Яглом, Акива Моисеевич

Акива Моисеевич Яглом
Место смерти:	Бостон Массачусетс
Страна:	СССР СССР, Россия Россия, США США
Научная сфера:	теоретическая физика, теория информации, теория случайных процессов и полей, статистическое оценивание, статистическая гидродинамика, турбулентность, динамическая метеорология
Место работы:	Институт теоретической геофизики (ИТГ) АН СССР (с 1946); Геофизический институт (ГЕОФИАН СССР), Институт физики атмосферы ( ИФА АН СССР) (с 1956) и одновременно преподавал в Московском государственном университете (МГУ); Массачусетский технологический институт (MIT)
Учёная степень:	доктор физико-математических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	МГУ (мехмат)
Награды и премии:	Премия Отто Лапорте (1988) Медаль Льюиса Фрая Ричардсона  (2008)

Аки́ва Моисе́евич Ягло́м (1921—2007) — советский и американский физик, математик; доктор физико-математических наук, профессор. Брат-близнец математика Исаака Яглома.

Биография

Родился 6 марта 1921 года в Харькове в семье инженера-металлурга Моисея Кивовича Яглома, члена редколлегии издававшейся на идише газеты еврейской социал-демократической рабочей партии Поалей Цион. Дядя — профсоюзный деятель Яков Кивович Яглом (1898—1937) — был главным редактором газеты «Труд» (1924—1929) и, начиная со второго номера, редактором её сатирического приложения «Бузотёр», с 1934 года — начальник Главного управления консервной и плодоовощной промышленности Наркомата пищевой промышленности СССР.

В 1926 году вместе с семьёй переехал в Москву. В школьные годы братья Ягломы увлекались историей, философией и математикой. В 1938 году они разделили 1-ю премию на Московской математической олимпиаде школьников и вместе получили дипломы из рук академика А. Н. Колмогорова. Позднее, стремясь привлечь более широкое внимание к математике, они вместе издали широко известные и востребованные по сей день книги «Неэлементарные задачи в элементарном изложении» (1954) и «Вероятность и информация» (1973), ставшие мостиком к математике не для одного поколения школьников.

Еще в школьные годы А. М. сблизился с А. Д. Сахаровым и навсегда сохранил его дружбу. Позднее активно (вместе с братом) принимал участие в правозащитной деятельности (подписывали многочисленные письма в защиту участников движения, давали и собирали деньги им в помощь, служили связующим звеном для активных правозащитников со своими друзьями за границей, распространяли «самиздат»). А. М. отличался широтой интересов и уникальной эрудицией в области всемирной и русской истории, литературы, поэзии, живописи, театрального искусства.

В 1938 году братья поступили в Московский университет (МГУ): Исаак на мехмат, а Акива на физфак. Оба посещали лекции и сдавали экзамены на обоих факультетах, получив и математическое и физическое образование. В 1941 году, в самом начале войны, Акивa и Исаак, не окончив университет, подали заявления с просьбой отправить их на фронт и получили направление в Военную Академию, куда их не приняли из-за плохого зрения. В 1942 году они вместе с семьёй эвакуировались в Свердловск, где окончили 4-й (в годы войны последний) курс Свердловского университета.

По рекомендации Колмогорова оба брата поступили на работу в Главную геофизическую обсерваторию (ГЕОФИАН СССР), эвакуированную из Ленинграда в Свердловск. В 1943 году академик Колмогоров предложил А. М. переехать в Москву и поступить к нему в аспирантуру Математического института им. Стеклова АН СССР. Здесь А. М. защитил диссертацию на тему «О статистической обратимости броуновского движения», еженедельно участвовал в семинарах Л. Д. Ландау и И. Е. Тамма, вместе с И. М. Гельфандом занимался проблемами теоретической физики, связанными с теорией представлений и с континуальными интегралами. Будущие Нобелевские лауреаты И. Е. Тамм и В. Л. Гинзбург предложили ему работу в теоретическом отделе Физического института АН СССР, но А. М. отказался от этого предложения, когда выяснилось, что при этом надо будет заниматься проблемами, связанными с атомной бомбой. Это мучительное решение означало для него отказ от возможности заниматься теоретической физикой, и геофизика приобрела одного из выдающихся ученых, сформировавших её современное лицо.

