Явленский, Алексей фон

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Явленский»)
Перейти к: навигация, поиск
Алексей фон Явленский

Автопортрет (1912)
Имя при рождении:

Алексей Георгиевич Явленский

Дата рождения:

13 (25) марта 1864(1864-03-25)

Место рождения:

Торжок

Дата смерти:

15 марта 1941(1941-03-15) (76 лет)

Место смерти:

Висбаден

Учёба:

Художественная студия Антона Ажбе (Мюнхен)

Стиль:

Модернизм. Экспрессионизм

Работы на Викискладе

Алексей Георгиевич Явле́нский (нем. Alexej von Jawlensky; 13 (25) марта 1864, Торжок, по некоторым источникам — Кузлово, Тверская губерния — 15 марта 1941, Висбаден) — русский художник-экспрессионист, живший и работавший в Германии. Входил в группу художников «Синий всадник».





Биография

Явленский был русским гвардейским офицером и в дополнение к этому — учеником Ильи Репина при Петербургской академии художеств. В конце концов он решил оставить военную службу и посвятить себя целиком живописи. В 1896 году он вместе с Марианной Верёвкиной переехал в Мюнхен, где вместе с Василием Кандинским поступил в художественную студию Антона Ажбе.

В 1902 году у него родился сын Андрей, чьей матерью была возлюбленная художника Елена Незнакомова. После мюнхенского реализма он некоторое время писал в стиле ван Гога, до 1908 года, когда под влиянием французских художников он развил свой собственный стиль цветовой гаммы, сохранённый им до начала Первой мировой войны.

В 1909 году он основал вместе с Василием Кандинским, Адольфом Эрбслёхом, Габриэль Мюнтер, Марианной Верёвкиной и другими «Новое Мюнхенское художественное объединение», предшествовавшее «Синему всаднику», группе, которую создали Кандинский и Франц Марк и к которой тесно примыкал сам Явленский. Он выставлял свои работы совместно с работами художников группы.

В 1914 году, после начала войны, Явленскому пришлось покинуть Германию и переселиться в Швейцарию. Здесь он начал свои «Вариации» — цикл работ, посвящённый ландшафтной тематике. Окончательно расставшись с Верёвкиной в 1919 году, он переехал в 1921 году в Висбаден, где женился на Елене Незнакомовой и жил до своей смерти. В Висбадене Явленский познакомился с коллекционером и меценатом Генрихом Кирхгофом, который стал его материально поддерживать. В 1924 году он вместе с Василием Кандинским, Паулем Клее и Лионелом Фейнингером основал объединение «Синяя четвёрка», проводившее свои выставки в Германии и в первую очередь в США. С 1927 года его постоянно мучил артрит, и в 1938 году он прекратил заниматься живописью. В 1937 году 72 его работы были конфискованы нацистами как «Дегенеративное искусство».

Явленский похоронен в Висбадене на русском православном кладбище.

Аристократическая фамильная приставка «фон» не была официальной частью имени Явленского. Как на табличке его школы, так и в визитных карточках приставка «фон» отсутствовала.

Галерея

Книги

  • Девятьярова И. Алексей Явленский. — М.: Искусство XXI-век, 2012. — 376 с., ил. — Серия «Художники русской эмиграции» — 1500 экз., ISBN 978-5-98051-097-8

Напишите отзыв о статье "Явленский, Алексей фон"

Ссылки

  • [www.inieberega.ru/node/274 Алексей Явленский: путь художника]
  • [culture48.ru/events/persona600.htm Алексей Явленский. Биографическая справка]
  • [www.russiskusstvo.ru/authors/Kovalenko/a713/ Александра Экстер и Алексей Явленский. Журнал «Русское искусство»]
  • [of.putnik.ru/viewtopic.php?f=25&t=590 Кузлово. Усадьба и храмы. 20 ноября 2013]
  • [www.tg-m.ru/img/mag/2005/1/036-041.pdf Алексей Явленский — Журнал «Третьяковская галерея». № 1, 2005]
  • [www.rsvpu.ru/filedirectory/5666/art-2011-16-1311.pdf Алексей Явленский — Журнал «Искусство». № 16, ноябрь, 2011]

Отрывок, характеризующий Явленский, Алексей фон

Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.