Явич, Лев Самойлович
| Лев Самойлович Явич | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
Явич, Лев Самойлович (20 сентября 1919 — 30 июля 2004) — советский учёный-юрист, основные труды были посвящены проблемам философии права, теории государства и права; доктор юридических наук, профессор.
Биография
Закончил 1-й Ленинградский юридический институт. Накануне Великой Отечественной войны Л. С. Явич закончил аспирантуру. Ветеран Великой Отечественной войны. Работал в органах прокуратуры. Занимался научно-педагогической деятельностью в Таджикистане, Москве и Ленинграде. С 1967 г. и, вплоть до отъезда в 1990 году в Израиль являлся профессором кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Ленинградского государственного университета.
Научная деятельность
В 1951 году защитил в Ленинградском юридическом институте им. М. И. Калинина кандидатскую диссертацию на тему «Норма советского социалистического права и социалистическое правовое отношение».
В 1960 году защитил в Ленинградском государственном университете им. А. А. Жданова докторскую диссертацию на тему: «Советское право — регулятор общественных отношений в СССР : Основные вопросы общей теории правового регулирования».
Л. С. Явич автор свыше 250 научных трудов, в том числе переведенных на английский, немецкий, испанский, китайский и болгарский языки Л. С. Явич подготовил 50 кандидатов наук, 10 докторов наук, 8 заведующих кафедр. Являлся членом редколлегии журнала «Правоведение». [law.edu.ru/article/article.asp?articleID=178033]
Основные труды
- Советское право — регулятор общественных отношений в СССР. Сталинабад, 1957, 168 с.
- Общая теория права. Л, 1976
Напишите отзыв о статье "Явич, Лев Самойлович"
Ссылки
- [law.edu.ru/person/person.asp?persID=1137985 О Л. С. Явиче]
|
Это заготовка статьи о юристе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Явич, Лев Самойлович
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
