Язвицкий, Валерий Иоильевич

Валерий Иоильевич Язвицкий
Дата рождения:	12 (24) января 1883(1883-01-24)
Место рождения:	село Орлов Гай, Новоузенский уезд, Самарская губерния, Российская империя
Дата смерти:	21 октября 1957(1957-10-21) (74 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Род деятельности:	прозаик, революционный деятель
Жанр:	научно-популярная литература, историческая проза, научная фантастика
Язык произведений:	русский
Награды:

Валерий Иоильевич Язви́цкий (1883—1957) — русский советский драматург, поэт и писатель, автор научно-популярных, политических, исторических и научно-фантастических книг.

Биография

Родился 12 (24) января 1883 в селе Орлов-Гай (ныне Ершовский район Саратовской области) в многодетной семье земского доктора Иоиля Ивановича и Марии Васильевны Язвицких.

Учился в пензенской и саратовской гимназиях (из обеих был исключён за нарушения дисциплины), затем — во Второй казанской гимназии.

В 1903 году вступил в РСДРП.

После окончания гимназии поступил на историко-филологический факультет Казанского университета. Во время учёбы работал секретарём в газете «Волжский листок», где в то время сотрудничали Я. М. Свердлов и Александр Накоряков.

В 1905 году за активное участие революционной деятельности был арестован, около пяти месяцев провёл в тюрьме, затем был сослан в город Мезень. Там венчался со своей двоюродной сестрой Варварой Алексеевной Лапковой, которая последовала за ним в ссылку. В ссылке издавал газету «Мезенский рабочий», принимал участие в спектаклях местного любительского театра. Сдав экзамены на частного поверенного, поступил на лесопильный завод братьев Ружниковых. За организацию забастовки на заводе вновь был приговорён к высылке — теперь на остров Моржовец в Белом море, но скрылся от полиции и по поддельным документам уехал за границу.

В Женеве, за неимением собственного жилья, некоторое время жил на квартире у В. И. Ленина. Поступил на второй курс естественного факультета Женевского университета. Возглавлял комиссию при ЦК РСДРП(б) по оказанию помощи политэмигрантам, выступал с докладами вместе с Л. Д. Троцким, А. А. Богдановым, Г. А. Алексинским, А. В. Луначарским. В то же время продолжал писать стихи и прозу, много печатался в периодике, играл в любительских спектаклях женевского клуба политических эмигрантов, где ставят и его пьесы.

В 1910 году, окончив университет, переехал в Болгарию, где работал в биологической лаборатории профессора П. И. Бахметьева, который в то время занимался проблемами анабиоза насекомых и животных.

В 1912 году, пересмотрев свои политические взгляды, вышел из РСДРП.

Стал собственным корреспондентом газет «Русские ведомости» и «Утро России» в Болгарии, а после начала Первой мировой войны — в Румынии и Сербии. Писал этнографические и искусствоведческие статьи. К пушкинскому юбилею подготовил историческое исследование «Кто был Кирджали?», за которое был избран действительным членом РАН.

В 1914 году уехал на фронт в качестве военного корреспондента, по впечатлениям опубликовал серию статей «В сербских окопах».

Осенью 1915 года вернулся в Россию. Чиновник особых поручений в колчаковском МИДе (Омск), «специальный представитель для связи с союзниками" (с сентября 1919).

После Октябрьской революции служил в РККА, работал в Наркомпросе.

В 1922 году предпринял попытку издать ежемесячный литературно-художественный и научно-популярный журнал «Жизнь», но вышло в свет всего лишь три номера.

В 1930—1931 годах принимал участие в издании 3-х томного издания «Жизнь животных по А. Э. Брему» (написал для первого тома один раздел и полностью составил второй том).

Во время Великой Отечественной войны оставался в Москве, служил начальником ПВО одной из зон столицы,

В это время начал писать роман «Иван III — государь всея Руси», который частями был издан в 1946—1955 годах в издательстве «Художественная литература». Перенеся инсульт и практически потеряв возможность двигаться, последнюю книгу романа диктовал секретарю.

Умер в Москве 21 октября 1957 года. Похоронен в 114 колумбарии Новодевичьего кладбища (старая территория).

Литературное творчество

Писал исторические, фантастические, научно-популярные произведения, пьесы, стихи.

