Физико-технический факультет ХНУ

Физико-технический факультет
Харьковский национальный университет имени В. Н. Каразина
Год основания	1962
Декан	профессор И. А. Гирка
Место расположения	просп. Курчатова 31, пос. Пятихатки, Харьков, 61108
Официальный сайт	[physics-technology.karazin.ua/ physics-technology.karazin.ua/]

Физико-технический факультет ХНУ (также физтех, ФТФ) — один из четырёх факультетов ХНУ имени В. Н. Каразина физического профиля, специализирующийся в областях ядерной физики, физики плазмы, материаловедения и медицинской физики. Отличительными чертами факультета являются тесная связь с Харьковским физико-техническим институтом и фундаментальная теоретическая подготовка в стиле школы Ландау, к которой принадлежат многие из преподавателей факультета.

Физико-технический факультет был создан в 1962 году на базе отделения ядерной физики физико-математического факультета. Само отделение ядерной физики существовало с 1946 года, а некоторые кафедры, вошедшие в состав факультета — с 1930-х годов. В 1969 году факультет переехал в отдельный корпус в Пятихатках, чтобы быть ближе к Харьковскому физико-техническому институту.

История

Создание физтеха началось с Постановления СНК СССР № 225-96сс "О подготовке инженеров-физиков и специалистов по физике атомного ядра и по радиохимии" от 28 января 1946 года. Это постановление было принято по инициативе И. В. Курчатова, для обеспечения советского атомного проекта квалифицированными специалистами-ядерщиками. Cогласно этому постановлению в шести вузах СССР организовывалась подготовка инженеров-физиков и специалистов по радиохимии и физике атомного ядра. В том числе, Харьковский университет был обязан в 1947 году подготовить 10 "физиков по атомному ядру". Выбор Харькова как базы подготовки физиков-ядерщиков был связан с близостью ХФТИ, служившего Лабораторией № 1 советского атомного проекта, и с тем, что в университете уже с 1937 года работала созданная А. К. Вальтером кафедра физики атомного ядра. Первый выпуск девяти физиков-ядерщиков в ХГУ был осуществлен в 1947 году на базе кафедры электронных процессов и ядерной физики. А в 1948 году на физико-математическом факультете ХГУ было создано отделение ядерной физики под руководством Григория Ефимовича Кривца. За 16 лет своего существования ядерное отделение подготовило 556 специалистов-ядерщиков. Все эти годы оно работало в условиях секретности.

В конце 1950-х годов в СССР началось "мирное освоение атома", уровень секретности работ в области ядерной физики был снижен, а число необходимых стране физиков-ядерщиков значительно выросло. Поэтому было принято решение об открытии на базе ядерного отделения нового факультета, и 21 ноября 1962 года был подписан приказ министра высшего и среднего специального образования Украинской ССР № 780 "О создании в Харьковском государственном университете им. А. М. Горького физико-технического факультета, новых кафедр и объединения малочисленных кафедр". В тот же день ректор университета проф. В. Ф. Лаврушин в приказе по ХГУ № 457 довел до сведения руководства и сотрудников о приказе министра. Таким образом в университете появился физико-технический факультет, став одиннадцатым факультетом университета.

За год до этого, в 1961 году, из состава физико-математического факультета ХГУ был выделен физический факультет, и отделение ядерной физики находилось в его составе. Теперь кафедры физического факультета были разделены между двумя факультетами. В состав физико-технического факультета вошли кафедры теоретической ядерной физики (создана в 1933 году, заведующий акад. А. И. Ахиезер), экспериментальной ядерной физики (создана в 1937 году, заведующий акад. А. К. Вальтер), ускорителей (заведующий доц. А. М. Некрашевич), физики плазмы (создана в мае 1962 года, заведующий акад. К. Д. Синельников) и материалов реакторостроения (создана этим же приказом, заведующий акад. В. Е. Иванов). На физическом факультете остались кафедры статистической физики и термодинамики, экспериментальной физики, общей физики, физической оптики, физики твёрдого тела, астрономии и высшей математики.

