Яворская, Аделаида Ивановна

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Яворская, Аделаида»)
Перейти к: навигация, поиск
Аделаида Яворская
Имя при рождении:

Аделаида Ивановна Яворская

Место рождения:

д. Добрунь, Брянский район, Западная область, РСФСР

Профессия:

актриса

Гражданство:

Театр:

Рижский ТЮЗ

Аделаида Ивановна Яворская (16 мая 1933 — 4 марта 2003) — советская и латвийская актриса, заслуженная артистка Латвийской ССР (1966)[1]. Актриса Государственного театра юного зрителя Латвийской ССР.





Биография

Аделаида Яворская родилась 16 мая 1933 года в деревне Добрунь Брянского района Западной области в семье медработников.

По окончании Супоневской 7-летней школы и Брянского медучилища, работала медсестрой в Добруньской амбулатории при Супоневской участковой больнице. В это же время она увлеклась народным театром и начала играть в драмкружке села Супонево.

Одна из таких постановок с участием А. Яворской — «Доходное место» по пьесе А. Н. Островского — получила Грамоту отдела культуры Брянского района от 14 февраля 1954 г.

Блестяще окончив «вуз мечты», она была направлена в Рижский ТЮЗ, где стала одной из ведущих артисток.

Её блистательная улыбка была символом Рижского ТЮЗа - и зрители шли не на спектакль, не «на режиссёра», а «на Яворскую»... Когда невозможно было достать билеты на блистательное «Сомбреро»? Когда малыши не хотели уходить из театра и кричали: «Не улетай, Карлсон!»?
Аделаида Яворская - это лучшие времена ТЮЗа, это годы, когда вовсю ставили спектакли про детей и для детей, добрые сказки, романтические комедии. У неё было своеобразное амплуа травести - самое что ни на есть тюзовское, она играла мальчишек. Эти роли удивительно удавались актрисе - наверное, потому, что она страстно любила детей.
Газета «Час», 4 марта 2003

В 1990-е годы Яворская дебютирует как публицист в русскоязычном журнале «Даугава», а в 2001 выходит её художественная повесть «Загон ягнят» с предисловием рижского писателя-фантаста В. И. Бааля[2].

А. И. Яворская скончалась в марте 2003 года, не дожив два месяца до 70-летия, и похоронена в Риге.

Семья

Дети: Раймонд, Леонид, Анна.

Роли в театре

Напишите отзыв о статье "Яворская, Аделаида Ивановна"

Примечания

  1. «Латвийская Советская энциклопедия». — Рига, Главная редакция энциклопедий, 1985.
  2. [www.theeuropeanlibrary.org/tel4/record/2000088233267?int-group=11484157&count=1000&locale=es&provider=P01274&collection=a0163&identifier=urn%3Anbn%3Alv%3Aoairepo%3Alnc04%3ALNC04-000037708 Яворская А. Загон ягнят: повесть. — Рига: Jumi, 2001./ Предисловие В. Бааля]

Литература и источники

  • Teātris un kino biogrāfijās: enciklopēdija / sast. un galv. red. Māra Niedra; māksl. Aleksandrs Busse. — Rīga: Preses nams, 1999. — (Latvija un latvieši). 2. sēj. К-Ņ. — 2002. — 462 lpp.: il. ISBN 9984-00-331-0  (латыш.)
  • [www.chas-daily.com/win/2003/03/04/g_003.html?r=33& Ушла из жизни Аделаида Яворская]. // Газета «Час», 4 марта 2003.

Отрывок, характеризующий Яворская, Аделаида Ивановна

Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.