А. М. перешёл во вновь созданную лабораторию атмосферной турбулентности ИТГ АН СССР, руководимую Колмогоровым. Сам он рассматривал это как временное убежище, откуда через год-два вернётся к любимой теоретической физике. Но уйти в Физический институт и совсем не заниматься бомбой оказалось невозможным. В результате А. М. проработал в Лаборатории атмосферной турбулентности (сперва в ИТГ, затем в ГЕОФИАН, затем в ИФА) более 45 лет. Кроме постоянной работы в ИФА, А. М. работал и на мехмате МГУ профессором кафедры «Теория вероятностей», созданной и возглавляемой Колмогоровым, пока не был отстранён от преподавания после того, как в 1968 году подписал «письмо 99-ти» с требованием освободить из психиатрического госпиталя диссидента математика А. С. Есенина-Вольпина. Ограниченные возможности для работы и отъезд детей в США вынудили A. M. в 1992 году переехать в США, где он занял место приглашённого профессора в Массачусетском технологическом институте (MIT) на кафедре «Аэронавтика и космонавтика».

В 1988 году А. М. был удостоен Премии имени Лапорте Американского физического общества, а в 2007 году Европейский союз наук о Земле присудил ему медаль Л. Ф. Ричардсона . Ему должны были вручить эту медаль в апреле 2008 года.

Умер 13 декабря 2007 года в Бостоне, оставив жену, двоих детей и четырёх внуков.

Двоюродный брат матери (Мириям Шуткиной) — советский врач-терапевт и учёный медик Мирон Семёнович Вовси.

Научная работа

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Работы Яглома, посвящённые теоретическим и прикладным проблемам турбулентности и геофизической гидродинамики, способствовали созданию математического аппарата, необходимого для превращения статистической гидродинамики в строгую физико-математическую дисциплину. Он исследовал структуру однородной и изотропной турбулентности в вязкой сжимаемой жидкости (1948 г.), локальную структуру поля ускорений в сильно завихренных («турбулентных») потоках (1949 г.). В этой статье, независимо от В. Гейзенберга, который пришёл к тем же выводам, было доказано, что частотный спектр лагранжевых ускорений в инерционном диапазоне является «белым шумом». Лишь сравнительно недавно^{[когда?]} экспериментаторы смогли проверить и подтвердить предсказанные результаты. А. М. также получил динамическое уравнение для поля пассивной примеси (1949 г.). Им были детально изучены процессы со стационарными приращениями произвольного порядка, статистически однородные и изотропные, а также локально изотропные скалярные и векторные случайные поля. В 1955 году А. М. защитил докторскую диссертацию «Теория корреляции непрерывных процессов и полей с приложениями к задачам статистической экстраполяции временных рядов и к теории турбулентности». Работы А. М. включали также публикации по теории марковских цепей, ветвящихся процессов и статьи по экстраполяции и фильтрации случайных процессов. Одна из его пионерских статей «Введение в теорию случайных функций» (1952 г. «Успехи математических наук») была дважды (1962, 2004) издана в США как отдельная книга.

В своих работах АМ умел связать теоретические исследования с экспериментальными результатами. Его выдающаяся монография «Статистическая гидромеханика», написанная совместно с А. С. Мониным (2 тома, 1965, 1967 — в 1971, 1975 годах дополнена и переведена на английский и в 2007 переиздана, в 1970-x годах переведена и опубликована на японском языке), заслуженно считается энциклопедией по данной тематике и на долгие годы стала настольной книгой для специалистов всего мира.

Библиография

Акива Яглом является автором 150 статей и 7 книг. Многие из них них переведены и переизданы на английском и других языках.