В 1903 году, ещё в гимназии, написал пьесу о жизни татарской женщины «Болезнь духа», поставленную в том же году Казанским городским театром во время гастролей В. Ф. Комиссаржевской.

Позднее, во время работы в «Волжском листке», печатал в этом издании стихи и рассказы. Написанная в это время вторая его пьеса «Отпетый», рассказывающая о студенческой жизни, была запрещена цензурой к постановке.

Создал кинодраму «В хороводе жизни», послужившую основой для фильма А. А. Ханжонкова

Написал несколько исторических романов. Роман «Непобеждённый пленник» рассказывает о жизни Ипполита Мышкина, народовольца, сподвижнике Н. Г. Чернышевского, а действие другого романа, «Сквозь дым костров», происходит во Франции и Испании XVIII века. Одно из самых известных его произведений, «Иван III — государь всея Руси» — одну из первых советских эпопей на тему истории России, воссоздающую эпоху правления Ивана III, при котором сложилось ядро единого Российского государства.

Немалое место в его творчестве занимает фантастика. Ещё в 1908 году в Женеве опубликовал фантастический памфлет «Новая зимняя сказка». В 1914 году написал трагедию под названием «Храм Солнца», сюжет которой разворачивается в фантастической стране, напоминающей Индию, и рассказывает о борьбе различных каст за место под солнцем. В начале 1920-х годов в московской Мастерской коммунистической драматургии была поставлена его одноактная пьеса «Кто виноват?» («Разруха»), где главным действующим лицом был фантастический персонаж — древняя скрюченная старуха в лохмотьях по имени Разруха, мешающая жить семье свободного пролетария. Тогда же написал роман «Побеждённые боги» (1924; др. «Гора Лунного духа»), посвящённый одной из «затерянных» цивилизаций, а несколько позднее — «Остров Тасмир» (1927), действие которого также развёртывается в «затерянном мире».

Его последующие фантастические повести и рассказы созданы в основном в жанре твёрдой научной фантастики с элементами научно-популярной литературы и иллюстрируют основные физические законы, рассказывают о космических полётах. Так, в «Путешествии на Луну и на Марс» (1928) рассказывается о сне работника кооператива Петра Ивановича Гура, который вместе с приятелем совершает межпланетное путешествие на ракете, построенной по проекту К. Э. Циолковского американским профессором университета. На Марсе они встречают аборигенов, похожих на больших лягушек, и вступают с ними в контакт. Рассказ снабжён приложением, в котором излагается теорию теорию космического полёта. В рассказе «Мексиканские молнии» (1930) обыгрывался сюжет с применением передачи энергии без проводов, а в рассказе «Аппарат Джона Инглиса» (1929) автор показывает мир, лишённый силы трения. Эти произведения, а также рассказы «Воздушный колодец» (1930), «Загадка Мауэрского озера» (1929), «Хранители жизни» (1931), позднее были включены в сборники «Как бы это было» (1938) и «Аппарат Джона Инглиса» (1945);

Опубликовал многочисленные научно-популярные брошюры: «Земная кора и её история», «История кусочка сахара», «История человеческого жилища», «Как люди научились писать, читать и печатать книги», «Чугун, железо, сталь» и другие.

