Жестовые языки

Же́стовый язы́к, язы́к же́стов — самостоятельный язык, состоящий из комбинации жестов, каждый из которых производится руками в сочетании с мимикой, формой или движением рта и губ, а также в сочетании с положением корпуса тела. Эти языки в основном используются в культуре глухих с целью коммуникации. Использование жестовых языков людьми без нарушения слуха вторично, однако довольно распространено: часто возникает потребность в общении с людьми с нарушениями слуха, являющимися пользователями жестового языка. Следует отметить, что люди без нарушения слуха предрасположены к использованию звуковых языков для общения.

Одним из главных неправильных представлений о жестовых языках является представление, что они каким-то образом зависят от словесных (звуковых и письменных) языков или произошли от них, что эти языки были придуманы слышащими, однако это не так. Также, часто за жестовые языки принимается дактилирование букв (на самом деле используется в жестовых языках в основном для произнесения имён собственных, географических названий, а также специфичных терминов, взятых из словесных языков), калькирующая жестовая речь или жестовое артикулирование, используемая слышащими для передачи информации жестами грамматически идентично словесному языку. На самом же деле, жестовые языки почти полностью независимы от словесных и они продолжают развиваться: появляются новые жесты, отмирают старые — и чаще всего это мало связано с развитием словесных языков. Количество жестовых языков в стране не связано с количеством в ней словесных языков. Даже в одной стране, где присутствуют несколько словесных языков, может быть единственный общий жестовый язык, и в некоторых странах даже с одним словесным языком могут сосуществовать несколько жестовых.

Использование жестов, взамен голосового общения, может быть предпочтительно во многих ситуациях, где передавать информацию голосом или невозможно или представляет определённые трудности. Однако, такие системы жестов называть сформировавшимися жестовыми языками не представляется возможным из-за их примитивности. Однако в отсутствие возможности использования звукового языка человек инстинктивно начинает использовать для этого жесты, пример этого явления: Baby Sign и Home Sign.

История появления

Естественно, что в тех обществах, где существовали жестовые языки слышащих, немногочисленные глухие использовали их, творчески обогащая. Однако такие функционально развитые и лексически богатые варианты оказывались недолговечны, их употребление не выходило за узкий круг общения глухого. Многочисленные сообщества глухих, способные поддерживать функционально богатый язык и передавать его новым членам, — явление по́зднее, возникающее при высокой плотности населения в городских условиях. (Бывают и исключения: у племени урубу, живущего небольшими поселениями на северо-востоке Бразилии, чрезвычайно велико число глухих — каждый семьдесят пятый; неудивительно, что здесь сложился развитый жестовый язык, используемый глухими, но известный всем членам племени).

В Европе с увеличением мобильности населения в Новое время на больших территориях, в рамках целых государств стали складываться единые, национальные языки. В некотором смысле параллельный процесс происходил и в случае жестовых языков. Важнейшим толчком к развитию и распространению жестовых языков на территории целых государств стало возникновение в конце XVIII в. учебно-воспитательных центров для детей с нарушениями слуха: во Франции — под руководством аббата Шарля Мишеля де л’Эпе, в Германии — под руководством Самуэля Гейнике. Основную задачу сурдопедагоги видели в том, чтобы дети могли овладеть письменной формой соответствующих языков; основой языков обучения стали естественные жестовые языки, развившиеся в национальных сообществах глухих, но на их базе стали искусственно создавать жестовую интерпретацию французского (и немецкого) языков. Из-за больших расхождений в структуре звуковых и жестовых языков словарь пришлось пополнить некоторыми специальными, так называемыми методическими жестами, в которых в естественных жестовых языках нет необходимости (для обозначения предлогов, грамматического рода и т. п.).

Амслен

В середине XVIII века глухой французский учитель Лоран Клерк (англ. Laurent Clerc) приехал по просьбе одного из американских городов для создания первой школы для глухих в США. Сам Лоран Клерк, будучи последователем жестового метода аббата де л’Эпе (Abbé de l’Epée), повлиял на распространение жестового языка в США, чем и объясняется сходство американского и французского жестовых языков.

Идеи Лорана Клерка развил Томас Галлодет — пионер американской сурдопедагогики — теории и практики обучения глухих.

