Яблоко (партия)

Российская объединённая демократическая партия «ЯБЛОКО»
Лидер:	Эмилия Слабунова
Основатель:	Григорий Явлинский, Юрий Болдырев, Владимир Лукин
Дата основания:	2001 год (в 1993 году как Блок Явлинский — Болдырев — Лукин)
Штаб-квартира:	119017, Москва, Пятницкая ул., 31/2, строение 2
Идеология:	социал-либерализм, зелёная политика
Интернационал:	Либеральный (с 1998; до 2002 — наблюдатель) Альянс либералов и демократов за Европу (с 2006)
Союзники и блоки:	РСДСМ, Демвыбор, ПАРНАС
Молодёжная организация:	«Молодёжное Яблоко»
Количество членов:	53 012 (2012) более 28 тысяч (2016)
Девиз:	«Свобода. Уважение. Ответственность» (ныне) «Свобода и справедливость!» (раньше)
Мест в нижней палате:	27 / 450 (I созыв) 45 / 450 (II созыв) 21 / 450 (III созыв) 4 / 450 (IV созыв) 0 / 450 (V и VI созывы) 0 / 450 (VII созыв)
Мест в региональных парламентах:	12 / 3980
Персоналии:	члены партии в категории (81 чел.)
Сайт:	[www.yabloko.ru loko.ru]

К:Политические партии, основанные в 2001 году

Росси́йская объединённая демократи́ческая па́ртия «ЯБЛОКО» — официально зарегистрированная российская политическая партия левоцентристского толка. «Яблоко» участвовало в выборах депутатов Государственной думы ФС РФ всех шести созывов. В 1995 годах «Яблоко» представлено фракцией в Государственной думе, затем до 2007 года — отдельными депутатами-членами «Яблока».

Введение

В 1993 году, перед выборами в Госдуму I созыва, был создан избирательный блок «Явлинский — Болдырев — Лукин» (назван журналистами «ЯБЛоко», исходя из первых букв фамилий лидеров). В состав блока вошли несколько политических партий: Республиканской, Социал-демократической и партии Российский Христианско-демократический союз — Новая демократия. Блок «ЯБЛоко» на выборах 1993 года получил 7,86 % голосов, в результате чего в Госдуме была создана фракция «ЯБЛоко».

В 1995 году на выборах в Госдуму II созыва объединение «Яблоко» получило 6,89 % голосов. На выборах Госдумы III созыва в 1999 году объединение «Яблоко» заключило альянс с Сергеем Степашиным, включив его в первую тройку. По результатам подсчёта голосов партия получила 5,93 % голосов.

В декабре 2001 году на базе общероссийской политической общественной организации «Объединение „ЯБЛОКО“» была официально создана партия социального либерализма — Российская демократическая партия «Яблоко», которая выступает за европейский путь развития Российской Федерации, и которая входит в ряд международных и Европейских организаций, поэтому, ещё с ноября 1998 года объединение «Яблоко» имело статус наблюдателя при Либеральном Интернационале и участвовало в его мероприятиях. На 51-м конгрессе Либерального Интернационала, проходившем 21—23 марта 2002 года в Будапеште, партия «Яблоко» была принята в ряды этой международной организации в качестве полноправного члена.

В 2006 году РДП «Яблоко» была переименована в Российскую объединённую демократическую партию «Яблоко» (РОДП «Яблоко»). С 2006 года партия «Яблоко» вошла в состав европейской партии Альянс либералов и демократов за Европу (АЛДЕ).

На выборах в Госдуму 2003 года партия «Яблоко» получила 4,30 % голосов (меньше 5%-го порога) и не получила мест в Госдуме по партийным спискам (но 4 кандидата от партии прошли по одномандатным округам). При этом стал широко известным факт звонка В. В. Путина Явлинскому ночью во время подсчёта голосов с поздравлением с преодолением партией 5%-го барьера. Об этом неоднократно заявлял сам Явлинский, в частности, на своей встрече с гражданами России в городе Петрозаводск (Карелия).

На выборах в Госдуму в 2007 году за «ЯБЛОКО» проголосовало 1,59 % избирателей и, соответственно, партия не прошла в Государственную Думу. В 2011 году по официальным данным ЦИК за «ЯБЛОКО» проголосовало 2,25 млн избирателей, что составило 3,43 %. На этих выборах партия улучшила свой результат более чем в два раза, но всё равно не прошла в Государственную Думу.

Организационная структура

РОДП «Яблоко» состоит из региональных отделений по одному на субъект федерации, региональные отделения из местных отделений по одному на городской округ или муниципальный район, местные отделения из первичных отделений по одному на городское поселение, сельское поселение или ТОС.

Высший орган — съезд, между съездами — Федеральный совет, между Федеральными советами — Политический комитет, исполнительный орган — Бюро, высшее должностное лицо — Председатель, высший контрольный орган — партийный арбитраж, высший ревизионный орган — Контрольно-ревизионная комиссия.

Высший орган регионального отделения — конференция, между конференциями — региональный совет, исполнительный орган регионального отделения — бюро регионального совета, высшее должностное лицо регионального отделения — председатель регионального отделения, ревизионный орган регионального отделения — контрольно-ревизионная комиссия регионального отделения.

Высший орган местного отделения — конференция, между конференциями — совет местного отделения, исполнительный орган местного отделения — бюро совета местного отделения, высшее должностное лицо местного отделения — председатель местного отделения.

Высший орган первичного отделения — общее собрание, между общими собраниями — совет первичного отделения, высшее должностное лицо первичного отделения — председатель первичного отделения.

Руководство партии

Первым председателем партии (1993—2008) был Григорий Явлинский.

В 1995 году заместителями председателя были избраны Владимир Лукин и Юрий Болдырев (покинул «Яблоко» в том же году). С 1996 года первым заместителем председателя партии стал Владимир Лукин, заместителями — Сергей Иваненко и Вячеслав Игрунов. В 2000—2001 Владимир Лукин вновь был единственным зампредом партии. В 2001—2004 Лукин занимал пост первого заместителя председателя партии, посты заместителей председателя — Алексей Арбатов, Игорь Артемьев, Сергей Иваненко и Сергей Митрохин. В 2004—2008 первый заместитель председателя партии Сергей Иваненко, заместители председателя Алексей Арбатов, Игорь Артемьев, Сергей Митрохин. Посты зампредов до 2007 также занимали Сергей Попов, Галина Хованская, Ирина Яровая. После присоединения к партии движения «Зеленая Россия» пост заместителя председателя партии в 2006—2008 занимал Алексей Яблоков.

На XV съезде партии 21-22 июня 2008 года вторым председателем «Яблока» был избран Сергей Митрохин. В 2008—2015 посты заместителей председателя партии были упразднены.

Очередные выборы руководства партии прошли на XVIII съезде «Яблока» 19-20 декабря 2015 года. Третьим председателем партии «Яблоко» избрана Эмилия Слабунова. В 2015 заместителями председателя партии избраны Александр Гнездилов, Сергей Иваненко, Николай Рыбаков.