Первоначально физико-технический факультет располагался на первом, втором и четвёртом этажах физической стороны главного корпуса ХГУ, где сейчас находится филологический факультет. В 1963 году началось строительство нового корпуса и общежития физтеха в посёлке Пятихатки, недалеко от ХФТИ, а в 1969 году факультет уже начал переезжать в новое здание, одновременно участвуя в завершении строительства силами студентов и преподавателей.

После распада СССР финансирование факультета значительно снизилось. Здание факультета страдает из-за отсутствия капитального ремонта. Финансирование зарубежных поездок студентов и преподавателей практически отсутствует. С 2015 года ремонт здания физтеха проводится со значительной финансовой помощью выпускников факультета, организовавших Благотворительный фонд выпускников физтеха. Несмотря на материальные трудности, уровень подготовки студентов остаётся достаточно высоким.

После передачи ХНУ Северного корпуса, физтех также получил аудитории и лаборатории в новом здании. Теперь там занимаются, в основном, студенты младших курсов, а старшие курсы по-прежнему учатся в Пятихатках.

Особенности преподавания

На 1-3 курсах образование на физтехе направлено на то, чтобы дать студентам общефизическую и математическую подготовку. В 1-4 семестрах студенты слушают лекции по общей физике (механика, теплота, электричество и оптика), на 5-6 семестрах — лекции по атомной и ядерной физике. Программа этих предметов близка к учебникам Сивухина и Савельева. В 1-5 семестрах читается ряд математических дисциплин: математический анализ, аналитическая геометрия, высшая алгебра, теория функций комплексного переменного, уравнения математической физики, теория вероятностей, методы приближённых вычислений. Общефизические и математические курсы сопровождаются практическими занятиями и объёмными домашними заданиями. В 4-8 семестрах читается ряд курсов по теоретической физике, основанных на курсе теоретической физики Ландау и Лифшица: теоретическая механика, электродинамика, квантовая механика, механика сплошных сред, термодинамика, статистическая физика.

После 6-го семестра происходит распределение студентов по кафедрам на конкурсной основе. На факультете работают 4 кафедры:

• Кафедра теоретической ядерной физики и высшей математики им. А. И. Ахиезера
• Кафедра ядерной и медицинской физики
• Кафедра прикладной физики и физики плазмы
• Кафедра материалов реакторостроения и физических технологий

После распределения в расписании студентов появляются спецкурсы, соответствующие специализациям кафедр.

В 6-7 семестрах студент пишет бакалаврскую дипломную работу с помощью научного руководителя, выбранного самим студентом или назначенного заведующим кафедрой.

На 5 курсе в учебной программе преобладают спецкурсы по кафедрам, а 6 курс целиком посвящён написанию магистерских дипломных работ.

Всего обучение на факультете состоит из 4 лет бакалавриата и 2 лет магистратуры.

Кафедры

На факультете работают 4 кафедры. Кафедра теоретической ядерной физики и высшей математики им. А. И. Ахиезера готовит физиков-теоретиков широкого профиля (студентов этой кафедры на факультете называют просто «теоретики»). Кафедра ядерной и медицинской физики ведёт подготовку специалистов по двум разным направлениям — экспериментальной ядерной физике («ядерщики») и медицинской физике («медики»). Кафедра прикладной физики и физики плазмы готовит специалистов по физике плазмы («плазмисты»), в равной степени затрагивая теоретические и экспериментальные аспекты плазмы. Кафедра материалов реакторостроения и физических технологий («металлисты»), в основном, специализируется на радиационном материаловедении и вакуумном нанесении покрытий.