Успехи французской и немецкой сурдопедагогических школ привели к распространению подобных учреждений в других странах, причем заимствовались либо только сурдопедагогические идеи (как это случилось в Англии), либо методика целиком, включая и сам жестовый язык. Первая такая школа в США открылась в 1817 г. в Хартфорде (штат Коннектикут); работала по французской методике. В результате американский жестовый язык — амслен (ASL) имеет больше сходства с французским (LSF) и практически не имеет ничего общего с британским жестовым языком (BSL).

Методики Галлодета обучению глухих были продолжены. В 1973 году в Вашингтоне был организован первый университет для глухих, названный в честь учёного Галлодетский университет, в котором обучаются глухие студенты из различных стран.

Жестовые языки в России

Первая сурдопедагогическая школа в России открылась в 1806 г. в Павловске; как и в США, работала по французской методике. В результате русский жестовый язык оказался в родстве с жестовым языком Америки. В Москве же сурдопедагогическая школа открылась в 1860 г. Она работала по немецкой методике. Отголоски борьбы этих двух методик чувствуются в российской сурдопедагогике до сих пор.

В республиках бывшего СССР русский жестовый язык распространялся централизованно через создание школ и учреждений для глухих. Видимо, с этим и связан феномен преобладания единого жестового языка на территории бывшего Советского СоюзаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Жестуно

В 1951 году появилась Всемирная Федерация глухих (ВФГ, World Federation of the Deaf), именно тогда участники первого Всемирного конгресса глухих решили стандартизировать язык коммуникации на международных мероприятиях. Необходимость такого своеобразного «жестового эсперанто» вызвана тем, что в работе конгрессов, конференций, симпозиумов по проблемам глухоты вместе с ларингологами, аудиологами, психологами, педагогами, инженерами и другими специалистами принимают участие социальные работники и общественные деятели из числа неслышащих.

По поручению Бюро ВФГ группа экспертов, в которой участвовал также советский представитель, на основе общности речевых жестов глухих различных стран (были выбраны или закреплены схожие жесты из разных стран Европы), разработала в течение четверти века общий международный язык жестов. В 1973 году Всемирная Федерация Глухих выпустила словарь упрощенного жестового языка.

На VII Всемирном Конгрессе по проблемам глухоты в Вашингтоне в 1975 г. была принята и утверждена (наряду с английским и французским, официальными языками Всемирной Федерации глухих) Международная жестовая речь, (англ. International Sign, IS) — международная жестовая система, используемая глухими для облегчения коммуникации с глухими других стран, а также на международных мероприятиях, мероприятиях Всемирной Федерации глухих, Дефлимпийских и Паралимпийских играх.

Лингвистика жестовых языков

Общая характеристика

С лингвистической точки зрения жестовые языки являются настолько же богатыми и непростыми, как и любой звуковой язык, несмотря на всеобщее отношение к ним как к «ненастоящим» языкам. Профессиональные лингвисты проводили исследования, в ходе которых было обнаружено, что жестовые языки обладают всеми компонентами, характеризующими их как полноценные языки.

Жесты условно-схематичны, иногда придумываются на лету, необязательно имеют визуальную связь с обозначаемым словом (то есть также как и обычные языки неономатопеичны). Также, они не являются визуальной интерпретацией обычных языков; они обладают своей грамматикой, могут быть использованы для обсуждения самых различных тем: от простых и конкретных до возвышенных или абстрактных.

Слова жестовых языков, как и слова обычных языков, состоят из элементарных, не обладающих смыслом компонентов — хирем (аналогия в обычных языках — фонемы). Жест может состоять из 5 элементов, объединённых в акроним HOLME по первым буквам английских слов:

• Handshape (форма руки),
• Orientation (ориентация ладони),
• Location (местоположение руки, артикуляция),
• Movement (движение),
• и Facial Expression (мимика, иногда: неручные маркеры).

Большинству жестовых языков свойственны частое использование классификаторов, высокая степень словоизменения, а также синтаксис, подчёркивающий актуальное членение предложения. Уникальные свойства жестовых языков проистекают из возможности жестов обретать разные смыслы в зависимости от многих параметров, передаваемых одновременно, в отличие от обычных языков, где всё это происходит почти всегда последовательно.

История изучения

До первой половины XX-го века грамматическая структура «настоящих» жестовых языков оставалась совершенно неописанной. Интерес к лингвистическому исследованию жестового языка появился в 1960-х годах в США. Одним из первых его исследователей являлся профессор Уильям Сто́уки (en:William Stokoe) и пионерской работой в этой области стала его вышедшая в 1960 книга «Структура жестового языка».