Федеральный политический комитет

Федеральный политический комитет является коллегиальным руководящим органом партии. Он формулирует позицию партии по основным политическим вопросам в период между съездами; вносит представления федеральному бюро партии по ключевым кадровым назначениям; принимает решения об объёмах и основных направлениях финансирования деятельности партии; организует работу федерального совета партии и созывает его заседания. Федеральный политический комитет вправе созывать внеочередные съезды Партии.

• Арбатов Алексей Георгиевич — глава Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений РАН, доктор исторических наук, действительный член Российской академии наук
• Амосов Михаил Иванович — руководитель регионального отделения партии в Санкт-Петербурге, кандидат географических наук, доцент Санкт-Петербургского университета
• Артемьев Игорь Юрьевич — руководитель Федеральной антимонопольной службы России, кандидат биологических наук.
• Борщёв Валерий Васильевич — правозащитник, член Московской Хельсинкской группы, председатель Правозащитной фракции в партии
• Бунимович Евгений Абрамович — поэт, уполномоченный по правам ребёнка в Москве, заслуженный учитель России, кандидат педагогических наук
• Вишневский Борис Лазаревич — публицист, обозреватель «Новой газеты», заместитель руководителя фракции «Яблоко» в Законодательном Собрании Санкт-Петербурга, кандидат технических наук
• Дубровина Елена Павловна — член Центральной избирательной комиссии России, заслуженный юрист России, кандидат юридических наук
• Иваненко Сергей Викторович — заместитель председателя партии, кандидат экономических наук
• Ковалёв Сергей Адамович — правозащитник, председатель общества «Мемориал», сопредседатель Правозащитной фракции партии, кандидат биологических наук
• Мисник Борис Григорьевич — координатор Федерального политического комитета партии
• Митрохин Сергей Сергеевич — руководитель регионального отделения партии в Москве, кандидат политических наук
• Слабунова Эмилия Эдгардовна — председатель партии, депутат Законодательного собрания республики Карелия, заслуженный учитель России, кандидат педагогических наук
• Шейнис Виктор Леонидович — главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН, доктор экономических наук
• Шлосберг Лев Маркович — руководитель Псковского областного отделения партии
• Яблоков Алексей Владимирович — эколог, председатель фракции «Зеленая Россия» в партии, член-корреспондент Российской академии наук, доктор биологических наук
• Явлинский Григорий Алексеевич — экономист, руководитель фракции «Яблоко» в Законодательном собрании Санкт-Петербурга, глава Экспертного совета Новой Экономической Ассоциации по экономическим реформам, доктор экономических наук, профессор Высшей школы экономики

Федеральное бюро

Федеральное бюро партии — постоянно действующий руководящий орган партии. Федеральное бюро принимает политические решения и делает заявления от имени партии в соответствии с решениями Политического комитета, утверждает смету доходов и расходов партии, порядок поступления и расходования средств и отчёт об их исполнении в соответствии с решениями Политического комитета, осуществляет права юридического лица от имени партии и исполняет его обязанности в соответствии с партийным уставом, а также реализует иные полномочия в соответствии с уставом партии.

• Бабушкин Андрей Владимирович — правозащитник, председатель общественной правозащитной благотворительной организации Комитет «За гражданские права», член Совета по правам человека при Президенте России
• Болдырева Галина Васильевна — председатель Волгоградского регионального отделения
• Большаков Иван Викторович — политолог, главный редактор The Smart Power Journal
• Власова Ольга Юрьевна — кандидат политических наук, президент ассоциированного члена Европейского Форума Альпбах «Клуб Альпбах Москва», член Молодёжной Общественной палаты России
• Гнездилов Александр Валентинович — театральный режиссёр, художественный руководитель Творческого объединения «Гнездо», заместитель председателя партии
• Голов Анатолий Григорьевич [www.yabloko.ru/Persons/golov.html сайт] — сопредседатель Союза потребителей России, председатель социал-демократической фракции партии
• Гончаренко Александр Ильич — врач, кандидат медицинских наук, руководитель Алтайского краевого отделения партии, главный редактор газеты «За права человека на Алтае»
• Горячев Валерий Сергеевич — адвокат, руководитель центрального аппарата партии
• Кобринский Александр Аркадьевич — литературовед, доктор филологических наук, профессор РГПУ им. А. И. Герцена, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга
• Колоколова Ольга Аркадьевна — депутат Земского собрания Краснокамского района, руководитель Пермского краевого отделения партии
• Петлин Максим Анатольевич — бывший депутат Городской думы Екатеринбурга
• Рыбаков Дмитрий Сергеевич — эколог, кандидат геолого-минералогических наук, старший научный сотрудник Института геологии Карельского научного центра РАН
• Рыбаков Николай Игоревич [spb.yabloko.ru/rybakov сайт] — исполнительный директор Экологического правозащитного центра «Беллона», главный редактор журнала «Экология и право», заместитель председателя партии
• Сидаков Анатолий Казбекович — правозащитник, руководитель Осетинского отделения партии, главный редактор газеты «Мир Кавказу»
• Слабунова Эмилия Эдгардовна — заслуженный учитель России, кандидат педагогических наук, депутат Законодательного собрания республики Карелия, председатель партии
• Цепилова Ольга Дмитриевна [spb.yabloko.ru/cepilova сайт] — кандидат социологических наук, старший научный сотрудник и руководитель группы социальной экологии Социологического института РАН (Санкт-Петербург), заместитель председателя фракции «Зеленая Россия» в партии

Представленность «Яблока» во власти Российской Федерации

• Член Политического комитета «Яблока» Игорь Артемьев занимает пост руководителя Федеральной антимонопольной службы России. Члены «Яблока» также являются начальниками половины управлений ФАС.
• Член «Яблока» Михаил Евраев — заместитель министра связи и массовых коммуникаций РФ.
• Член «Яблока» Александр Кинев является членом Центральной избирательной комиссии РФ.
• Член бюро «Яблока» Андрей Бабушкин — член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека.
• Члены Политического комитета «Яблока» Алексей Арбатов и Евгений Бунимович — члены Экспертного совета при Правительстве Российской Федерации.
• Александр Шишлов является Уполномоченным по правам человека в Санкт-Петербурге (в соответствии с законом приостановил членство в партии на период работы).
• Член Политического комитета «Яблока» Евгений Бунимович является Уполномоченным по правам ребёнка в Москве.
• Член «ЯБЛОКА» Дмитрий Соснин — и. о. министра экономического развития Мурманской области.
• Член «ЯБЛОКА» Аслан Хапачев — первый заместитель министра сельского хозяйства Адыгеи.

