Яганов, Николай Максимович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Яганов»)
Перейти к: навигация, поиск
Николай Максимович Яганов
Место рождения

село Пехра-Покровское, Московский уезд, Московская губерния, РСФСР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19391945

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Часть

129-й гвардейский стрелковый полк,
45-я гвардейская стрелковая дивизия,
6-я гвардейская армия

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Никола́й Макси́мович Яга́нов (7 января 1920, село Пехра-Покровское, Московская губерния — 20 июня 2015, Балашиха) — полный кавалер ордена Славы, разведчик 129-й гвардейского стрелкового полка 45-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской армии 2-го Прибалтийского фронта (на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени).





Биография

Родился 7 января 1920 года в селе Пехра-Покровское (с 2003 — в черте города Балашиха[1] Московской области) в семье рабочего. Окончил 10 классов. Работал слесарем-инструментальщиком на заводе.

Был призван на действительную военную службу в 1939 году и направлен в Ленинград, где был зачислен в Балтийско-флотский экипаж Ленинградского фронта. Когда осенью 1941 года войска фашистской Германии блокировали Ленинград, командовал одной из артиллерийских установок форта «Обруч» близ Кронштадта. Затем окончил школу подрывников и воевал в составе команды крейсера «Аврора».

В 1942 году, в трудные дни прорыва блокады Ленинграда, добровольно перешёл в сухопутные войска. В составе 129-го гвардейского стрелкового полка 45-й дивизии принимал участие во всех операциях, проведённых полком с 1943 по 1945 год. В ходе операций трижды был ранен.

Участвовал в боевых операциях по овладению Синявинскими высотами, в прорыве блокады Ленинграда и в боях за освобождение от немецких захватчиков городов Нарвы, Выборга и других населённых пунктов, а также Курляндии и Эстонии.

В период с 5 августа 1943 по 15 марта 1945 года старший сержант Н. М. Яганов выполнял задания командования по захвату гитлеровцев в плен и разведке обороны противника. На счету разведчика более 60 уничтоженных немецких солдат и офицеров и 37 фашистов, захваченных в плен.

За мужество и отвагу, проявленные в Пулковской операции, гвардии красноармеец Н. М. Яганов 19 июня 1944 года награждён орденом Славы 3-й степени, а 29 сентября того же года за героическое участие в Эстонской операции — орденом Славы 2-й степени. 29 июня 1945 года Н. М. Яганов был награждён орденом Славы 1-й степени за выполнение боевых заданий по уничтожению Курляндской группировки противника юго-восточнее Лиепаи в Латвийской ССР в районе Яунземьи.

В 1945 году Н. М. Яганов демобилизован из РККА. В 1951 году окончил Московский заочный юридический институт. Работал старшим юрисконсультом в строительных организациях в Москве, в Госбанке СССР, а с 1970 года работал в Балашихинском районе. В 1972 году Н. М. Яганов был назначен заведующим отделом социального обеспечения в исполкоме Балашихинского горсовета.

Почётный гражданин города Балашиха.

Похоронен на Федеральном военно-мемориальном кладбище в Мытищах[2].

Память

  • Памятная мемориальная доска на аллее Героев в Балашихе.

Напишите отзыв о статье "Яганов, Николай Максимович"

Примечания

  1. [www.ibalashiha.ru/i/balashiha/pehra-pokrovskoe.html Пехра-Покровское]. iБалашиха.ру. Проверено 3 января 2016.
  2. [nsb.vmkros.ru/news/1195469/ На Федеральном военном мемориальном кладбище похоронили полного кавалера ордена Славы]

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8777 Яганов, Николай Максимович]. Сайт «Герои Страны».

Литература

  • [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&000/Src/0003/eac4275b Кавалеры ордена Славы трёх степеней, Краткий биографический словарь], Москва, Военное изд-во, 2000

Отрывок, характеризующий Яганов, Николай Максимович


Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.