Некоторые из них:

• [books.google.co.in/books?id=bnQKXWjGoSEC&printsec=frontcover&dq=#v=onepage&q&f=false A. M. Yaglom, An Introduction to the Theory of Stationary Random Functions], Dover Publications, 2004.
• [books.google.co.in/books?id=HaAZAQAAIAAJ&q=A.M.+Yaglom+Correlation+theory+of+stationary+and+related+random+functions&dq=A.M.+Yaglom+Correlation+theory+of+stationary+and+related+random+functions&hl=en&ei=iBtDTbzAC9DqgQfOxtyMAg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CDQQ6AEwAA A. M. Yaglom Correlation theory of stationary and related random functions]. V. 1, 2, New York.: Springer-Verlag, 1987.
• [books.google.co.in/books?id=M2G_QwAACAAJ&source= А. С. Монин, А. М. Яглом, Статистическая гидромеханика], М.: Наука. Физматгиз, ч. 1, 2, 1965, 1967; дополненный А. М. англ. пер.: A. S. Monin and A. M. Yaglom, Statistical Fluid Mechanics: Mechanics of Turbulence, Dover Publications, 2007.

Кроме научных трудов, стал вместе со своим братом Исааком Яглом автором нескольких научно-популярных книг, ставших классическими, в том числе и за рубежом.

• И. М. Яглом, А. М. Яглом, [www.math.ru/lib/book/djvu/yaglom/ne-elem-zadachi.djvu «Неэлементарные задачи в элементарном изложении»] М., Гостехиздат, 1954; англ. пер.: A. M. Yaglom and I. M. Yaglom, «Challenging Mathematical Problems With Elementary Solutions», v. 1, 2, Dover Publications, 1987.
• И. М. Яглом, А. М. Яглом, [www.math.ru/lib/book/djvu/yaglom/verojatnost.djvu «Вероятность и информация»], М.: Наука, Физматлит, 1973; англ. пер.: A. M. Yaglom and I. M. Yaglom, «Probability and Information (Theory and Decision Library)», Kluwer, 1983.

Ссылки

• «Akiva Moiseevich Yaglom (on his 85th birthday)». Izvestiya Atmospheric and Oceanic Physics 42 (1): 127-128. DOI:10.1134/S0001433806010130.
• Г. С. Голицын, Р. А. Минлос, С. П. Новиков, В. М. Тихомиров, М. И. Фортус [mi.mathnet.ru/umn9183 Акива Моисеевич Яглом (некролог)] // Успехи математических наук. — 2008. — Т. 63, № 2(380). — С. 153—156.
• G. S. Golitsyn, B. A. Kader, B. M. Koprov, M. I. Fortus. «In memory of A. M. Yaglom». Izvestiya Atmospheric and Oceanic Physics 44 (6): 796-798. DOI:10.1134/S0001433808060157.
• «Akiva Yaglom, research fellow, dies at 86». Massachusetts Institute of Technology.
• P. Bradshaw (2007). «Prof. A.M. Yaglom». Flow, Turbulence and Combustion 80 (3): 287—289. DOI:10.1007/s10494-008-9141-7.
• Памяти А. М. Яглома (1921—2007) // Теория вероятн. и её примен.. — 2008. — Т. 53, № 1. — С. 151—152.
• В. М. Тихомиров [www.mccme.ru/free-books/matpros/mpg.pdf Вспоминая братьев Ягломов] // Математическое просвещение. — 2012. — Вып. 16. — P. 5—13.
• Е. Б. Дынкин. [ecommons.cornell.edu/bitstream/handle/1813/17258/Yaglom_12-2-1988_transcript.pdf;jsessionid=EF74B8FC991423BE47C3AC915DD39F74?sequence=5 Интервью с Акивой Моисеевичем Ягломом], 2 декабря 1988.

Отрывок, характеризующий Яглом, Акива Моисеевич

Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.