Депутаты административных центров России

• Муниципалитет Ярославля — 1 депутат;
• Псковская городская дума — 1 депутат;
• Городская дума Великого Новгорода — 2 депутата;
• Городская дума города Тулы — 2 депутата;
• Городской Совет депутатов Калининграда — 1 депутат;
• Костромская городская дума — 1 депутат;
• Владимирский городской совет депутатов — 1 депутат;
• Томская городская дума — 1 депутат;
• Городская дума города Калуги — 1 депутат;
• Пермская городская Дума — 1 депутат;
• Муниципальные собрания города Москвы — 48 чел.

«ЯБЛОКО» в парламентах субъектов Российской Федерации

• Законодательное собрание Санкт-Петербурга — 2 депутата (Борис Вишневский и Михаил Амосов).
• Законодательное собрание Республики Карелия — 3 депутата (Ольга Залецкая, Андрей Рогалевич, Эмилия Слабунова).
• Псковское областное Собрание депутатов — 1 депутат(Лев Шлосберг).
• Вологодская областная Дума — 1 депутат (Николай Егоров).
• Калининградская областная Дума — 1 депутат (Витаутас Лопата).
• Костромская областная дума — 1 депутат (Владимир Михайлов).

История

25 октября 1993 года в качестве демократической оппозиции Ельцину был создан избирательный блок «Явлинский — Болдырев — Лукин». Формально учредителями были три партии Республиканская , Социал-демократическая партия и РХДС-НД. Далее, в январе 1995 года «Яблоко» преобразовалось в общественное объединение, проведя учредительный съезд. Главой центрального совета стал Явлинский. Уже в этот период произошли некоторые изменения в руководстве. В 1994 году из блока ушла часть представителей Республиканской партии во главе с Владимиром Лысенко. В это же время к «Яблоку» присоединилась Региональная Партия Центра из Санкт-Петербурга на правах региональной организации. Одновременно началось создание региональных и местных отделений «Яблока». В сентябре 1995 года из-за разногласий по некоторым принципиальным вопросам из объединения вышел Юрий Болдырев. 26 апреля 2002 года Минюстом была зарегистрирована Российская демократическая партия «Яблоко» (Рег. № 5018). Председателем был избран Григорий Явлинский. С 2006 года, после присоединения «Зелёной России» и «Солдатских матерей», название изменили на Российская объединённая демократическая партия «Яблоко». В 2008 году председателем партии стал Сергей Митрохин.

Демократическая оппозиция

«Яблоко» в течение всего периода президентства Ельцина выражало неприятие социально-экономического и политического курса, проводимого им. «Яблоко» выступало против приватизации «по Чубайсу», предлагая альтернативу. «Приватизация была проведена по экономически бессмысленному и социально ущербному „номенклатурному“ варианту, при котором контроль над собственностью перешёл к „директорскому корпусу“ на фоне огромного количества „титульных“, то есть символических собственников» — констатировалось в программе «Яблока» 1998 года.

Этим в основном и была обусловлена роль демократической оппозиции исполнительной власти, которую играла партия. Дело дошло до того, что в мае 1999 года фракция голосовала за импичмент главе государства — основная масса депутатов поддержала обвинение президента в развязывании войны в Чечне, а 24 депутата голосовали и за импичмент Ельцину по обвинению в вооружённом разгоне Верховного Совета в октябре 1993 года. «Яблочники», однако, отказались поддержать другие статьи обвинений, в том числе предложенную КПРФ статью о «геноциде русского народа». Критикуя президентскую и правительственную политику, регулярно голосуя против проектов государственных бюджетов, вносимых Кабинетом министров в Думу, «Яблоко» тем не менее сохраняло готовность к конструктивному сотрудничеству с исполнительной властью.

Такая ситуация становилось возможной, когда власть хотела расширить свою базу поддержки в обществе, как, например, во время выборов 1996 года. Тогда Явлинскому предложили войти в состав правительства. Лидер «Яблока» в качестве условия потребовал прекратить военные действия в Чечне, внести серьёзные коррективы в социально-экономическую политику. Кроме того, он потребовал отправить в отставку премьер-министра Виктора Черномырдина, руководителя Службы безопасности Президента РФ Александра Коржакова, первого вице-премьера Олега Сосковца, министра обороны Павла Грачёва, руководителя администрации президента Николая Егорова, директора ФСБ Михаила Барсукова. Эти условия приняты не были, и вхождение Явлинского и его команды в правительство не состоялось.

Некоторые члены фракции «Яблоко» всё же принимали предложения исполнительной власти: так, Михаил Задорнов и Оксана Дмитриева входили в правительство, за что были исключены из партии. Также «Яблоко» покинули Иван Грачёв и Вячеслав Игрунов.

После Ельцина

В 1999 году 18 членов фракции «Яблоко», включая Явлинского, проголосовали за назначение Владимира Путина Председателем Правительства, 8 воздержались, 19 проголосовали против. В мае 2000 года 4 депутата фракции «Яблоко» проголосовали за назначение Михаила Касьянова Председателем Правительства, 8 против и 4 воздержались. Также «Яблоко» поддержало, разработанный при участии депутата фракции М. М. Задорнова, законопроект о введении вместо прогрессивной плоской шкалы подоходного налога. Среди избирателей «Яблока» Путин особой поддержки не имел, и партия оказалась в жёсткой оппозиции к власти, выступая с критикой правительства в течение оставшегося срока полномочий Думы третьего созыва, особенно по мере приближения думских выборов. В июне 2003 года фракция Яблоко проголосовала за вотум недоверия правительству, который, однако, не был одобрен Думой. В 2003 году «Яблоко» не смогло пройти в Думу и партия ушла в глубокую оппозицию В. В. Путину. После разгромного поражения партии на выборах в Государственную Думу 2007 года и победы на президентских выборах Д. Медведева оппозиционность «Яблока» усилилась, партия стала обвинять власти в авторитаризме.

В 2000-е годы партию покинул ряд известных политиков — Ирина Яровая, перешедшая в «Единую Россию», в «Справедливую Россию» перешли Галина Хованская и Сергей Попов, в 2007 году из партии был исключён в связи с националистическими взглядами Алексей Навальный, а в 2008 году из партии за нанесение политического ущерба был исключён Илья Яшин. Перешли в «Солидарность» Андрей Пионтковский и Александр Скобов. В то же время членами «Яблока» в 2000-е и в 2010-е годы стали эколог, член-корреспондент РАН Алексей Яблоков, предприниматель и один из лидеров «Деловой России» Анатолий Лейрих, бывший член фракции «Союз правых сил» правозащитник Сергей Ковалёв, главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов, певица Ирина Отиева, актриса Александра Яковлева и другие. С 2003 по 2009 год партия имела представительства в ряде региональных законодательных собраний. С 2011 года имеет представительство в трёх региональных законодательных собраниях (Санкт-Петербурга, Псковской области и Республики Карелия). В настоящее время члены РОДП «Яблоко» не входят в правительство, но член их Политического комитета Игорь Артемьев возглавляет Федеральную антимонопольную службу.