С тех пор слышащими и глухими учёными-лингвистами разных стран была доказана состоятельность жестового языка как лингвистической системы со своими, отличными от звуковых языков, морфологическими и синтаксическими признаками. После публикации этой работы у исследователей стал проявляться теоретический и практический интерес к жестовым языкам глухих, особенно усилившийся в последнее десятилетие в связи с распространением идей «политкорректности» и широкомасштабными усилиями по максимально полной интеграции в общество людей с физическими недостатками.

Впервые морфологию жестового языка описал У. Стоуки в вышедшей в 1960 г. книге «Структура жестового языка». По Стоуки, всякий жест этого языка (функционально близкий морфеме — минимальной значимой единице звуковых языков) складывается из хирем (от греч. χείρ — рука), делящихся на три класса — табы указывают на место исполнения жеста, дезы — на конфигурации руки, а сиги — на характер движения. Хиремы функционально эквивалентны фонемам, но в отличие от фонем, выстраивающихся в морфеме в линейную последовательность, в жесте-морфеме одновременно присутствует хирема каждого из трех классов. Общее количество хирем сопоставимо с числом фонем в звуковых языках — в ASL (американском жестовом языке) имеется 12 табов, 19 дезов и 24 сига, в шведском жестовом языке, соответственно, 18, 22 и 24, в языке глухих южной Франции — 16, 17 и 20 и т. д. Стоуки разработал для ASL систему записи жестов как последовательности таба, деза и сига — TDs. Возможны более сложные жесты: TDDs (два деза, задействованы две руки), TDss (два сига, выполняются два движения) и т. п. Подобные исследования были проведены и для русского жестового языка.

Сами жестовые языки глухих впервые получают собственные названия: родной язык глухих США именуется амслен (сокращение от AMerican Sign LANguage, «американский жестовый язык»), а жестовая форма нормативного английского обычно именуется сиглиш (от SIGned EngLISH или en:Manually Coded English «прожестикулированный английский»). Вскоре структура жестовых языков стала изучаться во многих научных центрах Америки, Западной Европы и остального мира. По оценке Стоуки, амслен оказался «языком экзотическим и в некотором отношении столь же далеким от носителей американского английского, как и прапапуасский».

Особенности ЖЯ

Конкретность

В то время как для слова характерно обобщение, для жеста — конкретность. Отсутствие в жесте широкого обобщения, ограниченного изображением признака предмета и характера действия, видно из того, что например, нет единого жеста для передачи таких слов, как большой (большой дом, большая собака, большой заработок, большой человек.) и идти, обозначающего движение, перемещение, отправление, наступление (человек идет, солдаты идут, весна идет, поезд идет, лед идет, письмо идет, деньги идут). Слова такого рода показываются разными жестами, конкретно и точно передающими признак, движение и т. п. В отличие от слова, называющего предмет (номинативная функция), жест изображает. Если элементы слова (звуки и буквы) не зависят от материальной характеристики предмета, то движение руки передает признак предмета или действия — поэтому жесты всегда образны. Например, при показе жеста дом кисти рук как бы рисуют крышу, книга — раскрывают страницы, любить — прикладываются к сердцу, дружить — складываются в рукопожатие.

Так как название какой-либо вещи не имеет ничего общего с её природой, мы не можем объяснить, как возникли непроизводные слова, сказать, почему стол называется столом, день — днем, хлеб — хлебом. Зато происхождение ручных знаков в подавляющем большинстве случаев можно легко проследить. Даже у самых неясных по этимологии жестов можно найти истоки, восстановить их первоначальный рисунок, хотя, как правило, он стирается со временем, становится схематичным, более условным.

Образность

Образность жеста способствует более легкому его запоминанию, простоте восприятия, что делает жестовую коммуникацию общепонятной для глухих людей. Если, к примеру, нам вовсе не знаком финский язык, то слова minä, pelätä, kauas (я, бояться, далеко) ничего не значат и запоминаются с трудом. А вот жесты, обозначающие эти слова, понятны и быстро усваиваются.

Синкретизм и расчленённость

Язык жестов, помимо конкретности и образности, характеризуется и другими своеобразными признаками. Так, речевые жесты обладают свойством синкретизма, слитности в передаче понятий, обозначаемых различными словами, но относящихся к общей категории явлений, действий, предметов. Например, понятие огонь, костер или театр, спектакль, представлять поначалу не дифференцируются, так же как не расчленяются действующее лицо, орудие и процесс действия (столяр, рубанок, строгать), действие и его результат, продукт действия (рисовать, картина; доить, молоко) и т. п. Для различения подобных, близких или синонимичных понятий вводится обозначение дополнительных признаков (картина = рисовать + рама), а слово при этом артикулируется.