Кафедра теоретической ядерной физики и высшей математики им. А. И. Ахиезера

Кафедра теоретической ядерной физики и высшей математики является правопреемницей кафедры теоретической физики, созданной на физико-математическом факультете ХГУ в 1933 году, и, таким образом, старше самого физико-технического факультета. Большую роль в становлении кафедры сыграл Лев Ландау, именно здесь он начал реализовывать свои замыслы по реорганизации подготовки физиков-теоретиков и созданию Курса теоретической физики. Он составил и первые программы преподавания курсов теоретической физики на кафедре. Ландау работал профессором кафедры теоретической физики, а заведующими кафедрой были его соавторы Лев Розенкевич (1933—1935) и Леонид Пятигорский (1935—1940). С 1940 по 1973 год кафедру возглавлял профессор А. И. Ахиезер, чьё имя теперь и носит кафедра. С 2010 года заведующим кафедрой является профессор Валерий Дмитриевич Ходусов.

Кафедра считается самой сложной на факультете. Студенты кафедры изучают спецкурсы по элементарным частицам, квантовой электродинамике, общей теории относительности, теории ядра, теории твёрдого тела, физике плазмы. Кроме того, профессора кафедры преподают все математические и теоретические дисциплины на младших курсах факультета.

Кафедра ядерной и медицинской физики

Кафедра была создана в 1937 году А. К. Вальтером. Заведующими кафедры были А. К. Вальтер (1937—1965) и И. И. Залюбовский (с 1965 года). В настоящее время кафедрой руководит академик Шульга, Николай Фёдорович. Название кафедры несколько раз менялось: «Кафедра физики атомного ядра», «Кафедра физики атомного ядра и электроники», «Кафедра электронных процессов», «Кафедра структуры вещества», «Кафедра экспериментальной ядерной физики». В 2012 году кафедра экспериментальной ядерной физики объединилась с кафедрой медицинской физики, образовав кафедру ядерной и медицинской физики.

С 2005 года кафедра также выпускает магистров по специальности «Медицинская физика» со специализациями «медицинская радиационная физика» и «медицинская биофизика». Студенты, изучающие ядерную физику и медицинскую физику, учатся в разных группах и посещают разные курсы: «ядерщики» специализируюися в экспериментальной ядерной физике, в то время как «медики» более подробно изучают биологию и медицинскую аппаратуру.

Кафедра физики плазмы и прикладной физики

Кафедра физики плазмы была создана в 1962 году под руководством К. Д. Синельникова. Кафедра общей и прикладной физики была создана в 1969 году для обеспечения преподавания на факультете курсов общей физики, электроники и инженерной графики. В 2012 году кафедра физики плазмы и кафедра общей и прикладной физики были объединены в кафедру физики плазмы и прикладной физики. Заведующим объединённой кафедрой стал декан физико-технического факультета, профессор Игорь Александрович Гирка.

Кафедра материалов реакторостроения и физических технологий

Кафедра материалов реакторостроения была образована в 1962 году по инициативе академика АН Украины Виктора Евгеньевича Иванова, который заведовал кафедрой с 1962 по 1969 год, а с 1964 по 1980 год был также директором ХФТИ. Со врнмнем из кафедры выделились кафедра физических технологий и кафедра электрофизики и радиационных технологий. В 2012 году все три кафедры были объединены в одну кафедру материалов реакторостроения и физических технологий. Заведующим кафедрой стал академик Николай Алексеевич Азаренков..

Достижения

Команды факультета ежегодно занимают призовые места на Всеукраинском студенческом турнире физиков, опережая по числу побед все другие факультеты Украины. Дважды команда физико-технического факультета становилась чемпионом на Международном турнире физиков, в 2011 и 2015 годах.