В 2016 году окончилась неудачей попытка создания предвыборной коалиции между политическими партиями Яблоко и ПАРНАС. Председатель Яблока Э. Э. Слабунова отказалась от предложенных условий объединения: общий список обеих партий на предстоящих выборах в Государственную думу, созданный путем включения членов Яблока в список ПАРНАС и поддержка ПАРНАС Явлинского на выборах президента России в 2018 году. Такое предложение она назвала провокацией и предложением «Яблоку» самоликвидироваться. В итоге «Яблоко» выдвинуло в Государственную думу отдельный список. В дальнейшем Яблоко подвергло критике близкую ему по взглядам партию ПАРНАС пожалуй гораздо жестче, чем Единую Россию. В июле 2016 года Э. Э. Слабунова в статье, посвященной праймериз в России, раскритиковала праймериз партии ПАРНАС, заявив следующее: «в праймериз Демкоалиции и осенью прошлого года, и в этот раз приняли (или планировали принять участие) менее 0,01 % избирателей. О большой легитимности прошедших предварительных выборов такие цифры явно не говорят». Причем в этой же статье Э. Э. Слабунова даже не упомянула прошедшие 22 мая того же года праймериз Единой России.

На выборах разного уровня 2016 года Яблоко выдвинуло большое количество кандидатов — 481 человека в Государственную думу РФ и 1501 человека в региональные парламенты. Среди кандидатов Яблока оказалось довольно много беспартийных, а также выходцев из других политических партий (Единой России, Справедливой России и других). При этом партия не выдвинула никого по 49 одномандатных округам в Государственную думу, а также не будет принимать участия в выборах в парламенты 8 субъектов Российской Федерации.

Результаты на выборах (федеральные)

Результаты партии «ЯБЛОКО» на парламентских выборах

Год	Результат «Яблока»	Итог
1993	6 место, 7,86 %	прошли в парламент
1995	4 место, 6,89 %	прошли в парламент
1999	6 место, 5,93 %	прошли в парламент
2003	5 место, 4,30 %	не преодолели проходной барьер
2007	6 место, 1,59 %	не преодолели проходной барьер, не получили госфинансирование
2011	5 место, 3,43 %	не преодолели проходной барьер
2016	6 место, 1,99 %	не преодолели проходной барьер, не получили госфинансирование

Результаты партии «Яблоко» на выборах 2003—11 гг. в некоторых российских регионах

Субъект РФ	Результаты на выборах в Государственную Думу РФ в декабре 2003 года, %	Результаты на региональных выборах в марте 2007 года, %	Результаты на выборах Государственную Думу РФ в декабре 2007 года, %	Результаты на выборах Государственную Думу РФ в декабре 2011 года, %
Мурманская область	5,51	2,94	1,97	4,8
Республика Карелия			4,0	6,2
Республика Коми	5,62	3,65	1,32	1,5
Вологодская область	3,13	—	1,13	3,5
Ленинградская область	4,21	—	1,69	4,9
Санкт-Петербург	9,07	—	5,13	12,0
Псковская область	3,14	—	1,72	5,1
Москва			5,7	8,7
Московская область	5,86	4,08	2,29	6,3
Орловская область	1,99	—	0,82	2,1
Самарская область	3,87	—	2,40	4,0
Ставропольский край	2,71	—	1,15	2,1
Дагестан	0,79	—	0,04	0,1
Омская область	4,24	—	0,71	3,6
Тюменская область	2,60	—	0,81	2,0
Томская область	6,01	3,64	1,99	4,7

Результаты «Яблока» на региональных выборах 4 декабря 2011 г.

Субъект РФ	Количество избранных депутатов	% «Яблоко» по единому списку	Количество полученных мандатов по единому списку	Количество полученных мандатов по одно- и многомандатным округам	Общее число избранных депутатов от «Яблоко»
Республика Карелия	48	7,13 %	1	3	4
Пермский край	50	4,47 %	0	0	0
Астраханская область	58	1,39 %	0	0	0
Московская область	50	не избирались	0	0	0
Омская область	44	не избирались	0	0	0
Псковская область	50	6,72 %	1	0	1
Самарская область	50	4,02 %	0	не избирались	0
Томская область	42	не избирались	0	0	0
Санкт-Петербург	50	12,50 %	6	не избирались	6

Результаты на выборах (региональные)

По итогам выборов 4 декабря 2011 года в региональные парламенты «Яблоко» сформировала собственные фракции в трёх регионах: Санкт-Петербург (6 депутатских мест из 50 в Законодательном собрании Санкт-Петербурга: руководителем фракции стал Григорий Явлинский), Карелия (4 депутатских места из 50 в Законодательном собрании Республики Карелия), Псковская область (1 депутатское место из 44 в Псковском областном Собрании депутатов). Партия «Яблоко» на выборах 4 декабря 2011 года по партийным спискам в Псковское областное Собрание депутатов получила 6,72 %, в Законодательное собрание Республики Карелия — 7,13 % голосов, в Законодательное собрание Санкт-Петербурга — 12,50 %.

Исключение членов

За всю историю развития партии из неё были исключены ряд видных членов, сделавших далее политическую карьеру: Оксана Дмитриева, Алексей Навальный, Максим Резник, Илья Яшин.

Председательство Сергея Митрохина ознаменовалось не только исключениями членов, но и приостановкой полномочий руководящих органов региональных отделений.

В частности, были приостановлены полномочия Омского, Белгородского (за сотрудничество с «Единой Россией»), Брянского (за снятие председателя местного отделения — кандидата в губернаторы области Андрея Пономарёва — с выборов в интересах действующего губернатора области Николая Денина, позднее обвиненного в коррупции), Краснодарского (за нарушение партийной дисциплины), Санкт-Петербургского и ряда других отделений.

Идеология

Процесс идеологического самоопределения партии

«Яблоко» возникло и развивалось в русле демократического движения как альянс политических групп, представлявших различные идеологические течения — либералов, социал-демократов, христианских демократов. В процессе формирования партии необходимо было определиться с тем, какую «нишу» в партийно-политическом спектре она займёт — станет ли она в конечном итоге социал-демократической или либеральной партией. Нужно было также решить, какая именно формула либерализма может наиболее точно выразить её идейное кредо. Решающим фактором, повлиявшим на такое решение, стало отношение к происходящим изменениям в стране.

На II съезде «Яблока» (сентябрь 1995) был принят программный документ «Путь российских реформ», содержавший негативную оценку первых итогов российских преобразований, которые были охарактеризованы следующим образом:

• политика — авторитарные тенденции, сопровождающиеся дезорганизацией и беспорядком;
• экономика — не создан фундамент для экономического роста;
• общество — нарастающее недовольство и разочарование вследствие ухудшения социальной обстановки и резкого падения уровня жизни.

В документе съезда было сформулировано принципиальное видение реформ — что они должны проводиться в интересах большинства населения.