Аморфность

Существенным отличием жесто-мимической речи является её аморфность. Речевой жест содержит понятие, но не выражает форму числа, рода, падежа, а также наклонения, времени и вида. Аграмматичность мимики наиболее отчетливо проявляется в жесто-мимической речи неслышащих, не владеющих языком слов. В этой первичной знаковой системе из весьма ограниченного количества жестов образуются их простые сочетания путём агглютинации («склеивания») в известном порядке:

• действующее лицо, предмет — действие (Я — работать),
• действие — отрицание (хотеть — нет),
• предмет — качество,
• состояние (ребенок — больной, тяжело)

и т. д. В такой «натуральной мимике» словесное сообщение: «Я сегодня не была на работе, потому что тяжело заболел ребенок» будет выражено следующим набором жестов: «Я — работать — сегодня — быть — нет — почему — ребенок — больной — тяжело». Определенным образом, введением дополнительных жестов, передаются категории времени, числа, например: «Скоро я получу отпуск = Я — отпуск — скоро — получить — буду» или «У меня есть друзья = Я — есть — друг — много».

Пространственность грамматики и одновременность

Главное отличие структуры жестового языка от звукового в том, что его структура позволяет передавать параллельно несколько потоков информации (синхронная структура языка). Так, например, содержание «объект огромных размеров движется по мосту» может быть передано с помощью одного-единственного жеста, в то время как звуковые языки функционируют секвентильно (то есть информация передаётся последовательно, одно сообщение за другим).

Высказывание на жестовом языке наряду с жестикуляторным компонентом содержит и немануальный (использование взгляда, выражения лица, движений головы и тела). Эти средства функционируют аналогично интонации звуковых языков, а также используются для выражения дейксиса (указания на какие-то объекты), отрицания, актуального членения, разных типов вопросов, соотнесения различных синтаксических составляющих предложения и т. п. Жестовый текст, в отличие от звукового, нелинеен. Грамматическая информация, как правило, передается одновременно с лексической; жест в процессе исполнения подвергается той или иной модуляции (рука движется равномерно, прерывисто или ускоренно, в вертикальной или горизонтальной плоскости, меняет направление, один и тот же жест исполняется двумя руками и т. п.). В синтаксисе жестового языка трехмерность пространства используется в первую очередь для локализации: жестикулирующий «помещает» участников ситуации в определенные точки пространства, и в дальнейшем место артикуляции предикатов предсказуемо модифицируется в зависимости от локализации субъекта и объекта.

Классификация

Жестовые языки можно классифицировать по разным параметрам. По основному контингенту пользующихся ими лиц их можно разделить на языки слышащих и языки глухих; с функциональной точки зрения — на вспомогательные и основные языки. По степени автономности от звуковых языков они образуют многомерную шкалу; на одном её полюсе располагаются языки, структура которых никак не связана со звуковыми языками, а на другом — те, что целиком основываются на каком-то звуковом языке и по существу, как и печатный текст, представляют собой просто перекодировку звукового языка. По коммуникативным возможностям жестовые языки можно классифицировать в зависимости от степени их адекватности звуковым языкам: одни напоминают простейшие пиджины и предназначены для элементарного общения на очень ограниченную тематику (например, профессиональный «язык» общения такелажников на расстоянии, словарь которого сводится к нескольким десяткам жестов типа майна («вниз, опускай») и вира («вверх, поднимай»)), другие — ни в чем не уступают естественным звуковым языкам. К последнему типу относятся жестовые языки глухих: их коммуникативные возможности ограничены лишь уровнем развития соответствующих обществ и в настоящее время в развитых странах они широко применяются в системе среднего, а иногда и высшего образования (например, в Университете Галлодета в Вашингтоне; в Новосибирском Государственном Техническом Университете), в средствах массовой информации (на телевидении), а в последние годы они стали с успехом использоваться при обсуждении сложных лингвистических проблем на национальных и международных конференциях по жестовой коммуникации.

