Ягницкое сельское поселение
Поделись знанием:
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
| Сельское поселение России (МО 2-го уровня) | |
| Страна | |
|---|---|
| Субъект Федерации | |
| Район | |
| Адм. центр | |
| Включает |
24 НП |
| Население (2010) |
1026 чел. (14-е место) |
|
• процент от населения района — 3 % | |
| Плотность |
0,3 чел/км² |
| Площадь |
3120 км² |
| Дата образования |
1.01.2006 |
| Глава сельского поселения |
Лоскутова Татьяна Аркадьевна |
| Часовой пояс | |
| Код автом. номеров |
35 |
|
| |
Ягницкое сельское поселение — упразднённое сельское поселение в составе Череповецкого района Вологодской области. Центр — деревня Ягница.
Образовано 1 января 2006 года в соответствии с Федеральным законом № 131 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации». В состав сельского поселения вошли Большедворский (ОКАТО 19 256 820) и Ягницкий (ОКАТО 19 256 886) сельсоветы[1].
Законом Вологодской области от 28 апреля 2015 года № 3632-ОЗ[2], Коротовское, Николо-Раменское и Ягницкое сельские поселения преобразованы, путём объединения, в сельское поселение Уломское с административным центром в деревне Коротово.
По данным переписи 2010 года население — 1026 человек[3].
География
Расположено на юго-западе района. Граничит:
- на севере с Николо-Раменским и Мяксинским сельскими поселениями,
- на востоке с Рыбинским водохранилищем, Мяксинским сельским поселением,
- на юге с Ярославской областью,
- на западе с Тверской областью (граница проходит по Рыбинскому водохранилищу).
Территория сельского поселения расположена между двумя рукавами Рыбинского вдохрнилища, по ней протекают реки Искра, Чимсора, Ветка, Вочкомка, расположены озёра Искорское, Мороцкое, Згонское, Хотавец, Дубровское, Дорожив.
Площадь поселения 3120 км². Протяженность с севера на юг 88,4 км, с запада на восток 35,3 км. По территории поселения проложено 129 км дорог (из них 25 км гравийных и 104 км грунтовых), 23 моста. Центра поселения деревня Ягница находится на расстоянии 110 км от районного центра. Организовано автобусное сообщение от Череповца до Большого Двора, Острова, Плосково (через Ягницу).
Экономика
Ваучское лесничество занимается заготовкой древесины, на территории ООПТ Дарвинский заповедник ведётся природоохранная, научно-исследовательская деятельность.
Работают 4 почтовых отделения (Пленишник, Плосково, Большой Двор, Ягница), 2 автоматизированные телефонные станции (Большедворская и Ягницкая), базовая станция ОАО «Мегафон».
Ягницкая средняя школа и Большедворская основная школа; Ягницкий детский сад; Ягницкий, Пленишниковский, Борокский, Мороцкий фельдшерско-акушерские пункты. В Ягницкое социально-культурное объединение входят Ягницкий ДК, Ягницкая библиотека, Пленишниковский и Плосковский клубы, Большедворская библиотека, работают кружки и клубные объединения для детей и взрослых.
Населённые пункты
В 1999 году был утверждён список населённых пунктов Вологодской области. Согласно этому списку в Большедворский сельсовет входило 15 населённых пунктов, в Ягницкий — 9[4]. С тех пор состав этих сельсоветов не менялся.
В состав сельского поселения входило 24 населённых пункта, в том числе 23 деревни, 1 село.
Крупнейшие из них деревни Ягница (388 человек), Большой Двор (120 человек), Борок (101 человек), Плосково (97 человек), Пленишник (85 человек).
| Населённый пункт | ОКАТО | Рег. номер |
Расстояние до районного центра, км |
Расстояние до центра поселения, км |
Индекс | Координаты |
|---|---|---|---|---|---|---|
| деревня Большой Двор | 19 256 820 001 | 7421 | 120 | 10 | 162725 | 58°42′38″ с. ш. 37°43′27″ в. д. / 58.71056° с. ш. 37.72417° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.71056&mlon=37.72417&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Борок | 19 256 886 002 | 7879 | 160 | 50 | 162724 | 58°32′35″ с. ш. 37°32′40″ в. д. / 58.54306° с. ш. 37.54444° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.54306&mlon=37.54444&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Васюково | 19 256 820 002 | 7422 | 121 | 11 | 162725 | 58°42′14″ с. ш. 37°44′14″ в. д. / 58.70389° с. ш. 37.73722° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.70389&mlon=37.73722&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Глинское | 19 256 886 003 | 7880 | 133 | 23 | 162724 | 58°40′01″ с. ш. 37°20′38″ в. д. / 58.66694° с. ш. 37.34389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.66694&mlon=37.34389&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Григорьево | 19 256 820 003 | 7423 | 124 | 14 | 162725 | 58°44′44″ с. ш. 37°44′40″ в. д. / 58.74556° с. ш. 37.74444° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.74556&mlon=37.74444&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Еврасово | 19 256 820 004 | 7424 | 137 | 17 | 162725 | 58°41′16″ с. ш. 37°47′40″ в. д. / 58.68778° с. ш. 37.79444° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.68778&mlon=37.79444&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Ионово | 19 256 820 005 | 7425 | 133 | 13 | 162725 | 58°44′18″ с. ш. 37°44′43″ в. д. / 58.73833° с. ш. 37.74528° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.73833&mlon=37.74528&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Искра | 19 256 820 006 | 7426 | 125 | 15 | 162725 | 58°45′37″ с. ш. 37°42′25″ в. д. / 58.76028° с. ш. 37.70694° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.76028&mlon=37.70694&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Козлово | 19 256 820 007 | 7427 | 119 | 9 | 162725 | 58°42′57″ с. ш. 37°42′37″ в. д. / 58.71583° с. ш. 37.71028° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.71583&mlon=37.71028&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Лоша | 19 256 886 004 | 7881 | 141 | 31 | 162724 | 58°37′41″ с. ш. 37°29′30″ в. д. / 58.62806° с. ш. 37.49167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.62806&mlon=37.49167&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Михеево | 19 256 820 008 | 7428 | 119 | 9 | 162725 | 58°44′35″ с. ш. 37°41′13″ в. д. / 58.74306° с. ш. 37.68694° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.74306&mlon=37.68694&zoom=14 (O)] (Я) |
