Явление Христа народу

Александр Иванов

Явление Христа народу. 1837—1857

Холст, масло. 540 × 750 см

Третьяковская галерея, Москва

К:Картины 1837 года

«Явление Христа народу» («Явление Мессии») — картина русского художника Александра Андреевича Иванова. Сюжет картины основывается на первой главе Евангелия от Иоанна (Ин. 1:29–31) и третьей главе Евангелия от Матфея (Мф. 3:1—17).

История создания

Замысел большого полотна, изображающего явление народу Мессии, долгое время увлекал Иванова. В 1834 году он написал «Явление воскресшего Христа Марии Магдалине». Через три года, в 1837 году, художник приступил к созданию картины «Явление Христа народу».

Иванов писал картину в Италии. Он работал над ней в течение 20 лет (1837—1857), и о ней знали все, кто интересовался живописью. Для этой картины Александр Иванов исполнил свыше 600 этюдов с натуры. Павел Третьяков приобрёл эскизы, поскольку саму картину приобрёл император Александр II.

Иванов называл этот сюжет «всемирным», он стремился показать всё человечество в решающий, определяющий его судьбу момент. В центре картины — фигура Иоанна Крестителя, совершающего крещение народа в реке Иордан и указывающего на приближающегося Иисуса. Слева от Иоанна изображена группа апостолов — юный Иоанн Богослов, за ним Пётр, далее Андрей Первозванный, а за его спиной — Нафанаил, так называемый «сомневающийся». На первом плане — юноши и старцы — образ непрекращающейся жизни. В центре — богатый, отшатнувшийся от Христа, и раб, о котором Иванов сказал: «Сквозь привычное страдание впервые появилась отрада». Справа — фигура «ближайшего к Христу», в котором узнается облик писателя Н. В. Гоголя. В облике странника с посохом, сидящего неподалеку от Иоанна, художник запечатлел собственные черты.

Судьба картины

В мае 1858 года Иванов решился отправить картину в Санкт-Петербург и явиться туда вместе с ней. Средства на перевозку картины пожертвовала Великая княгиня Елена Павловна. Демонстрация полотна, эскизов и этюдов к ней была организована в одном из залов Академии Художеств, выставка произвела сильное впечатление на общественность.

Александр Иванов скончался 3 (15) июня 1858 года. Через несколько часов после его смерти «Явление Христа народу» купил император Александр II за 15 тысяч рублей. Император принёс полотно в дар Румянцевскому музею, который вскоре переехал из Санкт-Петербурга в Москву (в дом Пашкова). Для картины был построен специальный павильон.

При расформировании музея в 1925 году работа была передана в Государственную Третьяковскую галерею. Там, однако, не оказалось зала для размещения такого полотна. Встал вопрос о помещении для полотна. В проект здания на Крымском Валу был, в частности, заложен зал для картины Иванова. Но всё же было решено пристроить зал к основному зданию в Лаврушинском переулке. В 1932 году полотно заняло то место, где находится и сейчас.

Эскизы и этюды к картине хранятся в Государственной Третьяковской галерее и Государственном Русском музее.

Литература

• Замечательные полотна : книга для чтения по истории русской живописи XVIII–нач. XX веков : Сборник. — Л. : Художник РСФСР, 1962. — 380 с. — УДК [www.google.ru/search?q=удк+75%2809%29&btnG=Искать+книги&tbm=bks&tbo=1&hl=ru 75(09)].</span>
• www.tretyakovgallery.ru/ru/collection/_show/image/_id/144
• www.patriarchia.ru/bible/jn/

Ссылки

• [www.newizv.ru/lenta/71851/ В Питере показали виртуальное «Явление Христа народу»]

Отрывок, характеризующий Явление Христа народу

Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.