Жестовые языки слышащих почти всегда имеют вспомогательный характер и используются наряду со звуковыми. Описаны они чрезвычайно поверхностно, хотя в недавнем прошлом во многих обществах были развиты очень хорошо и использовались при ритуальном молчании, при коммуникации на значительном расстоянии, при необходимости соблюдения тишины на охоте и в сходных ситуациях. Степень их автономности от звуковых языков и спектр выразительных возможностей во многом зависели от их места в культуре соответствующих народов. Вероятно, наиболее развитые языки жестов существовали у аборигенов Австралии. Здесь юноши, проходившие многомесячный обряд инициации, считались ритуально мертвыми и вынуждены были общаться жестами; вдовы также обычно не могли пользоваться звуковым языком на протяжении всего периода траура, длившегося до года и более; к этим же языкам прибегали и в других удобных случаях. Все это означает, что австралийские жестовые языки допускали достаточно универсальное общение. Степень их зависимости от звуковых языков неясна: с одной стороны, известно, что они использовались при общении представителей разных племен, не знавших языка друг друга, с другой — имеются явные указания на связь словаря звуковых и жестовых языков. Например, в языке валпири wanta означает «солнце», а wantawanta — вид муравья; в жестовом языке этого племени жест, обозначающий этот вид муравья, образуется повторением жеста «солнце».

Этимология

На самом деле, жестовые языки почти полностью независимы от звуковых и идут своим путём развития. Жестовые языки различаются территориально и не только: страны с одинаковым звуковым языком могут иметь два различных жестовых языка; и наоборот, область в которой есть много звуковых языков, может присутствовать один общий жестовый.

В качестве примера можно привести то, что американский жестовый язык — амслен (ASL) имеет больше сходства с французским (LSF) и практически не имеет ничего общего с британским жестовым языком (BSL), хотя они и разделяют один и тот же звуковой язык — английский. Похожая ситуация присутствует и в Европе: несмотря на единый звуковой язык в Германии и Австрии (немецкий), австрийский жестовый язык (en:ÖGS) и германский жестовый язык (en:German Sign Language) представляют собой два не связанных друг с другом языка (более того, в относительно небольшой Германии насчитывается несколько диалектов DGS). В ЮАР, где существует 11 различных официальных языков, присутствует один-единственный жестовый язык.

Типология

Лингвистическая типология языка чаще всего ассоциируется со структурой слов, различными морфологическими классами их словообразования. Однако, главное различие жестовых языков — различие в порядке слов. Жестовые языки, из-за отсутствия таких вещей как предлоги, суффиксы и так далее, обязаны иметь более строгую структуру предложений во избежание непонимания. К примеру, ÖGS является Subject-Object-Verb типом, тогда как ASL — Subject-Verb-Object. Связь со звуковым аналогом страны жестового языка не всегда может отсутствовать.

Брентари классифицирует жестовые языки как целую группу, характеризуемую моносиллабизмом и полиморфемичностью. Это означает, что с помощью одного жестового слога можно выразить несколько морфем, например глагол «говорить» может включать в себя информацию о том, кто сказал что-то и кому. Для жестовых языков жизненно необходимо, чтобы скорость общения на нём была сопоставима с соответствующей скоростью звуковых языков. Несмотря на то, что для показа одного жеста тратится больше времени, чем на произнесение одного слова, в рамках одного предложения их скорости примерно одинаковы.

Место ЖЯ в современном обществе

Распространение

Государственные институты для слабослышащих

Слабослышащие люди обладают почти таким спектром социальных возможностей, как и люди со слухом:

• На государственном уровне существует множество школ, детских садов, реже — институтов, профилирующихся на обучении плохослышащих людей — в этих местах общение и обучение ведутся почти полностью на ЖЯ.
• Права плохослышащих и статус ЖЯ защищают различные национальные и региональные организации.
• Для глухих организовываются кружки по интересам, где слабослышащие люди вместе занимаются хобби: поют, играют в футбол, смотрят субтитрованные фильмы.
• Есть множество курсов, чаще бесплатных, для людей, которые хотят изучить ЖЯ: люди, недавно потерявшие слух, родители глухих детей и т. д.
• В некоторых странах во время основных телепередач (особенно, новостей) одновременно ведётся калькированный перевод, однако в данный момент большинство телеканалов перешло на формат субтитрования и бегущей строки.
• Для глухих многое делается того, что может помочь им изучение ЖЯ звуковой речи: телепередачи с сурдопереводом, специальные жестовые словари.

Жестовые языки среди слышащих

В некоторых странах (таких, как США и Канада) жестовые языки популярны и среди людей, не имеющих проблем со слухом. Так, исследование записи на курсы иностранных языков в колледжах и университетах США, проведённое в 2002 году, для ASL показало более чем четырёхкратное увеличение популярности таких курсов с 1998 году — примерно до 61 000 студентов. Во всём мире постепенно происходит рост популярности жестовых языков, однако в России за последние 10 лет ситуация не улучшилась, а по сравнению с советским временем — даже ухудшилась.

