Специальный ядерный фугас

Специальный ядерный фугас (англ. Special Atomic Demolition Munition, SADM) — ядерное устройство, ядерные или термоядерные заряды, заложенные в грунт, внутрь какого-либо объекта или под воду. Предусматривалось применять их для создания зон разрушений, завалов, пожаров, затопления и радиоактивного заражения местности, нанесения ударов по живой силе и технике противника. Могли устанавливаться заранее или непосредственно во время боевых действий. Подрыв ядерных фугасов должен был осуществляться по проводам, радиоканалу или автоматически.

Ядерная мина (собственно SADM), в отличие от более тяжёлого ядерного фугаса (MADM), выпускалась в ранцевом исполнении и переносилась одним или двумя солдатами. Эти снаряды могли десантироваться в специальных контейнерах в сопровождении парашютистов.

Такие устройства были разработаны в СССР и в США (в 1960-е для ВМС и морской пехоты), но никогда не применялись. Попытки разработать ядерный фугас предпринимались и в Великобритании (см. Blue Peacock).

По инициативе руководства России и США диверсионные ядерные мины обеих стран утилизированы. Последние из них — российские РА115 — были разоружены в 1998 году. Имеются ли подобные ядерные боеприпасы у других стран, неизвестно. Упоминается в книге "Второго шанса не будет"

США

В США в номенклатуру ядерных фугасов входили М31, М59, Т4, ХМ113, М167, М172 и М175 с тротиловым эквивалентом от 0,5 до 70 кт, объединённые под общей аббревиатурой ADM — Atomic Demolition Munition (атомный подрывной боеприпас). Весили устройства от 159 до 770 кг. Первый и самый тяжёлый, М59, приняли на вооружение в 1953 году. Для установки ядерных фугасов войска США в Европе имели специальные сапёрные подразделения — к ним относилась, например, 567-я инженерная рота. Такого типа фугасы предполагалось закладывать на путях возможного движения советских войск и возле важных объектов инфраструктуры, главным образом, на территории ФРГ. Места закладки ядерных фугасов были заранее подготовлены и представляли собой, как правило, бетонную шахту глубиной несколько метров. Были ли в них установлены ядерные заряды, или шахты пустовали, и в них предполагалось установить заряды только в случае обострения ситуации — не известно.

Было разработано несколько типов лёгких ядерных боеприпасов, наиболее распространённым из них был W54 (англ.), который представлял собой цилиндр диаметром 40 см и высотой 60 см, весом 68 кг. Он имел регулируемую мощность взрыва от 10 тонн до 1 килотонны в тротиловом эквиваленте. 300 единиц SADM находились на вооружении США до 1989 года. Подобные боезаряды разрабатывались и ставились на вооружение армии США:

• 1964—1990 годы — M-159 Mod. 1 SADM. Мощность 10 тонн. Общий вес мины 68 кг.
• 1965—1990 годы — M-159 Mod. 2 SADM. Мощность 250 тонн. Общий вес мины 68 кг.
• 1966—1990 годы — M-159 Mod. 3 SADM. Мощность 350 тонн. Общий вес мины 68 кг.
• 1967—1990 годы — M-159 Mod. 4 SADM. Мощность 450 тонн. Общий вес мины 68 кг.

Предназначались для уничтожения ключевых объектов (заводов, фабрик, электростанций, мостов и т. п.) и сдерживания наступающих войск (радиационное заражение местности, создание обширных зон взрывных заграждений) Советского Союза при начале вероятной войны НАТО с СССР в Европе. Предполагалось, что легкий фугас будет доставляться парашютистами в группе из двух человек, один из которых переносит и устанавливает фугас, а второй — прикрывает и помогает первому. Использовать SADM предполагалось в первую очередь в местах, где существовала возможность быстро эвакуировать бойцов. Отрабатывалась следующая тактика: парашютисты устанавливают фугас, отплывают в открытое море, где их подбирает подводная лодка, быстрый корабль или воздушное судно.

Советский Союз

В Советском Союзе на вооружении частей специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба имелись специальные ядерные мины РА41, РА47, РА97 и РА115, производство которых осуществлялось с 1967 по 1993 годы.

Также известен так называемый «ядерный ранец» РЯ-6 весом 25 килограммов и мощностью до 1 килотонны в тротиловом эквиваленте.

Взводы разведки и уничтожения ядерных фугасов появились в штате инженерно-сапёрных батальонов советских танковых дивизий, дислоцированных на территории стран — участниц Варшавского договора в 1972 году. Личный состав взводов знал устройство этих фугасов и располагал специальным оснащением для их поиска и обезвреживания.

Отрывок, характеризующий Специальный ядерный фугас

Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.