Языки Таджикистана

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эта статья или раздел нуждается в переработке.
Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 В этой статье не хватает ссылок на источники информации.
Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники.
Эта отметка установлена 7 апреля 2015 года.
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Языковая картина Таджикистана характеризуется рядом своеобразных черт, которые появились в результате политических и исторических процессов ХХ века. В качестве родного языка в республике преобладает таджикский язык. Его считает родным порядка 80 % населения (в основном — этнические таджики); оставшиеся 20 % населения родными считает несколько десятков других языков. Одним из самых распространённых родных языков является узбекский язык. Языком межнационального общения является русский язык . Статус этих двух важнейших языков республики менялся на протяжении ХХ—ХХI вв.





Распространение и статус

К северу от бывшей советской границы таджикские говоры распространены на территории Таджикистана в большинстве его районов. Исключение составляет Горно-Бадахшанская автономная область, где сплошной таджикский ареал заканчивается в долине Ванча (Ванджа), а далее вверх по реке Пяндж распространены прежде всего памирские языки, хотя таджикоязычные кишлаки встречаются в Ишкашимском районе (области Горон и Вахан). На севере (повсеместно, кроме верховий Зеравшана) и западе республики (вплоть до линии Душанбе — Куляб) значительны анклавы узбекоязычного населения.

Анклавы таджикского населения широко распространены в основной (восточной) части Узбекистана, прежде всего в периферийных предгорных районах в Самаркандской, Сурхандарьинской, Кашкадарьинской, Навоийской (Нурата), Ташкентской (Бурчмулла), Наманганской (Чуст, Касансай), Андижанской, Ферганской областях. Исключение составляют оазисы Самарканда и Бухары, где таджикский является языком коренного населения крупных городских центров. Группы таджиков также распространены в южной Киргизии, прежде всего в Баткенской области, непосредственно примыкающей к Таджикистану.

Таджикский язык является государственным языком Республики Таджикистан, языком СМИ, обучения в школах и вузах этой страны, включая ГБАО. В Узбекистане и Киргизии официального статуса не имеет, таджикские школы и культурные центры сосредоточены прежде всего в Самарканде и Бухаре. Основные центры изучения таджикского языка расположены в Душанбе, Самарканде и Москве.

В качестве второго языка и языка межэтнического общения таджикский широко используется памирскими народностями (разговорный таджикский традиционно называется на Памире форсӣ), а также большинством узбеков Таджикистана и в значительной степени узбеками и другими национальностями в Самарканде и Бухаре. Практически все таджики Узбекистана и многие таджики севера и запада Таджикистана владеют узбекским языком как вторым.

Классификация

Таджикский язык Принадлежит к иранской ветви индо-иранских языков индоевропейской семьи. Вместе с материально близким литературным идиомом таджиков Афганистана, официально называемым языком дари, входит в восточную зону новоперсидского диалектного континуума и может рассматриваться как северо-восточный вариант персидского языка. Взаимопонимание между носителями таджикского и персоязычными жителями Ирана возможно до сих пор.

Благодаря исследованиям советских иранистов была составлено достаточно подробное диалектологическое описание таджикских говоров, чем, к примеру, не могут до сих пор похвастаться фарси Ирана и дари Афганистана.

Таджикские говоры делятся на следующие группы:

Памирские языки

Пами́рские языки́ — ареальная группа языков, входящих в восточноиранскую группу иранских языков, на которых говорят т. н. памирцы. Распространены в Западном Памире (Горный Бадахшан), разделённом между Таджикистаном, Пакистаном, Китаем (юго-запад Синьцзян-Уйгурского автономного района), Афганистаном.

  • Северо-Памирские языки
  • Шугнано-рушанские языки
    • Шугнанский язык представлен в таджикском и афганском Бадахшане. В пределах Горно-Бадахшанской автономной области он бытует в административном центре области — городе Хороге,
    • Шугнанском и Рошткалинском районах. На баджувском говоре шугнанского языка говорят в селениях Верхний и Нижний Баджув Рушанского района ГБАО, на шахдаринском и барвазском — в Рошткалинском районе ГБАО.
    • Рушанский язык — правобережные и левобережные вдоль по реке Пяндж селения памирского и афганского Бадахшана.
    • Хуфский язык — ущелье правого притока Пянджа, селения Хуф и Пастхуф. Некоторыми исследователями хуфский рассматривается как диалект рушанского языка.
    • Бартангский и близкий ему рошорвский языки — долина Бартанга Рушанского района. Для них прослеживается диалектное деление на равмедский, сипонджский и сарезские говоры.
    • Сарыкольский язык бытует в основном в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая и в пакистанском Читрале. Мургабские сарыкольцы на Восточном Памире подверглись ассимиляции с киргизами.

Генетическая близость названных языков шугнано-рушанской группы настолько велика, что взаимопонимание может быть достигнуто при употреблении родного языка или диалекта почти во всех случаях. Затруднения могут возникнуть только при общении носителей шугнано-рушанской группы языков-диалектов с сарыкольцами. Шугнанский язык в силу широкой территориальной распространенности и многочисленности носителей играет роль языка межпамирского устного общения наряду с таджикским языком («межпамирский фарси»).

  • Южно-Памирские языки
    • Ишкашимский язык компактно бытует в нескольких селениях Ишкашимского района ГБАО, близкий ему сангличский — в афганском Бадахшане.
    • Ваханский язык представлен в верховьях реки Пяндж в Ишкашимском районе ГБАО, в афганском Бадахшане, в отдельных селениях на севере Пакистана и Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китая.
    • Мунджанский язык распространен в афганском Бадахшане в верховьях реки Кокча, а близкий ему язык йидга — в Пакистане.