Была выдвинута идея возвращения парламенту контрольных полномочий и устранения, таким образом, возможности присвоения одним органом власти полномочий другого. Выдвижение этих принципов означало утверждение «Яблока» в качестве политического объединения социально-либерального типа.

«ЯБЛОКО» о российской специфике

По мнению основателей партии «ЯБЛОКО», европейские модели либерализма предпочтительнее американских. Признавая цивилизационную, социокультурную специфику России, лидеры «Яблока» настаивали на необходимости учитывать её при осуществлении реформ. Эта специфика в первую очередь включает в себя традиционно высокую роль государства в экономической жизни страны, устойчивую ориентацию значительных слоёв населения на то, чтобы государственные институты оказывали социальную помощь. Анализируя особенности социально-экономической и исторической эволюции России, представители «Яблока» особое внимание уделяли диспропорциям в развитии нашей страны. Для успеха реформ необходимо устранение этих диспропорций, что возможно лишь при эффективной регулирующей роли государства.

Социал-демократия

Среди создателей «Яблока» была и группа социал-демократов, однако по результатам дискуссии первоначально было принято решение не называть себя социал-демократами. В связи с этим Григорий Явлинский отмечал:

Наша идеологическая модель строится на основе необходимости сочетания в России либерального и социал-демократического подходов. Это особенность России, в которой мы должны быть либералами, чтобы защищать частную собственность, добиваться снижения налогов, максимальных свобод для предпринимателей, масштабного развития частного предпринимательства, потому что без этого невозможно создать «общественный пирог». Но мы не можем забывать, что Россия — это страна, которая не может существовать без бесплатного образования, без качественной бесплатной медицины. Мы не можем забывать, сколько у нас пенсионеров, сколько инвалидов, сколько у нас территорий, которые сегодня ещё не впишутся в либеральный подход… Мы должны делать всё для того, чтобы либеральные основы экономики были как можно глубже, и одновременно решать первоочередные социальные задачи страны.

В первой половине 1990-х годов, идеи социализма вообще не пользовались популярностью в демократическом движении. Дистанцирование «Яблока» от социал-демократии проявлялось в отношении партии к такому принципу, как социальная справедливость. В 1995 году Григорий Явлинский говорил:

Тезис о социальной справедливости — один из самых опасных тезисов, которые могут существовать. Множество раз доказано, что борьба за социальную справедливость рано или поздно кончается страшными трагедиями. Поэтому для нашей страны правильным был бы тезис не о социальной справедливости, а о социальной приемлемости. Это динамическое положение, которое предполагает, что на разных этапах, в разных условиях общество может соглашаться с теми или иными социальными издержками. Особенно в период реформ. И если, вместо того, чтобы организовать эффективное хозяйство, мы снова начнём добиваться справедливости, понимая при этом, что её не существует, что это абстрактный тезис, мы вновь и вновь будем подталкивать людей к социальным конфликтам.

Позднее отношение «Яблока» к понятию социальной справедливости стало меняться в сторону большей «социал-демократизации».

Политика

«ЯБЛОКО» выступает за:

• утверждение в России современного правового социального государства, формирование эффективной рыночной экономики и становление гражданского общества;
• европейский путь развития России, введение безвизового режима со странами Евросоюза, вхождение России в европейское сообщество, без вступления в Евросоюз;
• создание профессиональной контрактной армии и полную отмену воинского призыва;
• равноправие женщин и мужчин;
• сохранение целостности России в её нынешних границах;
• усиление экологического контроля, прекращение ввоза в Россию ядерных отходов и строительства новых АЭС;
• признание нелегитимным переворота 1917 года;
• легализацию гражданских партнёрств для однополых пар;

«ЯБЛОКО» выступает против:

• национализма;
• любых видов дискриминации;
• большевизма и сталинизма.

ЮКОС

22 апреля 2005 года в связи с завершением судебного процесса над Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым Григорий Явлинский выступил с открытым заявлением, в котором указал:

Этот процесс не имеет ничего общего с укреплением законности в стране или хотя бы установлением какого-то порядка… Вместо этого он создал в стране атмосферу запугивания и правового хаоса… Число процедурных нарушений в ходе процесса превзошло все возможные пределы, и последствия этого преодолевать придётся очень долго. Наверное, со времён Сталина и расстрельных «антиворовских» указов Хрущёва 1950-х гг. так показательно и грубо не нарушалось право. И после такого громкого прецедента это повлечёт роковые последствия для тысяч предпринимателей по всей стране.

По мнению Явлинского, организуя судебный процесс, российские власти ставили три задачи: не допустить продажи компании «ЮКОС» иностранцам, запугать и подчинить себе российский крупный бизнес, а также поставить «ЮКОС» под контроль определённой группы государственных чиновников. При этом:

Поскольку ни одна из задач не могла быть достигнута законными методами…, использована была грубая сила, под прикрытием, насколько возможно, квазиправовых процедур.

Явлинский считает, что этим процессом «политическая верхушка страны начинает новый этап: физическое преследование и, возможно, уничтожение друг друга… Это война, не имеющая конца. Её цель — уничтожение людей из высших эшелонов власти и бизнеса, нынешних и бывших, уничтожение судеб их близких и семей».

Такое колесо только покати — и его не остановить. Репрессии — месть, новые репрессии — новая месть. Неужели непонятно, что с нынешней верхушкой будет всё то же самое уже через несколько лет…? Сталинское кровавое двадцатилетие показало, что репрессии внутри политического класса непрерывны и бессмысленны — все живут в атмосфере страха перед будущим. Потому что, если наша страна учует запах репрессий и крови, она долго не остановится. Расстрел 1993-го и последовавшая война 1994-го, продолжающаяся более 10 лет, — это из этой области… Посадка в тюрьму Ходорковского и Лебедева — путь именно туда, в репрессии и месть. После этого в безопасности не может уже себя чувствовать никто — ни обвиняемые, ни обвинители, ни члены их семей. Это путь к самоуничтожению нации и страны. Политический класс и верхушка бизнеса России должны понять, что день объявления приговора о тюремном заключении является фактическим началом физического взаимоуничтожения»… <…> Вне сомнения, принять решение может только президент Путин. Нужно исходить из реальностей — итог дела „ЮКОСа“, заключение или незаключение Ходорковского в тюрьму, как и срок этого заключения, всецело зависят от решения Владимира Путина. Он фактически несёт за него политическую и моральную ответственность. Не надо, пользуясь своим властным положением, сажать своих противников (или противников своего окружения) в тюрьму. И так уже многое произошло, чтобы сделать ситуацию необратимой, но в главном — в том, что касается жизни людей, ещё есть возможность остановиться.