Деканы

• Залюбовский Илья Иванович (1962—1964)
• Милютин Георгий Анатолиевич (1964—1978)
• Блинкин А. М. (1978—1981)
• Муратов Владимир Иванович (1981—1986)
• Фареник Владимир Иванович (1986—1987)
• Лапшин Владимир Ильич (1987—1996)
• Азаренков Николай Алексеевич (1996—2005)
• Гирка, Игорь Александрович (с 2005)

Известные выпускники и сотрудники

► Персоналии:Физико-технический факультет ХНУ

Академики

• Ахиезер, Александр Ильич
• Файнберг, Яков Борисович
• Волков, Дмитрий Васильевич
• Барьяхтар, Виктор Григорьевич
• Пелетминский, Сергей Владимирович
• Семиноженко, Владимир Петрович
• Шульга, Николай Фёдорович
• Бакай, Александр Степанович
• Вальтер, Антон Карлович
• Иванов, Виктор Евгеньевич
• Азаренков, Николай Алексеевич

Лауреаты Государственной премии Украины

• Адаменко, Игорь Николаевич (1996, за исследования физики сверхтекучего жидкого гелия)
• Михайленко, Владимир Степанович (2005, за исследования физики плазмы)
• Степанов, Константин Николаевич (2005, за исследования физики плазмы)
• Шульга, Николай Фёдорович (2002)
• Шматко, Евгений Степанович (1971)
• Залюбовский, Илья Иванович (1993)
• Муратов, Владимир Иванович (1979)
• Лапшин, Владимир Ильич (2002)

Литература

• Толок В. Т. [www.pse.scpt.org.ua/en/jornal/4_04/10.pdf Физика и Харьков] // Физическая инженерия поверхности. — Т. 2, № 4.
• Толок В. Т., Коган В. С., Власов В. В. Физико-технический факультет Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина // [alumni.univer.kharkov.ua/wp-content/univerokukrcom/%D0%BC%D0%B0%D0%BA%D0%B5%D1%82-%D1%84%D0%B8%D0%B7%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D1%85%D0%B0%D1%80%D1%8C%D0%BA%D0%BE%D0%B2-%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%B7.pdf Физика и Харьков]. — Харьков: Тимченко, 2009. — С. 257-287. — 408 с.
• Власов В. В., Ходусов В. Д. [www-nuclear.univer.kharkov.ua/russ/p02_4_114.htm К 40-летию физико-технического факультета Харьковского национального университета им. В.Н. Каразина] // Вестник Харьковського национального университета имени В. Н. Каразина. Серия физическая «Ядра, частицы, поля». — 2002. — Вып. 114. — № 4.
• Дончик И. Н., Таньшина А. В. (сост.). Фізико-технічний факультет: минуле і сьогодення // Залюбовский Илья Иванович: учёный, учитель, человек. — Харьков: Издательство Харьковского национального университета имени В. Н. Каразина, 2009. — С. 19—27. — 148 с. (укр.)
• Власов В. В., Гирка И. А., Азаренков Н. А., Ходусов В. Д. Харьковскому физтеху 50 лет. — Харьков: ООО «Издательство Майдан», 2012. — 188 с.
• Кузенко С. В., Горбатько В. К. (ред.). Харьковский государственный университет 1805-1980. Исторический очерк. — Харьков: Вища школа, 1979. — С. 114-116. — 159 с. — 3000 экз.
• Агаркова І. Ю. (ред.). Історія Харківського университету за двісті років. Систематичний бібліографічний покажчик. — Харків: ФОП «Петрова І. В.», 2007. — С. 609-613. — 750 с. — 300 экз.
• Фоміна Н. Є. (ред.). Харківський національний университет ім. В. Н. Каразіна за 200 років. — Харків: Фоліо, 2004. — С. 484-489, 678-686. — 750 с. — 2550 экз.

Ссылки

• [ftfsite.ru/ Студенческий сайт физтеха]
• [physics-technology.karazin.ua/ Сайт физтеха]
• [www.univer.kharkov.ua/ua/departments/phystech/ Физтех на сайте ХНУ им. В. Н. Каразина]

Отрывок, характеризующий Физико-технический факультет ХНУ

– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил: