Ягафаров, Аллабирде Нурмухаметович

Аллабирде Нурмухаметович Ягафаров башк. Йәғәфаров Аллабирҙе Нурмөхәммәт улы
Член Башкирского Правительства, Управляющий внутренних дел Башкурдистана, Нарком народного просвещения АБСР
с 1919
Преемник:	Абдулгалим Айдаров
Рождение:	1886(1886) деревня Беляу (Блявтамак) Усерганской волости Орского уезда Оренбургской губернии (ныне часть г. Медногорск Оренбургской области).
Смерть:	25 февраля 1922(1922-02-25) Москва РСФСР

Ягафаров Аллабирде Нурмухаметович (башк. Йәғәфаров Аллабирҙе Нурмөхәммәт улы, 1886—1922) — один из лидеров Башкирского национального движения, член Башкирского Правительства, комиссар народного просвещения Автономной Башкирской Советской Республики.

Биография

Ягафаров Аллабирде Нурмухаметович родился в 1886 году в деревне Беляу (Блявтамак) Усерганской волости Орского уезда Оренбургской губернии (ныне часть г. Медногорск в Оренбургской области).

Являлся делегатом I Всероссийского мусульманского съезда. Стал одним из организаторов Башкирского областного бюро и I Всебашкирского курултая (съезда).

После II и III Всебашкирских курултаев Ягафаров был включен в состав правительства и предпарламента Башкурдистана — Кесе Курултай. В составе Башкирского правительства являлся Управляющим внутренних дел республики.

29 января 1919 года на всеобщем совещании с участием членов правительства, предпарламента и членов Башкирского национального совета правительство было реорганизовано в Башревком, в состав которого был введен Ягафаров.

После выхода майского декрета 1920 года ВЦИК и РСФСР, который ограничивал права Автономной Башкирской Советской Республики и нарушал статьи Соглашения, члены Башкирского Правительства подали в коллективную отставку, решив оставить в Стерлитамаке (в тогдашней столице республики) только Ягафарова для связи. Вот как он оценивал майский декрет:

«Положение о БСФ от 22 мая 1920 года, произвело на наших работников убийственное впечатление. Мы создали автономную республику, теперь Центр её ликвидирует. Нам стало ясно, что мы работаем в пустом пространстве».

После этого, Аллабирде Ягафаров уходит из политики и переходит к работе в аппарат Наркомпроса и решил там заняться изучением истории Башкортостана и башкирской словесности. В 1921 году Ягафаров был приглашен для работы в Башцентрсоюз, где управлял отделом общественного мнения при организации «АРА».

Аллабирде Ягафаров был командирован в 1922 году в Усерганский кантон для ревизии дел кантотделения, но по дороге в Самару заболел сыпняком (сыпным тифом) и умер 25 февраля 1922 году.

Ссылки

• М. М. Кульшарипов. [www.башкирская-энциклопедия.рф/index.php/component/content/article/2-statya/1881-yagafarov-allaberde-nurmukhametovich Ягафаров, Аллабирде Нурмухаметович] // [www.башкирская-энциклопедия.рф/ Башкирская энциклопедия]. — Уфа: НИК «Башкирская энциклопедия», 2013. — ISBN 978-5-88185-143-9.
• Кульшарипов М. М. [www.vatandash.ru/index.php?article=1891 Аллаберде Ягафаров — видный деятель башкирского национального движения] // Ватандаш : журнал. — 2010. — № 1. — С. 50–54. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1683-3554&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1683-3554].

Отрывок, характеризующий Ягафаров, Аллабирде Нурмухаметович

Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему: