Язык

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Язы́к — сложная знаковая система, естественно или искусственно созданная и соотносящая понятийное содержание и типовое звучание (написание).

Термин «язык», понимаемый в широком смысле, может применяться к произвольным знаковым системам, хотя чаще он используется для более узких классов знаковых систем[1].

Среди знаковых систем различают[2]:

Языки изучает лингвистика (языкознание). Знаковые системы — предмет изучения семиотики. Влияние структуры языка на человеческое мышление и поведение изучается психолингвистикой.





Понимания языка

Согласно психологу и специалисту в области изучения коммуникации и кооперации М. Томаселло[en], под языком следует понимать способность во время общения разделять намерения других[9].

Функции языка

Язык — многофункциональное явление. Все функции языка проявляются в коммуникации. Выделяют следующие функции языкаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4880 дней]:

  • коммуникативная (или функция общения) — основная функция языка, использование языка для передачи информации;
  • конструктивная (или мыслеформирующая) — формирование мышления индивида и общества;
  • когнитивная (или аккумулятивная функция) — передача информации и её хранение;
  • эмоционально-экспрессивная — выражение чувств, эмоций;
  • волюнтативная (или призывно-побудительная функция) — функция воздействия;
  • метаязыковая (металингвистическая) — разъяснения средствами языка самого языка. По отношению ко всем знаковым системам язык является орудием объяснения и организации. Речь идет о том, что метаязык любого кода формируется в словах.
  • фатическая (или контактоустанавливающая) — использование языка для установления психологического контакта собеседников;
  • идеологическая функция — использование того или иного языка или типа письменности для выражения идеологических предпочтений. Например, ирландский язык используется главным образом не для общения, а в качестве символа ирландской государственности. Использование традиционных систем письма часто воспринимается как культурная преемственность, а переход на латиницу — как модернизаторство.
  • омадативнаяК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4880 дней] (или формирующая реальность) — создание реальностей и их контроль;
  • номинативная (или назывная) — язык называет различные объекты;
  • денотативная, репрезентативная — ориентация на адресата;
  • конативная — передача информации, представление;
  • эстетическая — сфера творчества;
  • аксиологическая — оценочное суждение (хорошо/плохо);
  • референтная (или отражательная) — функция языка, в которой язык является средством накопления человеческого опыта.

Происхождение и развитие языка

Существует ряд гипотез о происхождении языка, но ни одна из них не находит пока надёжного подтверждения фактами из-за огромной отдалённости эпохи происхождения языка от нашего времени. Они остаются гипотезами, так как процесс происхождения языка нельзя ни наблюдать, ни воспроизвести в эксперименте[10]. В начале XXI века получен ряд данных, позволивших ряду исследователей связать возникновение языка у человека с двумя мутациями в гене FOXP2 на 7-й хромосоме, в результате которых белок FOXP2 человека отличается от белка FOXP2 шимпанзе и других приматов заменой двух аминокислот: треонина на аспарагин в 303-й позиции и аспарагина на серин в 325-й позиции[11][12]. Примечательно, что эти замены имели место уже у неандертальца[13].

Теории о происхождении языка делятся на группы по своим базисным предположениям. Часть теорий основывается на том, что язык, будучи очень сложным явлением, не мог возникнуть из ничего, а должен был развиться из более древних пре-языковых систем общения предков человека. Другие теории предполагают, что язык людей является уникальным явлением, которое не идёт ни в какое сравнение с системами общения животных и поэтому оно возникло внезапно при переходе от предков человека к первым людям. Рассматривая другой критерий, можно видеть, что часть теорий оперируют идеей языка как генетически заложенной функцией человека, в то время как другие теории считают язык явлением в большей степени культурным, передаваемым через социальные интеракции[14].

Единственным выдающимся адептом теории внезапного появления языка на сегодняшний день является Ноам Хомски. Он выдвинул предположение, что «произошла какая-то случайная мутация, может быть после какого-то странного облучения космическими лучами, которая реорганизовала мозг, создав орган речи в мозгу обычного примата»[15]. Предостерегая читателя, что эту историю не следует воспринимать чересчур буквально, Хомски настаивает на том, что она может быть ближе к истине, чем многие другие «сказочные» истории про эволюцию речи[15].

Теорий постепенного развития языка придерживается на сегодняшний день большинство исследователей, но эти теории различаются предлагаемыми механизмами этого развития. Некоторые, как например психолог Стивен Пинкер считают, что развитие языка является процессом внутренним и его предтечей следует считать интеллект животных[16]. Другие исследователи (как, например, М. Томаселло[en]), считающие, что язык — это инструмент, получаемый и изучаемый в процессе общения, в качестве отправной точки выбирают коммуникацию у животных, звуковую или жестикуляционную[17]. Другие модели постепенного развития языка постулируют развитие языка из музыки, точка зрения высказанная уже такими мыслителями как Жан-Жак Руссо и Чарльз Дарвин. Выдающимся современным сторонником этой теории следует считать археолога Стивена Миттена[18].

Поскольку возникновение языка произошло в доисторический период человечества, о нём не сохранилось никаких исторических следов, а сегодня похожие процессы не наблюдаются. Поэтому исследователи, придерживающиеся теории постепенного развития, вынуждены проводить аналогии раннего становления языка с коммуникацией животных (например, приматов). Альтернативный метод исследования заключается в поисках следов адаптации к речи в ископаемых останках первобытных людей, а также поиски следов использования символов в доязыковую эру[19].

Практически общепринятым является мнение, что система коммуникации австралопитеков не отличалась принципиально от имеющейся у человекообразных обезьян. Различные мнения имеются насчёт дальнейшего развития этой системы коммуникации с появлением рода Homo около 2,5 миллионов лет назад. Некоторые исследователи постулируют возникновение примитивного протоязыка уже у вида Homo habilis 2,3 миллионов лет назад, другие же считают, что этот рубеж был перейдён лишь Homo erectus 1,8 миллионов лет назад или даже Homo heidelbergensis (всего 600 тысяч лет назад). Язык же в его современной форме образовался в эпоху верхнего палеолита — меньше чем 100 тысяч лет назад[20][21].

Людей издавна интересовал вопрос о том, как на Земле возникло множество языков. Одни учёные полагают, что все они имеют общие корни, появившись в результате цепи дивергенций прамирового языка (концепция моногенеза); в пользу этой точки зрения говорят, в частности, так называемые «всемирные этимологии» — корни слов, которые представляются общими для всех макросемей. Другие полагают, что изначально было несколько независимых очагов возникновения языков (концепция полигенеза)[22][23].

Лингвисты устанавливают родство языков в тех случаях, когда языковое единство распалось не более 5 — 10 тыс. лет назад и объединяют их в языковые семьи. Некоторые исследователи пытаются установить и более отдалённое генетическое родство языков.

Изучение языка

Становление лингвистики — науки о языке — началось ещё в эпоху древности, задолго до начала нашей эры. Процесс исторического развития лингвистического знания был длительным и нередко противоречивым, осуществлялся усилиями представителей различных этнических культур, в которых складывались самобытные школы и традиции. В XIX—XX веках складывается современная лингвистика — разветвлённая наука, изучающая в теоретическом и практическом плане все аспекты языка и речевой деятельности человека[24][25].

Разделы лингвистики

Академическое изучение языка представляет интерес с разных теоретических позиций для многих областей науки. Так, дескриптивная лингвистика исследует грамматику конкретного языка, теоретическая лингвистика разрабатывает теории о концептуализации и определении природы языка, основываясь на многочисленных существующих языках. Социолингвистика интересуется тем, как язык используется в целях социализации, нейролингвистика изучает процессы в человеческом мозгу, связанные с обработкой языковой информации, историческая лингвистика изучает вопросы языкового родство и генетической классификации языков[26], прагматика изучает совокупность условий использования говорящими языковых знаков[27].

История лингвистики

Историю формального изучения языка принято вести с V века до н. э. В этот период индийский грамматик Панини сформулировал 3959 правил морфологии языка санскрит. Вместе с этим, по некоторым данным, уже в XIX веке до н. э. шумерские писцы изучали различия между грамматикой шумерского и аккадского языков. Впоследствии, каждая древняя культура, разрабатывающая письменность, приходила к собственной грамматической традиции[28].

В XVII веке французские грамматики Пор-Рояля разработали идею, гласящую, что грамматика языка отражает основы мышления и поэтому грамматика должна быть универсальной. В XVIII веке филолог Уильям Джонс положил основу сравнительно-исторического языкознания, предположив, на основании сравнительного анализа, общее происхождение санскрита и латыни[29]. Вильгельм фон Гумбольдт вынес академическое изучение языка за рамки одной лишь индо-европейской группы языков[30]. В начале XX века Фердинанд де Соссюр разработал идею языка как статической системы взаимосвязанных единиц, определяемых друг через друга[31]. К основным достижениям Соссюра следует отнести также различение диахронической (исторической и сравнительной) и синхронической (дескриптивной) лингвистики. Согласно Соссюру, лингвистическое исследование только тогда адекватно своему предмету, когда учитывает как диахронический, так и синхронический аспекты языка. Кроме этого, ему принадлежит определение двух видов отношений и различий между элементами языковой системы: синтагматических и ассоциативных отношений. Синтагматические отношения — это отношения между следующими друг за другом в потоке речи языковыми единицами, то есть отношения внутри ряда языковых единиц, существующих во времени (такие сочетания языковых единиц называются синтагмами). В отличие от синтагматических отношений, ассоциативные отношения существуют вне процесса речи и вне времени[32].

Язык как система

В качестве основных выделяются следующие уровни языка[33]:

На различных участках и уровнях языка степень системности неодинакова; так, в фонологии, где существенное изменение одного элемента влечёт преобразования, затрагивающие другие элементы или всю систему в целом, она значительно выше, чем в лексике. Кроме того, в языковой системе и её отдельных подсистемах выделяются центр и периферия[33].

Языки мира

В мире существует около шести тысяч языков, которые, однако, можно объединить в относительно небольшое количество языковых семей[34].

Классификация языков

Существует несколько способов классификации языков:

Языковая динамика в мире

На Земле насчитывается более 7 тысяч[35] языков. С развитием коммуникаций количество живых языков сокращается со средней скоростью 1 язык в две недели[36].

На 40 наиболее распространённых языках разговаривает примерно 2/3 населения Земли. По численности говорящих на родном языке в мире преобладают китайский, хинди, английский, испанский, арабский, португальский, русский. Однако фактически более важным показателем, особенно в современном мире, оказывается не родной язык, а реальное использование того или иного языка в живом повседневном общении, образовании, СМИ, развлечениях, интернете, и связанный показатель количества изучающих язык в мире. При таком рассмотрении несомненно количественно лидирует английский, и, в меньшей степени, такие языки как французский, испанский, путунхуа и арабский.

Количество людей, говорящих на на двух и более языках постоянно увеличивается. Например, согласно недавнему исследованию, значительная часть (в одном из штатов — более половины) индийских школьников владеет английским лучше, чем родным. В настоящее время насчитывается чуть более 400 языков, которые считаются исчезающими.

Языки умирают вместе с последним носителем, и поэтому опасность грозит, прежде всего, народностям, не использующим письменность[37].

Одна из причин гибели языков — неравномерное распределение их по числу носителей. Так, на 80 % населения планеты приходится 80 языков, а на 3,5 тыс. языков — лишь 0,2 % жителей Земли. Основными причинами процесса исчезновения языков считаются глобализация и миграция. Люди уезжают из деревень в города и теряют язык своего народа[38].

Около половины ныне существующих языков выйдет из употребления уже к середине XXI столетия. Многие языки исчезают из-за того, что их носители вступают в контакт с более сильной языковой средой, поэтому под угрозой исчезновения в первую очередь находятся языки малых народностей и языки народов, не имеющих государственности. Если язык изучают менее 70 % детей, он считается исчезающим. По данным «Атласа мировых языков, находящихся под угрозой исчезновения» ЮНЕСКО, в настоящее время в Европе исчезновение угрожает примерно 50 языкам.

В наиболее уязвимом положении находятся языки аборигенов Австралии, Индокитая, Америки, Африки и изолированных от континентов островов — там существует множество мелких народностей, которые вытесняются другими, а также, в случае с островами, при массовой смерти народа некому возрождать его. Наиболее стойки языки Европы — страны Европы развиты, и в них обитает множество жителей; следовательно, потеря даже нескольких тысяч носителей данных языков является несущественной. Единственным исключением является латынь, являющаяся одним из официальных языков Ватикана, представляющая собой уже мёртвый язык.

Характеристика языка

Языки характеризуются по степени сохранности и функциональной ограниченности.

Степень сохранности

По степени сохранности (англ. Levels of endangerment) языки характеризуются шкалой из шести категорий, предложенной в Красной книге языков ЮНЕСКО для более чёткого определения опасности, угрожающей тому или иному языку:

  • Вымершие языки (extinct)
  • Возможно вымершие языки (possibly extinct)
  • На грани вымирания (почти вымершие, nearly extinct)
  • Исчезающие (вымирающие) языки (seriously endangered)
  • Неблагополучные языки (endangered)
  • Нестабильные языки (potentially endangered)
  • Благополучные языки (невымирающие) (not endangered)

Функциональная ограниченность

Функционально ограниченным называется язык, который не располагает в достаточной мере или не располагает вовсе такими ресурсами, как:

  • стабильная орфография в определённой системе письменности;
  • эталонная литература (грамматика, словари, произведения классиков);
  • материалы массового распространения (пресса, аудиозаписи, фильмы, песни и музыка);
  • техническая и учебная литература (технические и научные публикации, дидактические работы, учебники);
  • различные носители повседневной информации (афиши, объявления, корреспонденция, справки, руководства и т. д.);
  • прочие средства передачи информации на языке[39].

Одновременное отсутствие всех вышеперечисленных ресурсов не обязательно для признания языка функционально ограниченным. Язык может иметь письменность, преподаваться в школе и, вместе с тем, сильно страдать от отсутствия достаточного количества и соответствующего качества информационных или даже языковых ресурсов.

К функционально ограниченным правильно будет отнести как языки, вымирание которых практически неизбежно, так и языки появляющиеся, у которых уже имеется довольно много ресурсов, но при этом их всё ещё недостаточно для полноценного существования.

С точки зрения наличия человеческих ресурсов, функционально ограниченный язык может превратиться в язык, которому грозит вымирание, если его употребление ограничено небольшим числом носителей.

К числу функционально ограниченных языков относятся:

  • в Европе:
  • в Америке:
    • почти все языки коренного населения.
  • в Азии:
    • почти все языки коренного населения полинезийских, микронезийских, меланезийских островов;
    • некоторые языки малочисленных народов Севера Азии.
  • в Африке:
    • почти все языки относятся к функционально ограниченным.

Разновидности языка

К основным разновидностям внутри каждого языка относятся, в иерархической последовательности:

Нередко используется также «нейтральный» термин:

  • идиом — обозначение разновидности языка в случае, если её точный статус неважен или неизвестен[47].

Совокупности диалектов, а также просторечию в развитых языках противостоит литературный язык — нормированная и полифункциональная разновидность национального языка, обязательно обладающая письменной формой. В рамках литературного языка выделяют различные функциональные стили (например, художественный, научный, официально-деловой, публицистический), обслуживающие самые разные коммуникативные потребности общества[48].

В целом, ответ на вопрос являются ли два близких идиома диалектами или разными языками? является во многих случаях далеко не однозначным; проблема отличия языка от диалекта является одной из важнейших проблем языковой систематики, а её значимость выходит далеко за пределы лингвистики.

См. также

Напишите отзыв о статье "Язык"

Примечания

  1. 1 2 Норман, 2009, с. 14—18.
  2. Кузнецов, 1991, с. 186, 193—194, 201—202.
  3. Кибрик, 1990, с. 604.
  4. Кузнецов, 1991, с. 186—187, 201—202.
  5. [books.google.ru/books?id=to6P22ieV5kC&printsec=frontcover&redir_esc=y#v=onepage&q&f=false Contact Languages: A Wider Perspective] / Ed. by S. G. Thomason. — Amsterdam: John Benjamins Publishing, 1997. — xi + 506 p. — (Creole Language Library. Vol.17). — ISBN 1-55619-172-3. — P. 1-4.
  6. Бурлак, Старостин, 2005, с. 64—68.
  7. Бланке Д.  Проекты плановых языков и плановый язык // Проблемы международного вспомогательного языка. — М.: Наука, 1991. — 263 с. — ISBN 5-02-016810-6. — С. 63—69.
  8. Беликов В. И. [tapemark.narod.ru/les/153b.html Жестов языки] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 153.
  9. Ахутина Т. В.  Вступительная статья // Томаселло, Майкл. Истоки человеческого общения / Пер. с англ. М. В. Фаликман, Е. В. Печенковой, М. В. Синицыной, Анны А. Кибрик, А. И. Карпухиной. — М.: Языки славянских культур, 2011. — С. 20.
  10. Бурлак, Старостин, 2005, с. 175—191.
  11. Enard W., Przeworski M., Fisher S. E. e. a.  [email.eva.mpg.de/~paabo/pdf1/Enard_Molecular_Nature_2002.pdf Molecular evolution of FOXP2, a gene involved in speech and language] // Nature, 2002, 418 (6900). — P. 869—872. — DOI:10.1038/nature01025. — PMID [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/12192408 12192408].
  12. Nudel R., Newbury D. F.  [www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3992897/ FOXP2] // Wiley Interdisciplinary Reviews. Cognitive Science, 2013, 4 (5). — P. 547—560. — DOI:10.1002/wcs.1247. — PMID [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/24765219 24765219].
  13. Krause J., Lalueza-Fox C., Orlando L. e. a.  [www.sciencedirect.com/science/article/pii/S0960982207020659 The derived FOXP2 variant of modern humans was shared with Neandertals] // Current Biology, 2007, 17 (21). — P. 1908—1912. — DOI:10.1016/j.cub.2007.10.008. — PMID [www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/17949978 17949978].
  14. Ulbaek, 1998, p. 30—43.
  15. 1 2 Chomsky, 2000, p. 4.
  16. Pinker, Steven.  The Language Instinct: How the Mind Creates Language. — New York: HarperCollins, 2000. — xv + 525 p. — (Harper Perennial Modern Classics). — ISBN 0-06-095833-2.
  17. Tomasello, Michael.  Origin of Human Communication. — Cambridge, MA: MIT Press, 2008. — xiii + 393 p. — (The Jean Nicod Lectures). — ISBN 978-0-262-20177-3. — P. 8—10, 53—55.
  18. Fitch, 2010, p. 466—507.
  19. Fitch, 2010, p. 250—292.
  20. Foley, 1997, p. 70—74.
  21. Fitch, 2010, p. 292—293.
  22. Иванов Вяч. Вс. [tapemark.narod.ru/les/308b.html Моногенеза теория] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 308—309.
  23. Бурлак, Старостин, 2005, с. 125—126.
  24. Newmeyer, Frederick J. [www.linguisticsociety.org/resource/history-modern-linguistics The History of Modern Linguistics]. Linguistic Society of America. Проверено 10 января 2015.
  25. Сусов И. П.  История языкознания. — М.: АСТ: Восток-Запад, 2007. — 382 с. — ISBN 5-17-039272-9.
  26. Trask, Robert Lawrence.  Language and Linguistics: The Key Concepts. 2nd ed. — London: Routledge, 2007. — xxi + 367 p. — ISBN 978-0-415-41398-9. — P. 110—111, 184—188, 264—265.
  27. Арутюнова Н. Д. [tapemark.narod.ru/les/389e.html Прагматика] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 389—390.
  28. Campbell, Lyle.  The History of Linguistics // The Handbook of Linguistics / Ed. by M. Aronoff and J. Rees-Miller. — Malden, MA: Blackwell Publishers, 2001. — xvi + 821 p. — ISBN 0-631-20497-0. — P. 81-105.
  29. [histling.nw.ru/linguists/D/jones_w1 Третий ежегодный доклад В. Джонса, президента Азиатского общества в Бенгалии] (недоступная ссылка с 21-05-2013 (3964 дня) — историякопия)
  30. Гумбольдт В.  Избранные труды по языкознанию. — М.: Прогресс, 1984. — 397 с.
  31. Saussure, Ferdinand de Course in General Linguistics. — La Salle, Ill.: Open Court, 1983. — xx + 236 p. — ISBN 0-8126-9023-0.
  32. Clarke, David S.  Sources of Semiotic: Readings with Commentary from Antiquity to the Present. — Carbondale, Ill.: Southern Illinois University Press, 1990. — xvi + 208 p. — ISBN 0-8093-1613-7. — P. 8—9.
  33. 1 2 Булыгина Т. В., Крылов С. А. [tapemark.narod.ru/les/452c.html Система языковая] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 452—454.
  34. Бурлак, Старостин, 2005, с. 3.
  35. [www.ethnologue.com/ Ethnologue — крупнейший в мире каталог языков] (англ.)
  36. [www.dw-world.de/dw/article/0,2144,1912041,00.html Почти половине языков мира грозит исчезновение]
  37. [www.bigbook.ru/litnews/detail.php?ID=3315 Когда умирают языки]
  38. [www.akzia.ru/news/26-09-2007/655.html Мир теряет языки]
  39. Марсель Дики-Кидири.  Как обеспечить присутствие языка в киберпространстве? — М.: Межрегиональный центр библиотечного сотрудничества (МЦБС), 2007. — 64 с.
  40. Виноградов В. А. [tapemark.narod.ru/les/171d.html Идиолект] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 171.
  41. 1 2 3 Касаткин Л. Л. [tapemark.narod.ru/les/132d.html Диалект] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 132—133.
  42. Жукова И. Н., Лебедько М. Г., Прошина З. Г., Юзефович Н. Г.  Словарь терминов межкультурной коммуникации. — М.: Флинта; Наука, 2013. — 632 с. — ISBN 978-5-9765-1083-8. — С. 84.
  43. 1 2 [www.lingvarium.org/raznoe/publications/caucas/alw-cau-reestr.pdf Реестр кавказских языков] // Коряков Ю. Б. Атлас кавказских языков / Ин-т языкознания РАН. — М.: Пилигрим, 2006. — 76 с. — ISBN 5-9900772-1-1. — С. 21—41.
  44. Ананьева Н. Е.  История и диалектология польского языка. 3-е изд. — М.: Книжный дом «Либроком», 2009. — 304 с. — ISBN 978-5-397-00628-6. — С. 88.
  45. Abalain, Hervé.  Le français et les langues historiques de la France. 2e éd. — Paris: J.-P. Gisserot, 2007. — 317 p. — ISBN 978-2877-47881-6. — P. 154.
  46. Широков О. С.  Введение в языкознание. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1985. — 264 с. — С. 112.
  47. Виноградов В. А. [tapemark.narod.ru/les/171e.html Идиом] // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 171.
  48. Норман, 2009, с. 261—263.