Общение между носителями мунджанского, ишкашимского, ваханского, язгуламского языков и языков-диалектов шугнано-рушанской языковой группы осуществляется в основном на межпамирском таджикском и, отчасти, на шугнанском.

Памирские языки наряду с пушту, осетинским и ягнобским входят в восточноиранскую группу иранских языков и родственны вымершим языкам саков (скифов), бактрийцев, согдийцев, хорезмийцев и других восточноиранских этносов.

Ведущие языки

Основная статья: Русский язык в Таджикистане

Русский язык в Таджикистане — язык межнационального общения Таджикистана согласно статье 2 республиканской Конституции. Таджикский язык при этом наделён статусом единственного государственного, хотя приём документов в государственных учреждениях возможен на обоих языках. Кроме этого, в Таджикистане поддерживается сложившаяся в советские времена система школьного и высшего образования на русском языке: по данным за 2014 год в республике насчитывалось 26 русских школ, из них 5 в Душанбе, и 132 школы со смешанными языками преподавания, в том числе русским. После резкого сокращения сферы русскоязычного образования в 1990-х, начался процесс его расширения, за которым стоит высокий спрос на русскоязычное образование в первую очередь со стороны таджикского населения республики. В Душанбе работает русский драматический театр имени Маяковского.

Региональные языки

Узбекский язык

Узбекский язык в Таджикистане — один из наиболее распространённых языков республики. По переписи 2009 года по числу носителей узбекский язык стал вторым по числу считающих его родным (после таджикского и перед русским). В отличие от последнего, узбекский язык используется преимущественно как язык домашнего обихода среди этнических узбеков страны. Тем не менее, на юге страны, где имеются места компактного проживания узбеков, узбекским владеет также некоторая часть неузбекского населения. Так, по данным переписи 2012 года, узбекским языком владело 873 тыс. населения Таджикистана.

Среднеазиатский диалект арабского языка

Среднеазиатский диалект арабского языка, среднеазиатский арабский язык (араб. عربية آسيا الوسطى‎‎) — одна из разновидностей арабского языка, находящаяся на грани исчезновения, на которой говорят в Афганистане, Таджикистане и Узбекистане. Среднеазиатские диалекты были языком для множества оседлых и кочевых общин среднеазиатских арабов, которые обитали в районе Самарканда, Бухары, Кашкадарьи, Сурхандарьи (совр. Узбекистан), Хатлонской области (совр. Таджикистан) и в некоторых районах современного Афганистана. Первые арабы появились в Центральной Азии в VIII веке во время арабских завоеваний. После установления на этой территории власти халифа и принятия жителями этих земель ислама, арабский стал языком литературы и науки. Большинство Среднеазиатских арабов жили в изолированных сообществах и не одобряли смешивания с местным населением вплоть до конца 60-х годов XX века. Это обстоятельство позволило арабскому языку сохраниться вплоть до XX века. В конце XIX века многие арабские скотоводы покинули территорию современных Узбекистана и Таджикистана из-за того, что эти земли перешли во владение Российской империи и мигрировали на север Афганистана. В настоящее время эти арабы не владеют арабским языком и говорят на дари или узбекском. После возникновения СССР среднеазиатским арабам Узбекистана и Таджикистана пришлось отказаться от кочевого образа жизни, они стали смешиваться с узбеками, таджиками и туркменами. По данным переписи 1959 года арабским владело лишь 34 % среднеазиатских арабов, остальные назвали своим родным языком узбекский или таджикский. В настоящее время на среднеазиатском арабском языке говорят в пяти сёлах Сурхандарьи, Кашкадарьи и Бухары. В Узбекистане существуют два невзаимопонятных диалекта среднеазиатского арабского языка — кашкадарьинский и бухарский. Многие годы изучением культуры, языка и фольклора среднеазиатских арабов СССР занимался Исаак Винников. В его труде «Язык и фольклор бухарских арабов» собрано 67 текстов, записанных со слов информаторов-арабов из кишлаков Джо́гари и Арабхана́ в возрасте 25—64 лет.

Еврейско-таджикский диалект

Основная статья: Еврейско-таджикский диалект

Еврейско-таджикский диалект (бухори, еврейско-бухарский; перс. بخاری‎ — boxārī, тадж. бухорӣ, buxorī) — разговорный и литературный язык бухарских евреев, один из еврейско-иранских языков. Фактически является говором таджикского языка. Близок еврейско-персидскому языку.

Был распространён в основном в Узбекистане: в Ташкенте, Самарканде, Бухаре, городах Ферганской долины, а также в сопредельных с Узбекистаном районах Таджикистана и Казахстана. Число говоривших на еврейско-таджикском диалекте в СССР до начала массовой репатриации бухарских евреев в Израиль (1972-73) составляло (по оценкам, основанным на советских переписях) около 30 тыс. человек. Сейчас больше всего носителей проживает в Израиле (около 50 тысяч), а также в США, Австралии и других странах. В Средней Азии осталось около 10 тысяч носителей еврейско-таджикского диалекта.

Еврейско-таджикский диалект принадлежит к северной группе диалектов таджикского языка и в таджикской диалектологии называется самаркандско-еврейским диалектом. В основном он близок самаркандско-бухарскому диалекту, а в речи бухарских евреев из Ташкента и Ферганской долины прослеживаются некоторые фонетические особенности ферганских диалектов.

Напишите отзыв о статье "Языки Таджикистана"

Примечания


<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:
</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Языки Таджикистана

– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Языки_Таджикистана&oldid=81230103»

Навигация