Чеченский конфликт

По мнению партии «Яблоко», чеченская проблема является очень сложной и неоднозначной. Спровоцирована она, по мнению партии, неверной политикой тогдашнего российского руководства, втянувшего Россию в затяжной кровавый конфликт, который унёс сотни тысяч жизней и создал условия для криминального бизнеса в Чечне. Чеченская война вызвала очень большие военные расходы, а также угрожала безопасности многих людей. После разгрома Верховного Совета в 1993 Ельцину нужна была, как считают в партии, «маленькая победоносная война», которая предоставит отличную возможность показать силу власти. К тому же на тот момент чрезвычайно возросла мощь чеченских криминальных сообществ на российской территории, а Джохар Дудаев своими действиями сильно ослабил свои позиции.

Партия «Яблоко», однако, полагает, что восстанавливать конституционный порядок — одно, а демонстрировать силу — другое. Тем более, когда эта демонстрация проводится с целью отвлечения народа от социально-экономического кризиса в стране. 29 ноября 1994 президент России Борис Ельцин предъявил ультиматум всем силам в Чечне. 5 декабря «Яблоко» собрало делегацию, готовую заменить российских военнопленных танкистов — офицеров и солдат Кантемировской дивизии, участвовавших в неудачной попытке штурма Грозного 26 ноября, якобы осуществлявшегося силами антидудаевской оппозиции в качестве заложников. Джохар Дудаев согласился встретиться с российскими депутатами, в числе которых были Григорий Явлинский и Сергей Юшенков. Депутаты прибыли в Грозный, но переговорный процесс был сорван — по мнению Явлинского, это произошло потому, что «переговоры не входили в план властей на маленькую победоносную войну». Мирные инициативы «Яблока» не были восприняты ни широкими массами, ни Государственной Думой. Законопроект «О делегациях по урегулированию вооружённого конфликта в Чеченской республике» большинство депутатов Думы отказалось рассматривать.

«Лёгкой войны», однако, не получилось — она сильно ударила по всему обществу. Захват Грозного боевиками в марте 1996, через год после того, как город был взят федеральными войсками, продемонстрировал слабость федеральных войск, что привело затем к Хасавюртовским соглашениям. Единственной фракцией, поддержавшей Хасавюртовские соглашения, была фракция «Яблоко». Через 3 года, при импичменте Борису Ельцину «Яблоко» так сформулировало свою позицию:

…Ответственность за эту войну несут не только Ельцин и режим Дудаева. Её несут ещё военные руководители, отдававшие и выполнявшие преступные приказы, глава правительства Черномырдин, его заместители, министры, несут эту вину и политики, одни из которых поддержали эту войну, другие не захотели остановить, а третьи — не смогли. Однако и мы, „Яблоко“, несем ответственность, потому что сделали не всё возможное, не все наши ресурсы были брошены на прекращение бойни. Поскольку уже никто не может исправить то, что случилось, есть только одна ответственность — создать такие условия, при которых случившееся никогда не повторится. Мы, „Яблоко“, считаем себя обязанными сделать все возможное для того, чтобы максимально уменьшить вероятность повторения таких трагедий в будущем. Мы обязаны сегодня создать прецедент наказуемости власти за преступления. Неотвратимая ответственность и наказуемость власти за преступления перед собственным народом и есть настоящая демократия.

Тем не менее, долгосрочного мира не получилось и в итоге события быстро переросли во Вторую чеченскую войну. «Яблоко», тем не менее, и тогда выступало за возможность переговоров. В октябре 2002 года в ходе захвата чеченскими террористами заложников в театральном центре на Дубровке в Москве одним из требований бандитов стало участие в переговорах Григория Явлинского. После трагедии Григорий Явлинский сделал заявление, которое выразило официальную точку зрения партии «Яблоко»:

Мы твёрдо считаем, что не может быть оправдания терроризму — ни политического, ни религиозного, ни благими целями, ни даже так называемыми «симметричными и ответными» мерами, ни какого-либо другого. Убийству или угрозе, шантажу убийством ни в чём не повинных, беззащитных людей оправданий не бывает. В этом смысле причиной терроризма являются не бедность или страдания и даже не месть (которая направлена на виноватого), а безграничная подлость… Несомненно, вставшие на путь террора должны быть преданы правосудию либо, если это невозможно, ликвидированы. Однако происшедшее с новой остротой ставит вопрос об урегулировании вооружённого конфликта в Чечне, о прекращении зачисток, пыток, похищения людей, внесудебных расправ, издевательств, беспредельного физического насилия — по существу о прекращении жесточайшей войны по изничтожению целого народа. Требуется многократная активизация всех усилий по поиску политических путей прекращения войны. Из этой трагедии необходимо извлечь все уроки.

Смертная казнь

«Яблоко» выступает за полную отмену смертной казни в России. После того как 10 февраля 2013 года глава МВД России Владимир Колокольцев, в интервью передаче «Вести в субботу» телеканала «Россия-1» сказал что не имеет ничего против возвращения смертной казни в России, это вызвало жёсткую критику со стороны партии, на сайте которой появилось предложение отправить министра в отставку.

Права ЛГБТ

Партия «Яблоко» неоднократно выступала за права ЛГБТ-сообщества. 5 апреля 2012 года активисты амурского отделения партии организовали согласованный с властями митинг за права ЛГБТ. В 2016 году Санкт-петербургское отделение партии включило в программу пункты о поддержке ЛГБТ. Также в 2016 году в предвыборный план законодательной работы фракции "Яблоко" в Государственной думе был включен пункт о необходимости отмены репрессивного закона об ответственности за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений. О необходимости отмены гомофобного закона говорилось и на предвыборном сайте партии - golosuilisyadesh.ru . А в федеральной программе партии декларировалась необходимость развития "таких форм межчеловеческой поддержки, как гражданское партнерство, позволяющее людям, не связанным родственными отношениями, оказывать друг другу взаимную поддержку и помощь, предоставляя гражданам, заключающим такое партнерство, возможности посещения друг друга в больнице, совместного владения имуществом, наследования и т.п.". Молодежная и Гендерная фракции партии «ЯБЛОКО» неоднократно делали заявления и проводили акции в поддержку прав ЛГБТ-сообщества.

Некоторые известные «яблочники», в том числе Галина Михалёва, Максим Резник и Алексей Мельников, выступают в поддержку ЛГБТ. «Защита от дискриминации ЛГБТ-сообщества» была определена в 2011 году как одно из новых направлений работы гендерной фракции. Члены Московского «Яблока» приняли участие в мероприятиях Недели против гомофобии в 2011, а Московское «Молодёжное Яблоко» выпустило специальное заявление в её поддержку. Также «Молодёжное Яблоко» планирует участвовать в Марше равенства 2011. Лидеры партии Сергей Митрохин и Григорий Явлинский неоднократно выступали с осуждением гомофобии. Член «Молодёжного Яблока» Николай Кавказский отмечал, что «гей-парад не карнавал, а правозащитное мероприятие <…> которое нужно устраивать не один раз в год, а почаще». Тем не менее, поддержка ЛГБТ не включена в программу партии.

