Явленная куница с грамотою
Явленная куница с грамотою — пошлина, шедшая в архиерейскую казну. Каждый раз, как на кафедре являлся новый архиерей, духовенство должно было являться к нему для засвидетельствования своих ставленых грамот и он подписывал их своей рукой. Эта подпись грамот существовала и при патриархах; поповские старосты должны были надзирать за своим духовенством, все ли грамоты и всеми ли святителями по преемству подписаны у него, и тех, у кого не подписаны, высылать к святителю. За опущение этой обязанности с духовенства брался штраф или, как выражались на языке старой системы кормления, промыт — вдвое против окладного платежа за подпись. Пошлина за подпись называлась Явленная куница с грамотою. При патриархе Иоакиме бралось: с грамоты настольной протопопской 6 алтын 4 деньги, с поповской ставленой 3 алтына 2 деньги, с дьяконской — то же. Промыт определён вдвое, если грамота не подписана одним патриархом — втрое, если двоими. При каждой явке грамота снова записывалась в книги и за письмо брали 2 деньги.[1]
Напишите отзыв о статье "Явленная куница с грамотою"
Литература
- П. Знаменский. Приходское духовенство на Руси. // Православное Обозрение, 1867, ч. I;
- Ив. Перов. Епархиальные учреждения в русской церкви в XVI и XVII веках. — Рязань, 1882.
Источники
- ↑ Явленная куница с грамотою // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Напишите отзыв о статье "Явленная куница с грамотою"
Литература
- Явленная куница с граматою // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Явленная куница с грамотою
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
