Ядвига Ягеллонка (1513)

Ядвига Ягеллонка

Ядвига Ягеллонка (польск. Jadwiga Jagiellonka; 15 марта 1513, Познань — 7 февраля 1573, Альтруппин, ныне район Нойруппина) — польская принцесса из династии Ягеллонов, в замужестве — супруга курфюрста Бранденбургского Иоахима II Гектора.

Биография

Ядвига родилась в семье польского короля Сигизмунда I и его супруги Барбары Запольяи, дочери могущественного венгерского магната Иштвана Запольяи. 1 сентября 1535 года Ядвига в Кракове вступила в брак с курфюрстом Бранденбурга Иоахимом II. В 1541 году она сопровождала своего мужа в Регенсбург, на рейхстаг Священной Римской империи. После того, как Иоахим перешёл в лютеранство, Ядвига продолжала исповедовать католичество. Её супруг по настоянию польского королевского двора не принуждал Ядвигу к перемене вероисповедания.

После смерти Иоахима в 1572 году Ядвига до конца своих дней проживала в одиночестве замке Руппин в городе Альтруппине. Похоронена в церкви доминиканского монастыря в Берлине.

Семья

У Ядвиги и Иоахима в браке родились:

• Елизавета Магдалена (1537—1595) — маркграфиня Бранденбургская, замужем за герцогом Францем Отто Брауншвейг-Люнебургским (1530—1559)
• Сигизмунд (1538—1566) — принц Бранденбургский, архиепископ Магдебургский, епископ Хальберштадтский
• Гедвига (1540—1602) — принцесса Бранденбургская, замужем за герцогом Юлием Брауншвейг-Вольфенбюттельским
• София (1541—1564) — принцесса Бранденбургская, замужем за Вильгельмом фон Розенбергом

Отрывок, характеризующий Ядвига Ягеллонка (1513)

Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.