Литература

  • Бурлак С. А., Старостин С. А.  Сравнительно-историческое языкознание. — М.: Издат. центр «Академия», 2005. — 432 с. — ISBN 5-7695-1445-0.
  • Кибрик А. Е.  [tapemark.narod.ru/les/604c.html Язык] // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 604—606.
  • Кузнецов С. Н.  Краткий словарь интерлингвистических терминов // Проблемы международного вспомогательного языка. — М.: Наука, 1991. — 263 с. — ISBN 5-02-016810-6. — С. 171—228.
  • Норман Б. Ю.  Теория языка. Вводный курс. 3-е изд. — М.: Флинта; Наука, 2009. — 296 с. — ISBN 978-5-89349-498-3.
  • Язык и языки // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Ulbaek, Ib.  [www.people.ku.edu/~mvitevit/ulbaek_origin_of_language.pdf The Origin of Language and Cognition] // Approaches to the Evolution of Language: Social and Cognitive Bases / Ed. by J. R. Hurford, M. Studdert-Kennedy, C. Knight. — Cambridge: Cambridge University Press, 1998. — 456 p. — ISBN 0-521-63964-6. — P. 30—43.
  • Chomsky, Noam The Architecture of Language. — New Delhi, Oxford & New York: Oxford University Press, 2000. — xv + 89 p. — ISBN 0-19-564834-X.
  • Fitch, W. Tecumseh.  [www.genlingnw.ru/board/attachments/fitch_evolution.pdf The Evolution of Language]. — New York: Cambridge University Press, 2010. — xii + 611 p. — ISBN 978-0-521-85993-6.
  • Foley, William A.  Anthropological Linguistics: An Introduction. — Malden, MA: Blackwell Publishers, 1997. — xvii + 495 p. — ISBN 978-0-631-15122-2.

Ссылки

  • [www.radiovesti.ru/articles/2012-03-17/fm/38205 Филолог Светлана Бурлак о происхождении и развитии языков в программе Наука 2.0]
  • [www.krotov.info/lib_sec/02_b/ben/veniste.htm Эмиль Бенвенист. Категории мысли и категории языка]


Отрывок, характеризующий Язык

– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.