Ядзава, Ай
| Ай Ядзава | |
| Рождение | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Направление | |
| Известные работы |
«Nana»; «Paradise Kiss» |
Ай Ядзава (яп. 矢沢あい Ядзава Ай?, род. 7 марта 1967) — мангака из префектуры Хёго. Свой псевдоним она взяла в честь японского певца Эйкити Ядзавы, поклонницей которого является.
Содержание
Биография
Ядзава Ай всегда любила рисовать – и это занятие составляло важную часть её жизни. Одно из самых ранних воспоминаний детства, как признаётся сама мангака, относится к тем временам, когда она уже умела читать, но только училась писать. Ей было не больше пяти лет. Ядзава Ай вспоминает маленькие картинки, которые она рисовала под руководством своей мамы. Потом эти картинки вешали на дверь, и когда мама отлучалась куда-то ненадолго, эти рисунки словно приглядывали за маленькой девочкой[1].
После окончания средней школы Ядзава посещала занятия в школе моды, но позже бросила учёбу. Она начала публиковаться с 1985 года. За 15 лет, более 10 её работ были опубликованы в журнале сёдзе-манги Ribon. В то время как большинство её работ публикуется Shueisha Inc — издателем Ribon и Cookie, некоторые другие, например манга Paradise Kiss появляются в журнале Zipper издательства Shodensha[2].
В июне 2009 Ядзава внезапно заболела в связи, с чем было приостановлено производство манги Nana.[3] В апреле 2010 она выписалась из больницы, что вызвало затруднение с выпуском манги Nana.[4]
Творчество
Список наиболее популярных работ Ай Ядзавы включает Tenshi Nanka Ja Nai, Gokinjo Monogatari, Paradise Kiss и Nana. Все пять томов Paradise Kiss были опубликованы на английском языке издательством Tokyopop. В Японии Nana продолжает печататься в журнале Cookie и в данный момент состоит из 84 глав, плюс три главы-приквела к жизни некоторых персонажей. В 2003 году Ай Ядзава была награждена премией манги Shogakukan за мангу Nana. И в 2006 году Ядзава Ай также получила престижнейшую награду Тэдзуки – за ту же мангу [5]. По этой же её работе было снято аниме, выпущенное Madhouse Ltd и два live-action фильма.
Работы Ядзавы обычно сосредоточены на историях молодых людей и перипетиях их отношений, что даёт возможность её целевой аудитории идентифицировать себя с персонажами. Она известна своим исключительным вкусом в вопросах моды, поэтому её герои всегда выглядят очень стильно. Другой отличительной чертой творчества Ядзава является сопоставление ярких, в чём-то мятежных персонажей более традиционным.
Личная жизнь
Ядзава является горячей поклонницей Руми Сисидо и часто способствует популяризации её творчества. Так в одном из томов Gokinjo Monogatari был упомянут первый инди-альбом Сисидо Set Me Free. Более того Ядзава разработала дизайн обложки для третьего альбома Rumi Roll, который позже появился в 9 томе Nana.
Постоянно перечитывает «Здравствуй, грусть» Франсуазы Саган, пересматривает фильмы «Гаттака», «Смерть в Венеции» и «Бархатная золотая жила». Ядзава Ай часто общается с мангаками Мидзусавой Мэгуми («Ленточка Химэ»), Обаной Михо («Детская игрушка») и Ёсидзуми Ватару («Мальчик-мармелад», «Ультраманьяк»). Они четверо – очень близкие друзья[1]..
Работы (в хронологическом порядке)
- 15-nenme (１５年目) (1986)
- Love Letter (ラブレター) (1987)
- Kaze ni Nare! (風になれ！) (1988)
- Escape (エスケープ) (1988)
- Ballad Made Soba ni Ite (バラードまでそばにいて) (1989)
- Marine Blue no Kaze ni Dakarete (マリンブルーの風に抱かれて) (1990—1991)
- Usubeni no Arashi (うすべにの嵐) (1992)
- Tenshi Nanka Ja Nai (天使なんかじゃない) (1992—1995)
- Gokinjo Monogatari (ご近所物語) (1995—1998)
- Kagen no Tsuki (下弦の月) (1998—1999)
- Paradise Kiss (2000—2004)
- Nana (2000)
- Princess Ai (2004—2006) (только дизайн персонажей)
Напишите отзыв о статье "Ядзава, Ай"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.world-art.ru/people.php?id=35413 Ядзава Ай/Yazawa Ai/矢沢あい]. [www.webcitation.org/6DDnDc4gw Архивировано из первоисточника 27 декабря 2012].
- ↑ [www.shodensha.co.jp/ 祥伝社の出版物]
- ↑ [www.animenewsnetwork.com/news/2009-06-26/nana-ai-yazawa-puts-manga-on-hold-due-to-illness Nana’s Ai Yazawa Puts Manga on Hold Due to Illness — Anime News Network]
- ↑ [www.animenewsnetwork.com/news/2010-04-25/nana-manga-creator-ai-yazawa-returns-from-hospital Nana Manga Creator Ai Yazawa Returns from Hospital — Anime News Network]
- ↑ [en.wikipedia.org/wiki/Tezuka_Award Tezuka Award]. [www.webcitation.org/6DDnF9uDW Архивировано из первоисточника 27 декабря 2012].
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ядзава, Ай
– Что же, соснули бы, – сказал казак.– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