Публикации

Отдельные издания

• Язвицкий В. И. Новая зимняя сказка: Политический памфлет в стихах. — Женева, 1908. — 8 с.
• Язвицкий В. И. Храм Солнца: Трагедия в 4-х действиях. — М., 1921.
• Язвицкий В. И. Побеждённые боги: Фантастический роман. — М.-Л.: Л. Д. Френкель, 1924. — 108 с. — 4 000 экз.
• Язвицкий В. И. «Гора Лунного духа: (Побеждённые боги)»: Фантастический роман. — М.-Л., 1927. — 128 с. — 3000 экз.
• Язвицкий В. И. Остров Тасмир: [Повесть] / Обложка И. Француза. — М.-Л.: Госиздат, 1927. — 230 с. — (Библиотека путешествий и приключений). — 7000 экз.
• Язвицкий В. И. Путешествие на Луну и на Марс: [Рассказ]. — М.-Л.: Госиздат, 1928. — 78 с. — 20 000 экз.
• Язвицкий В. И. Аппарат Джона Инглиса: [Рассказ]. — М.:: Мол. гвардия, 1930. — 32 с. — (Библиотека научной фантастики; № 3). — 25 100 экз.
• Язвицкий В. И. Мексиканские молнии: [Рассказ]. — М.: Молодая гвардия, 1930. — 48 с. — (Библиотека научной фантастики; № 3). — 25 100 экз.
• Язвицкий В. И. Воздушный колодец: Проект прибора для добывания воды из воздуха бельгийского инженера Кнапена. В беллетристической форме: [Рассказ]. — М.: Молодая гвардия, 1931. — 40 с. — 25 000 экз.
• Язвицкий В. И. Живое кладбище: [Рассказ]. — М.: Молодая гвардия, 1931. — 24 с. — 250 000 экз.
• Язвицкий В. И. Непобежденный пленник: роман-биография в семи частях. — М.: Молодая гвардия, 1933. — 324 с.
• Язвицкий В. И. Как это было: Научно-фантастические рассказы. — Воронеж: Областное книжное издательство, 1938. — 155 с. — 10 200 экз. Содержание: Воздушный колодец; Мексиканские молнии; Аппарат Джона Инглиса; Живое кладбище; Загадка Мауэрского озера; Полёт на Луну и Марс
• Язвицкий В. И. Аппарат Джона Инглиса: [Рассказы]. — М.-Л.: Детгиз, 1945. — 32 с. — (Библиотека научной фантастики и приключений). — 50 000 экз. Содержание: Аппарат Джона Инглиса; Хранитель жизни
• Язвицкий В. И. Иван III — государь всея Руси. — М.: Московский рабочий, 1946. — 283 с. 1, 2, 3-я книги (1946, 1947, 1949 годы)

Публикации в периодике и сборниках

• Язвицкий В. И. Кошмар: [Рассказ] // Утро России. — 1917. 24 декабря.
• Язвицкий В. И. Аппарат Джона Инглиса: Фантастический рассказ // Знание — сила. — 1929. — № 4. — С. 92-96.
• Язвицкий В. И. Загадка Мауэрского озера: Рассказ // На суше и на море (Москва). — 1929. — № 4. — С. 1-3.
• Язвицкий В. И. То же: [Рассказ] // Шалтай-Болтай. — 2011. — № 1. — С. 145-152.
• Язвицкий В. И. Мексиканские молнии: Научно-фантастический рассказ // Знание — сила. — 1930. — № 3. — С. 105.
• Язвицкий В. И. Воздушный колодец: Научно-фантастический рассказ // Знание — сила. — 1930. — № 8-9. — С. 2-7.; № 9 — С. 3-7
• Язвицкий В. И. Путешествие на Луну и на Марс: Фантастический рассказ // Шалтай-Болтай. — 2008. — № 3. — С. 131-159.

Литература

• [scifi.spb.ru/authors/ya/yazvizky.v/yazvizky.htm Язвицкий, Валерий Иоильевич] // Энциклопедия фантастики: Кто есть кто / Под ред. Вл. Гакова. — Минск: ИКО «Галаксиас», 1995. — 694 с. — ISBN 985-6269-01-6.

• Серганова В. [ujmos.ru/index.php?id=120 Главная книга жизни].
• Серганова В. Валерий Иоильевич Язвицкий: [Забытое имя] // Московский журнал. — 2007. — № 11.
• Карацупа В. [archivsf.narod.ru/1883/valeriy_yazvicky/index.htm Язвицкий Валерий Иоильевич: (12 (25) января 1883 — 21 октября 1957)] // Шалтай-Болтай. — 2008. — № 3. — С. 125-130.
• Подольская И. И. Язвицкий, Валерий Иоильевич // Краткая литературная энциклопедия. — М., 1975. — Т. 8. — С. 1043.
• [Рец. на роман «Побеждённые боги». — М.-Л., 1924] // Книга о книгах. — 1924. — № 7-8.
• Кас. Валерий Язвицкий. Остров Тасмир. М.-Л.: ГИЗ, 1927: [Рецензия] // Уральский рабочий (Екатеринбург). — 1927. 18 июня.
• Яков Рыкачев Рец. на книгу В. Язвицкого «Как это было» // Детская литература. — 1939. — С. 57-59.

Ссылки

• [www.rgali.ru/object/10910163?lc=ru Описание архива Язвицкого В. И.] в РГАЛИ

Отрывок, характеризующий Язвицкий, Валерий Иоильевич

– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.