Языки Уганды

Уганда — многоязычная страна (41 язык). Сорок её живых языков можно разделить на три главные языковые семьи: банту, нилотскую и центральносуданскую с двумя другими в кульякской семье. Английский язык, унаследованный от колониального периода, и суахили, который имеет региональное значение, являются официальными языками. Существует также угандийский жестовый язык.

На всех банту-говорящих территориях очень распространён диалектный континуум. К примеру, люди вокруг города Мбарара округа Анколе говорят на ньянколе и люди из Форт-Портал округа Торо говорят на тооро, но на территории между этими городами каждый найдёт деревню, где большинство людей говорят на диалекте, который лучше всего характеризуется как промежуточный между ньянколе и тооро. В знак признания существует близость между 4 этими языками (кига, ньоро, ньянколе, тооро), а для того, чтобы облегчить в них работу, такую как обучение, стандартная версия под названием «руньякитара» была создана примерно в 1990 году.

В Центральной и Южной Уганде языки банту луганда и сога имеют в значительной степени взаимопонятность.

Из нило-сахарских, восточносуданская ветвь широко представлена разными нилотскими языками, восточными и западными. Восточнонилотские языки включают в себя язык карамоджонг в Восточной Уганде (370 000), языки бари на крайнем северо-западном краю (около 150.000), тесо южнее озера Кьога (999 357), алурский диалект (459 000), ачоли, ланго, адхола, кумам на востоке Уганды — западнонилотские языки луо (взаимопонятность языков ачоли и ланго, а иногда термин «луо» используется для их распространения). Некоторые южнонилотско-календжинские языки распространены вдоль границы с Кенией, включая язык покот и элгонские языки около языка купсабины. Восточноугандийские кульякские языки ик и соо также являются членами восточносуданской ветви. Языки аринга, лугбара, мади и ндо на северо-западе Уганды — языки центральносуданской ветви нило-сахарской семьи.

Ссылки

• [www.ethnologue.com/country/UG/languages Языки Уганды] на Ethnologue
• [joshuaproject.net/countries.php Joshua Project] (все народы, языки и др.)

Отрывок, характеризующий Языки Уганды

Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.