Яд Сара

Яд Сара (ивр. ‏יָד שָׂרָה‏‎, «память Сары») — крупнейшая израильская благотворительная организация. Помогает старикам и больным. Имеет 103 (по другим данным, 107) отделения и более 6000 волонтёров.

История

Основана в 1976 году Яаковом Луполянски и его сыном Ури (впоследствии мэром столицы Израиля — Иерусалима). Названа в память матери первого из них, погибшей во время Холокоста.

Деятельность

Яд Сара предоставляет семьям, ухаживающим за престарелыми, больными и инвалидами, возможность взять напрокат за небольшую плату (и залог) медицинское оборудование. Это позволяет ухаживать за больным и реабилитировать его дома, а не в больнице, что благотворно сказывается и на пациенте, и на государственных затратах. Организация функционирует в основном на пожертвования, 80 % которых собирается в Израиле, с незначительной помощью государства.

Награды и признание

• 1991 — премия Элиэзера Каплана
• 1994 — Государственная премия Израиля
• 2005 — Экономический и социальный совет ООН (Ecosoc) предоставил организации Яд Сара статус своего специального советника, ранее такой статус израильским организациям никогда не предоставлялся.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/15200 Статья в Электронной Еврейской Энциклопедии]

Отрывок, характеризующий Яд Сара

– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.