| село Муравьево | 19 256 820 009 | 7429 | 140 | 30 | 162725 | 58°42′48″ с. ш. 37°57′47″ в. д. / 58.71333° с. ш. 37.96306° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.71333&mlon=37.96306&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Мышкино | 19 256 886 005 | 7882 | 125 | 15 | 162724 | 58°43′20″ с. ш. 37°20′41″ в. д. / 58.72222° с. ш. 37.34472° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.72222&mlon=37.34472&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Никулино | 19 256 820 010 | 7430 | 123 | 13 | 162725 | 58°41′54″ с. ш. 37°45′11″ в. д. / 58.69833° с. ш. 37.75306° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.69833&mlon=37.75306&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Новая Ягница | 19 256 886 006 | 7883 | 113 | 3 | 162724 | 58°44′31″ с. ш. 37°29′23″ в. д. / 58.74194° с. ш. 37.48972° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.74194&mlon=37.48972&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Остров | 19 256 820 011 | 7431 | 128 | 18 | 162710 | 58°40′48″ с. ш. 37°49′19″ в. д. / 58.68000° с. ш. 37.82194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.68000&mlon=37.82194&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Петряево | 19 256 820 012 | 7432 | 117 | 7 | 162725 | 58°43′51″ с. ш. 37°40′53″ в. д. / 58.73083° с. ш. 37.68139° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.73083&mlon=37.68139&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Пленишник | 19 256 886 007 | 7884 | 120 | 10 | 162724 | 58°43′06″ с. ш. 37°24′23″ в. д. / 58.71833° с. ш. 37.40639° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.71833&mlon=37.40639&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Плосково | 19 256 886 008 | 7885 | 135 | 25 | 162724 | 58°36′48″ с. ш. 37°25′25″ в. д. / 58.61333° с. ш. 37.42361° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.61333&mlon=37.42361&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Раменье | 19 256 886 009 | 7886 | 130 | 20 | 162724 | 58°39′15″ с. ш. 37°23′06″ в. д. / 58.65417° с. ш. 37.38500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.65417&mlon=37.38500&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Старое | 19 256 820 013 | 7434 | 142 | 32 | 162725 | 58°43′25″ с. ш. 37°57′32″ в. д. / 58.72361° с. ш. 37.95889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.72361&mlon=37.95889&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Ступино | 19 256 820 014 | 7433 | 136 | 16 | 162725 | 58°43′44″ с. ш. 37°46′20″ в. д. / 58.72889° с. ш. 37.77222° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.72889&mlon=37.77222&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Шепелево | 19 256 820 015 | 7435 | 134 | 14 | 162725 | 58°41′33″ с. ш. 37°46′10″ в. д. / 58.69250° с. ш. 37.76944° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.69250&mlon=37.76944&zoom=14 (O)] (Я) |
| деревня Ягница | 19 256 886 001 | 7878 | 120 | — | 162724 | 58°44′19″ с. ш. 37°33′02″ в. д. / 58.73861° с. ш. 37.55056° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=58.73861&mlon=37.55056&zoom=14 (O)] (Я) |
Напишите отзыв о статье "Ягницкое сельское поселение"
Примечания
- ↑ [zakon.scli.ru/ru/legal_texts/all/extended/index.php?do4=document&id4=c91f13be-c883-46ba-8599-01a88f2b6aa4 Закон Вологодской области от 6 декабря 2004 г. N 1129-ОЗ «Об установлении границ Череповецкого муниципального района, границах и статусе муниципальных образований, входящих в его состав»]
- ↑ Закон Вологодской области от 28.04.2015 № 3632-ОЗ «О преобразовании некоторых муниципальных образований Череповецкого муниципального района и о внесении изменений в закон области „Об установлении границ Череповецкого муниципального района, границах и статусе муниципальных образований, входящих в его состав“»
- ↑ [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/itogi/tom1/pub-01-11.xls Том 1. Численность и размещение населения. 11. Численность населения России, федеральных округов, субъектов Российской Федерации, городских округов, муниципальных районов, городских и сельских поселений] // [www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/itogi_2010.htm Итоги Всероссийской переписи населения]. — 2012.
- ↑ [vologda-oblast.ru/ru/laws/?id_15=6312 Постановление Губернатора области «О регистрации населенных пунктов Череповецкого муниципального района» от 29.12.1999 № 892]
Ссылки
- [www.cherra.ru/yagnickoe-selskoe-poselenie.html Ягницкое сельское поселение] на сайте администрации Череповецкого района
| ||||||||||
| ||||||
Отрывок, характеризующий Ягницкое сельское поселение
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
