», перевод с английского Райского
- Юлия — «Идеальная жена» М. Прага
- Лаура — «Каменный гость» А. С. Пушкина
- Калерия — «Ложь» Зеланд (Дубельт)
- Царевна Ксения — «Царь Борис» А. К. Толстого
- Елена Кефельд — «Кин» А.Дюма
- Маша — «Глухая стена» Шапир
- Аглая — «Идиот» по Ф. М. Достоевскому
- Клара Шпор — «Вечная любовь» Г. Фабера
- Придворная дама — «Зимняя сказка» У. Шекспира
- Парфения — «Ингомар» Гальма
- Княжна Ольга — «Накипь» П. Д. Боборыкина
- Лидия Петровна Муромская — «Отжитое время» (Дело) А. В. Сухово-Кобылина
- Анна Григорьевна — «Разговор двух дам» Н. В. Гоголя
- Анна Болейн — «Король Генрих VIII» У. Шекспира
- Александра — «Победа» Трахтенберга
- Марион де Лорм — «Сен-Марс» В. В. Капниста
- Фернанда — «Сын Жибуайе» Э. Ожье
- Фру Фанни — «Джон Габриэль Боркман» Г. Ибсена
- Бабашина — «Упразднители» П. Д. Боборыкина
- Ольга — «Для счастья» С. Пшибышевского
- Виолетта — «Мастер» Г. Бара
- Овиновская — «Невод» А. Сумбатова
- Сигрид — «Борьба за престол» Г. Ибсена
- Элен — «Над жизнью» Шкляра
- Леди Риджлей — «Хозяйка в доме» А. Пинеро
- Фрейбальцен — «Борьба за мужчину» К. Фибих
- Марина — «Вожди» А. И. Сумбатова
- Лидия — «Казённая квартира» В. Рышкова
- Первая дама —"Театральный разъезд" Н. В. Гоголя
- Барсукова — «Утро делового человека» Н. В. Гоголя
- Ната Клевцова — «Болотные огни» П. П. Гнедича
- Вера — «Жёны» Д. Айзмана
- Леди Чилтерн — «Идеальный муж» О. Уайлда
- Громбицкая — «Жулик» И. Потапенко
- Панни Варвара — «Каштелянский мед» Ю. Крашевского
- Агнесса — «Бесчестье» Ф. Филиппи
- Елена Николаевна Попова — «Медведь» А. П. Чехова
- Княгиня Чемизова — «Наследники» Хин
- Жанна — «Убеждение госпожи Обрей» А. Дюма
- Гофрайтер — «Обширная страна» А. Шницлера
- Первая боярыня и инокиня Марфа — «1613 год» Н. Чаева
- Моника Фельт — «Порыв» Кистмекера
- Леди Миллиган — «Добродетель и добродетель» А. Сутро
Княгиня Евпраксия — «Чародейка» И. В. Шпажинского
- Острогина — «Ночной туман» А. И. Сумбатова
- Клитемнестра — «Электра» Г. Гофмансталя
- Графиня — «Дамская война» Э. Скриба
- Кальпурния — «Юлий Цезарь» У. Шекспира
- Ульяна — «Семь жён Иоанна Грозного» Д. П. Смолина
- Тарабаева — «Наследие времён» И. С. Платона
- Минкина — «Аракчеевщина» И. С. Платона
- Муза — «Сигнал» Полякова
- Варвара — «Богдан Хмельницкий» А. Е. Корнейчука
- миссис Хиггинс — «Пигмалион» Б. Шоу
- Александра Алексеевна Горицвет — «Крылья» А. Е. Корнейчука
- Мисс Кроули — «Ярмарка тщеславия» по У. Теккерею — 1961 год, последняя роль, которую Яблочкина сыграла, по словам театроведа П. А. Маркова, «с неиссякающим трогательным блеском и благодушным юмором»[4].
Книга
- Яблочкина А. 75 лет в театре. М., 1977
Напишите отзыв о статье "Яблочкина, Александра Александровна"
Примечания
- ↑ 1 2 Большая Советская Энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров, 3-е изд. Т. 30. Экслибрис — Яя. 1978. 632 стр., илл.; 30 л. илл.; 9 л. карт.
- ↑ Александра Александровна Яблочкина // Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев. — М. : Большая Российская энциклопедия, 1997. — 976 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-277-3.</span>
- ↑ [www.maly.ru/news2/news_more.php?number=2&day=1&month=12&year=2008 Добавление новости]
- ↑ [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/teatr_i_kino/YABLOCHKINA_ALEKSANDRA_ALEKSANDROVNA.html Яблочкина Александра Александровна. Кругосвет]
</ol>
Источники
- В. А. Разумный [razumny.ru/yablochkina Воспоминания современника об А. А. Яблочкиной]
- Марков П. Из истории русского и советского театра. М., 1974
Ссылки
- [www.maly.ru/news_more.php?number=2&day=20&month=12&year=2005 Страничка А. А. Яблочкиной на сайте Малого театра]
- [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/teatr_i_kino/YABLOCHKINA_ALEKSANDRA_ALEKSANDROVNA.html Яблочкина Александра Александровна.] // Энциклопедия «Кругосвет».
- [www.nd.m-necropol.ru/yablochkina-aa.html Могила А. А. Яблочкиной на Новодевичьем кладбище].
Отрывок, характеризующий Яблочкина, Александра Александровна
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.
Вся свита отступила, и Ростов видел, как генерал этот что то довольно долго говорил государю.
Государь сказал ему несколько слов и сделал шаг, чтобы подойти к лошади. Опять толпа свиты и толпа улицы, в которой был Ростов, придвинулись к государю. Остановившись у лошади и взявшись рукою за седло, государь обратился к кавалерийскому генералу и сказал громко, очевидно с желанием, чтобы все слышали его.
– Не могу, генерал, и потому не могу, что закон сильнее меня, – сказал государь и занес ногу в стремя. Генерал почтительно наклонил голову, государь сел и поехал галопом по улице. Ростов, не помня себя от восторга, с толпою побежал за ним.
На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
Категории:
- Родившиеся 15 ноября
- Родившиеся в 1866 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 20 марта
- Умершие в 1964 году
- Умершие в Москве
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы СССР
- Актрисы России
- Актрисы XX века
- Актрисы Российской империи
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Награждённые медалью «За оборону Москвы»
- Народные артисты СССР
- Народные артисты РСФСР
- Заслуженные артисты РСФСР
- Лауреаты Сталинской премии
- Народные артисты Республики
- Персоналии:Тбилисский театр им. Грибоедова
- Персоналии:Малый театр Москвы
- Персоналии:Театр Корша
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