Депутат Государственной Думы III созыва Александр Федулов, руководитель курской парторганизации «Яблока» летом 2011 года обратился к Президенту России Дмитрию Медведеву с призывом «защитить нравственное и духовное здоровье абсолютного большинства россиян от агрессивного, наглого „розово-голубого“ меньшинства», после чего был подвергнут критике со стороны Сергея Митрохина, который отметил, что «В цивилизованном государстве права граждан должны соблюдаться независимо от их национальности, социальной принадлежности и сексуальной ориентации».

Сергей Митрохин при этом призвал ЛГБТ-сообщество воздержаться от проведения гей-парадов «провоцирующей часть российского общества на агрессию и насилие — против не только участников самих парадов, но и вообще всех граждан нетрадиционной сексуальной ориентации».

Позднее Александр Федулов был исключён из партии «за неоднократные публичные высказывания и заявления националистического и человеконенавистнического характера, а также поддержку руководства авторитарно-олигархического коррупционного режима».

Диссернет

Яблоко оказало некоторую информационную поддержку сообществу «Диссернет», которое занимается выявлением плагиата в диссертациях (в основном известных людей). Например, в июне 2016 года на официальном сайте Яблока было опубликовано со ссылкой на основателя этого общества А. В. Заякина сообщение о лишении двух российских политиков, в диссертациях которых «Диссернет» ранее выявил плагиат, ученых степеней. В 2016 году по словам Э. Э. Слабуновой, Яблоко отказалось выдвигать нескольких человек (фамилии их Э. Э. Слабунова не назвала) в качестве кандидатов, после проверки их научных работ «Диссернетом».

Взаимоотношения с другими партиями

С ДВР у «Яблока» были серьёзные противоречия, которые Явлинский охарактеризовал ещё в апреле 1996 года:

У меня с Егором Тимуровичем [Гайдаром] много разногласий по экономическим, политическим и даже этическим вопросам: я осуждал политику конфронтации, приведшую к октябрьской трагедии 1993, а он — нет; «Выбор России» подписал Договор об общественном согласии с Жириновским и Ельциным, а я — нет; Гайдар против экономического союза с бывшими республиками СССР, а я — за; он не считает жизненно важными региональные реформы, а я уверен, что они основа реформирования России; он пропагандирует финансовую стабилизацию, а я считаю самыми главными на сегодняшний день вопросы собственности, приватизации и демонополизации; «Выбор» считает, что рынок сам всё отрегулирует, а мы уверены, что без промышленной политики все равно ничего не получится; они думают, что выживать должен сильнейший, мы предлагаем поддерживать прежде всего мелкий и средний бизнес, создать систему социальной защиты населения; они говорят, что удастся снизить инфляцию без создания реальной конкуренции и демонополизации, мы заявляем, что таким образом по-настоящему это сделать нельзя; они третий год подряд поддерживают бюджет, чем одобряют политику правительства в целом, мы три года единогласно голосовали против.

Подобные различия были и с другими партиями, однако затем ситуация изменилась. После выборов 1999 в Думе поначалу возникла временное тактическое соглашение между фракцией «Единство» и КПРФ — располагая парламентским большинством, они взяли в свои руки распределение руководящих постов в Думе. Во-вторых, «Яблоко» само неудачно выступило на выборах. Эти факторы вызвали рост настроений в пользу объединения демократов. Первым таким кандидатом, с которым можно было сотрудничать, являлся к тому времени «Союз правых сил». Важным фактором в пользу такого союза было то, что лидеров двух партий — Григория Явлинского и Бориса Немцова — связывали давние личные отношения. Однако потом ситуация поменялась, когда сформировалась новая коалиция (Единство, ОВР, Регионы России), а КПРФ была оттеснена в оппозицию. Во время думской предвыборной кампании 2003 года Б. Немцов пригласил в качестве руководителя штаба СПС А. Коха, который объявил о том, что главным противником СПС на выборах является «Яблоко». Были предприняты шаги из области «чёрного пиара»: создано движение «„Яблоко“ без Явлинского» (прекратившее своё существование сразу после выборов), по Москве расклеивались плакаты, где Явлинский был изображён вместе с Г. Зюгановым. На парламентских выборах 7 декабря 2003 ни «Яблоко», ни СПС не смогли преодолеть 5%-й барьер и не провели своих представителей в Думу по партийным спискам. Единственным примером совместного выступления двух партий на этих выборах стал Чертановский избирательный округ № 204 в Москве, где кандидат в депутаты Государственной Думы Владимир Кара-Мурза-мл. был официально поддержан как СПС, так и «Яблоком». Следующим (и последним) успешным проектом сотрудничества двух партий было формирование единого списка «Яблока» и СПС на выборах в Мосгордуму 2005 года, в результате чего депутатами стали 2 «яблочника» и 1 член СПС (впоследствии перешедший в «Единую Россию»). В феврале 2012 года Сергей Митрохин заявил: «Я не исключаю участие „Яблока“ в коалициях демократических сил. Я считаю, что эти коалиции должны быть основаны на трёх китах: помимо общедемократического мировоззрения, они должны базироваться на антиолигархизме, интернационализме, и антисталинизме».

Так как и «ЯБЛОКО», и КПРФ обе были оппозиционны, случалось так, что они вместе голосовали и за недоверие правительству, и против предлагаемых правительством инициатив. Тем не менее, руководство «Яблока» настаивает на том, что цели у этих партий различны. Более того, между ними часто разгорались ожесточённые дискуссии.

На выборах в Мосгордуму 2014 года «ЯБЛОКО» выдвинуло по своему списку представителей оппозиционных партий «5 декабря» и «Демократический выбор».

В феврале 2016 года депутат Госдумы Дмитрий Гудков и экс-сопредседатель партии ПАРНАС Владимир Рыжков призвали демократическую оппозицию создать единый список на базе «Яблока» на осенних думских выборах.

Доходы и расходы

В 2015 году доходы партии составили 250 238,5 тыс. рублей (место среди политических партий России), а расходы 231 917,5 тыс. рублей. Почти все доходы «Яблока» в 2015 году составило государственное финансирование (за полученные на выборах голоса избирателей) — 99 % всех партийных доходов.

Структура расходов партии в 2015 году была следующей:

• Содержание руководящих органов партии — 3,2 %;
• Содержание региональных отделений — 22,2 %;
• Перечисления в избирательные фонды — 35,9 %;
• Агитационно-пропагандистская деятельность (учреждение и содержание собственных СМИ, информагентств, типографий, учебных заведений, а также выпуск агитационно-пропагандистских материалов) — 3,3 %;
• Публичные мероприятия, съезды, собрания и тому подобное — 3,4 %
• Другие расходы — 32,1 %.

По сравнению с другими политическими партиями, получающими государственное финансирование, «Яблоко» в 2015 году потратило наибольшую долю расходов на участие своих сторонников и членов в выборах и одновременно наименьшую долю расходов на агитацию.

