Ядвигин Ш.

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ядвигин Ш.
Ядвігін Ш.
Имя при рождении:

Антон Иванович Левицкий (Антон Іванавіч Лявіцкі)

Псевдонимы:

Ядвигин Ш.

Дата рождения:

4 января 1869(1869-01-04)

Место рождения:

имение Добосна, Могилёвская губерния, Российской империи ныне Кировский район

Дата смерти:

24 февраля 1922(1922-02-24) (53 года)

Место смерти:

Вильно, Польша

Род деятельности:

прозаик, переводчик, журналист

Язык произведений:

белорусский

Ядви́гин Ш. (белор. Ядвігін Ш.), настоящее имя Антон Иванович Леви́цкий белор. Антон Іванавіч Лявіцкі, 4.01.1869, Добосна Могилёвской губернии — 24.02.1922, Вильно) — белорусский писатель и журналист.



Биография

Родился в семье управляющего имением.

Учился в школе, организованной в доме писателя Винцента Дунина-Марцинкевича в Лютинке. После окончания Минской гимназии учился на медицинском факультете Московского университета, однако в 1890 году был арестован и исключён из университета за участие в студенческих волнениях. В тюрьме занимался переводами на белорусский язык. После освобождения и возвращения на родину работал помощником аптекаря, в 1892 году закончил комедию «Злодзей», которая, однако, была запрещена полицией. Долгое время жил в имении Карпиловка под Радошковичами, где познакомился с классиком белорусской литературы Янкой Купалой. В 1906 году опубликовал первое своё произведение, «Суд», в газете «Наша доля». В 19091910 был секретарём, а затем заведующим литературного отдела крупнейшей белорусской газеты «Наша ніва», выходившей в Вильно. Активно участвовал в деятельности Белорусского издательского общества. Впоследствии работал в редакции газеты «Беларус», был техническим редактором сельскохозяйственного журнала «Саха́»[1] и издававшегося Алоизой Пашкевич журнала для детей и молодёжи «Лучынка».

Издал сборники рассказов «Бярозка» и «Васількі», книгу воспоминаний, ряд публицистических статей. Также является автором незаконченного романа «Золата».

Напишите отзыв о статье "Ядвигин Ш."

Примечания

  1. Приложение к «Нашей ниве»
  2. По старому стилю

Ссылки

  • [slounik.org/81483.html Биография писателя в энциклопедии slounik.org]  (белор.)
  • [sb.by/post/79963/ Ядвигин Третий и единственный]
  • [www.knihi.com/jadvihin/ Избранные произведения]  (белор.)  (нем.)

Отрывок, характеризующий Ядвигин Ш.


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.