Яд (фильм, 1991)
| Яд | |
| Poison | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Эдит Микс |
| Оператор | |
| Длительность |
85 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Яд» (англ. Poison) — дебютный полнометражный фильм американского независимого кинорежиссёра Тодда Хейнса. Три истории об аутсайдерах, сексе и насилии, одна из которых (о тюремном романе) вдохновлена прозой Жана Жене. Премия «Тедди» Берлинского кинофестиваля, гран-при жюри на фестивале Сандэнс. Дебютную работу Хейнса критика относит к наиболее ярким и самобытным проявлениям New Queer Cinema[1].
Сюжет
Фильм состоит из трёх историй, действие которых приурочено к 80-м, 50-м и 40-м годам XX века[2]:
- «Герой» (Hero) — история семилетнего мальчика Ричи, застрелившего собственного отца и улетевшего прочь. Эпизод снят в виде псевдодокументального фильма-расследования с серией интервью с «фигурантами» дела, знавшими Ричи (родственниками, одноклассниками, школьными учителями).
- «Ужас» (Horror) — история исследователя человеческой сексуальности, ставшего жертвой собственного эксперимента и превратившегося в урода-убийцу. Эпизод снят в манере низко-бюджетного научно-фантастического кино 1950-х годов.
- «Гомо» (Homo) — история вора-гомосексуала, попавшего в тюрьму, и его одержимости другим заключённым, знакомым ему ещё по интернату для малолетних преступников. Эпизод создан по мотивам прозы Жана Жене и выдержан в двух цветовых гаммах: приглушённые тёмные тюремные эпизоды сочетаются с яркими солнечными флешбеками о жизни в интернате.
Согласно Джеймсу Лайонсу, одним из рабочих названий фильма «Яд» было «H». Именно с этой буквы латинского алфавита начинаются оригинальные заглавия всех трёх новелл, составляющих картину: Hero, Horror, Homo.
В ролях
- Эдит Микс — Фелисия Бикон
- Ларри Максвелл — доктор Грейвз
- Сьюзан Норман — Нэнси Олсен
- Скотт Рендерер — Джон Брум
- Джеймс Лайонс — Джек Болтон
Художественные особенности
Дебютный фильм Тодда Хейнса «Яд» состоит из трёх сюжетно не связанных между собой новелл, объединённых общей темой отверженности. При этом картина выстроена так, что все три истории излагаются параллельно: отдельные фрагменты каждой истории чередуются. Все новеллы разительно отличаются по стилистике. Первая представляет собой псевдодокументальный телефильм, вторая пародирует низкобюджетную послевоенную кинофантастику, третья отсылает к киноопытам Жана Жене. В каждом эпизоде так или иначе присутствуют гомосексуальные мотивы. Наиболее радикально они явлены в новелле «Гомо», в основе которой лежат романы Жене (в первую очередь «Дневник вора»). Хотя прямые повествовательные связи между сегментами отсутствуют, на их внутреннее родство намекает тщательно продуманный монтаж[3].
В исторической перспективе «Яд» воспринимается как рефлексия относительно эпидемии СПИДа, которая захлестнула американское гей-сообщество в конце 1980-х, а также неоднозначной реакции на неё рейгановской Америки. Среди жертв этой эпидемии оказался и бойфренд режиссёра, Джеймс Лайонс, исполнивший в фильме одну из главных ролей и участвовавший в его монтаже[1]. Рецензируя фильм в 1991 году, Дж. Хоберман назвал «Яд» «возможно, наиболее жёстким, тревожащим и наименее компромиссным» киновысказыванием об эпидемии[4].
Прокат
Краткие сцены однополого секса, присутствующие в «Гомо», обрекли фильм на самый жёсткий прокатный рейтинг NC-17. Правые круги американского истеблишмента были возмущены, что государственный грант (всего $25 тыс.) был израсходован на финансирование подобной «непристойности». Кое-кто иронически называл режиссёра «Феллини фелляции»[1]. Тем не менее, фестивальная судьба картины Тодда Хейнса сложилась благополучно: режиссёр был удостоен гран-при жюри Сандэнс и премии «Тедди» в Берлине.
В России фильм «Яд» был официально представлен на первом московском фестивале американского кино 28 сентября 2006 года. По словам организатора показа культуролога Кирилла Разлогова[5], видавшая виды молодёжная аудитория была шокирована радикализмом Тодда Хейнса.
Напишите отзыв о статье "Яд (фильм, 1991)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.nytimes.com/2010/11/07/movies/07poison.html?_r=0 Todd Haynes’s ‘Poison’ and the Film World It Made - NYTimes.com]
- ↑ [www.chicagoreader.com/chicago/poison/Film?oid=4054887 Poison | Chicago Reader]
- ↑ [www.timeout.com/film/reviews/71233/poison.html Poison Review. Movie Reviews - Film - Time Out London]
- ↑ J. Hoberman. The Magic Hour: Film at Fin de Siècle. Temple University Press, 2003. Page 88.
- ↑ Передача «Культ кино» ГТРК «Культура», 15 апреля 2007 года
Ссылки
- «Яд» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Яд (фильм, 1991)
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