Критика

Руководитель региональных программ Фонда развития информационной политики, политолог Александр Кынев (бывший член «Яблока», покинувший его с командой В. Игрунова в 2001 году) отмечает

За минувшие годы из партии ушло множество людей, которых нередко сами „яблочники“ именуют „предателями“ и всячески игнорируют при проведении любых мероприятий (оказывается, что порой политического противника пригласить на мероприятие „Яблока“ проще, чем бывшего соратника). Ярким примером сектантско-мстительного отношения к бывшим соратникам, где личное явно доминирует над ценностным, является упомянутая история с попыткой снять с выборов в Мосгордуму Хованскую. Что интересно, если посмотреть на состав фракции партии и партийного руководства конца 1990-х — начала 2000-х, то выяснится, что в то время почти вся партия состояла из будущих „предателей“. Причём показательно, что большинство ушедших публично не высказывали никаких претензий к позиции партии и её программе, но были недовольны стилем руководства и принятия решений. Проще говоря: приходили они в „Яблоко“: а уходили от Явлинского и Митрохина.

Несмотря на то, что это одна из немногих партий, которая обращает внимание на окружающую среду, её экологическая программа подвергается критике:

Зато „Яблоко“ так возлюбило синантропных зубастых хищников, что зафиксировало их „право на жизнь“ в своих программных документах. Плевать на истребляемую собаками фауну, инфекционную опасность, гибель людей. Это лишь незначительные издержки биотолерантного гуманизма. Главное — борьба с режимом Путина.

Негативно к партии относится Владимир Жириновский. В 2012 году он сказал: «На „Яблоке“ можно поставить крест. Яблоко сморщилось, сгнило». Писатель Александр Проханов обвинил партию в лицемерии. Борис Грызлов обвинил программу партии в популизме.

Конфликты

У членов «Яблока» неоднократно происходили конфликты, становившиеся резонансными:

• Один из конфликтов произошёл на телепередаче «К барьеру!». В выпуске от 27 сентября 2007 года участвовали Владимир Жириновский и Сергей Иваненко. Темой была «Выборы в России». Во второй схватке секундант Иваненко, член партии «Яблоко» генерал-майор Антон Горецкий сравнил Жириновского с горлопаном и в открытую спросил, есть ли у того совесть. На это Жириновский сказал, что «такие трусливые генералы проиграли войну в Афганистане», после чего Горецкий встал с места и направился к Жириновскому с целью побить его, но был остановлен Соловьёвым. В конце программы с минимальным преимуществом победил Сергей Иваненко.
• 4 февраля 2011 года Сергей Митрохин оказался в центре медиаскандала, в прямом эфире нецензурно высказавшись по отношению к телеведущему интернет-телеканала «Комсомольская Правда», который нахамил Митрохину.
• Вечером 15 марта 2013 года группа юношей и девушек проникла в центральный офис партии, расположенный на Пятницкой улице в Москве, когда в нём остался лишь дежурный охранник. Они забрали всю находящуюся у входа в офис в свободном доступе литературу, изданную «Яблоком», и сожгли её в мусорной урне поблизости от офиса. Видеоролик с кадрами «конфискации и сожжения макулатуры партии сатанистов и извращенцев Яблоко» был выложен на интернет-сайте движения «За Россию, Путина и Народный фронт». На записи один из участников акции, Дмитрий Цорионов, называет себя активистом движения «Божья воля» и сообщает, что активисты «отправляют запрос в прокуратуру Российской Федерации с целью признать так называемую партию „Яблоко“ экстремистской, потому что они растлевают наш народ, борются с русской православной церковью и с храмовой программой „200“, спонсируется из-за рубежа для того, чтобы растлевать и подрывать основы нашего общества». Акция была связана с тем, что в октябре 2012 г. в рамках дискуссионного клуба партии «ЯБЛОКО» активисты партии, представители инициативных групп граждан, эксперты и православные активисты обсудили планы строительства «храмов шаговой доступности» в Москве. Представители «Яблока» выступали против строительства храмов на территориях природного комплекса.

Фракции

В настоящее время в соответствии с уставными документами партии в неё входят ряд фракций, имеющих некоторую самостоятельность в действиях: Женская (гендерная) фракция; фракция «Зелёная Россия»; Правозащитная фракция; фракция «Солдатские матери»; Социал-демократическая фракция; Молодёжная фракция; фракция предпринимателей.

В 2010 году к партии «Яблоко» на основании решения своего съезда также присоединилось общественное объединение «Старшее поколение» (оно было образовано на основе части бывшей Российской партии пенсионеров), которое вошло в состав партии как фракция «Старшее поколение». Несколько активистов партии планировали создать ЛГБТ-фракцию, однако они не смогли собрать необходимые 300 заявлений.

Молодёжная организация

Молодёжная организация образована в 1995 Объединением «Яблоко» для выражения своих позиций по всем информационным поводам. В настоящий момент «Молодёжное Яблоко» является внутрипартийным молодёжным объединением Российской объединённой демократической партии «Яблоко». «Молодёжное Яблоко» включает более 35 региональных отделений РОДП «Яблоко» и объединяет более 2500 человек. Фактически перестало существовать как федеральная структура в 2008 году, после ухода ряда активистов, оставшихся, впрочем, в партии «Яблоко». Сейчас работает как Молодёжная фракция партии.

См. также

• Яблоко (фракция)
• Яблоко — Объединённые демократы
• Список депутатских объединений Государственной думы России
• Выборы законодательных собраний субъектов Российской Федерации
• Выборы в регионах России (2007)

Ссылки

• [www.yabloko.ru Официальная страница «Яблока»]. Партия «ЯБЛОКО». [www.webcitation.org/6IqSbjWTS Архивировано из первоисточника 13 августа 2013].
• РОДП Яблоко — статья в Лентапедии. 2012 год.
• [www.youthyabloko.ru Официальная страница]. Молодёжное Яблоко. [www.webcitation.org/6IqSeWHSz Архивировано из первоисточника 13 августа 2013].
• [www.yabloko.ru/Union/program.html Программа партии]. Партия «ЯБЛОКО». [www.webcitation.org/6IqSfpLYk Архивировано из первоисточника 13 августа 2013].

Отрывок, характеризующий Яблоко (партия)

– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.
Но княжна, если не благодарила более словами, благодарила его всем выражением своего сиявшего благодарностью и нежностью лица. Она не могла верить ему, что ей не за что благодарить его. Напротив, для нее несомненно было то, что ежели бы его не было, то она, наверное, должна была бы погибнуть и от бунтовщиков и от французов; что он, для того чтобы спасти ее, подвергал себя самым очевидным и страшным опасностям; и еще несомненнее было то, что он был человек с высокой и благородной душой, который умел понять ее положение и горе. Его добрые и честные глаза с выступившими на них слезами, в то время как она сама, заплакав, говорила с ним о своей потере, не выходили из ее воображения.
Когда она простилась с ним и осталась одна, княжна Марья вдруг почувствовала в глазах слезы, и тут уж не в первый раз ей представился странный вопрос, любит ли она его?
По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.