Использование жестов слышащими

Общение жестами используется также людьми и без нарушения слуха, поскольку жест является неотъемлемым компонентом звуковых языков, некоторые люди жестикулируют даже разговаривая по телефону. Поэтому использование жестов, взамен голосового общения, может быть предпочтительно во многих ситуациях, где передавать информацию голосом или невозможно или представляет определенные трудности. Однако, такие системы жестов называть сформировавшимися языками жестов не представляется возможным из-за их примитивности.

В качестве примера приведены некоторые подобные случаи:

• При необходимости соблюдения тишины: в театре, на концерте, на съемках кино, на экзамене, на лекции, на собрании или совещании, чтобы не мешать выступающему и не отвлекать других участников, на охоте, разведке, устройстве засады;
• При необходимости общаться в условиях сильного шума: в металлопрессовочном цехе, в машинном помещении, на стройке, рядом с отарой овец, на бойне, на базаре, на дискотеке, на стадионе, при шуме от вертолетов, самолетов, на поле боя, под звуки выстрелов и разрывы снарядов, при большом количестве говорящих, заглушающих голосовую речь, рядом с водопадом, во время сильного шторма на море и т. п.
• При наличии большого расстояния или звукового барьера между общающимися: подача условных сигналов машинисту локомотива, крановщику, пилоту самолёта при рулежке, передача сообщений с берега или корабля на корабль семафорной азбукой, передача сообщений спортсмену во время выступления, футболисту на поле, охотнику.
• При недостаточном знании или даже полном незнании звуковых языков собеседников: образность и интуитивная понятность жестов помогает общению.

Кроме жестовых и звуковых языков для общения могут применяться и другие средства общения. Следует отметить, что люди с нарушением слуха предрасположены к использованию звуковых языков для общения. Использование жестовых языков людьми без нарушения слуха вторично.

Жестовые языки в современной культуре

Необходимо отметить, что вообще история мирового кинематографа началась с немого кино, где звуки не играли особой роли и большинство воспринимаемой информации, за исключением небольших текстовых вставок, шло с помощью мимики и движений актёров.

В России существует кинокомпания «Ковчег», которая снимает и распространяет фильмы, музыкальные клипы и другую видеопродукцию на русском жестовом языке.

Также существует множество фильмов, в которых была затронута тема слабослышания:

• Дети тишины (1986)
• Опус мистера Холланда (1995)
• Страна глухих (фильм) (1998)
• Глухой пролёт (2004)
• Пыль (фильм) (2005)
• Дансер (2000)
• За гранью тишины (фильм) (1996)
• Двое (1965)
• Их перепутали в роддоме (2011)
• Читай по губам (Sur mes lèvres) (2001)
• Шапито-шоу (2012)
• Племя (The Tribe, фильм) (2014)

Более того, большое количество звуковых песен было переведено на жестовый язык для того, чтобы слабослышащие люди могли прочувствовать песню, ритм, слова, смысл пения. К примеру, это было сделано с гимном России [www.youtube.com/watch?v=-Q0412BG5fU], c песней группы Fort Minor: «Where’d You Go» [vimeo.com/8897232] или Christina Aguilera: «Beautiful» [vimeo.com/8896778]. Также песня Виктора Цоя: «Мы ждём перемен» [www.youtube.com/watch?v=f9dpPdbnTHA].

Жестовые языки у животных

Популярность исследований в области жестовых языков привела к их новому и совершенно неожиданному приложению. В прошлом проводились многочисленные опыты по обучению естественным звуковым языкам обезьян, но они упирались в анатомические препятствия; и заключение о неспособности приматов к усвоению человеческого языка казалось незыблемым. Все изменилось в 1966, когда Аллен и Беатрис Гарднеры решили обучить шимпанзе Уошо элементарному амслену. Позднее эксперименты по обучению шимпанзе (реже горилл) амслену неоднократно повторялись. Оказалось, что некоторые обезьяны не только могут успешно освоить до нескольких сотен понятийных жестов, но и изобретают собственные знаки (Уошо придумала, например, жест прятать); классифицируют усвоенные понятия вполне по-человечески (шимпанзе Люси четыре известных ей цитрусовых объединила в категорию «запах-фрукт», арбуз называла «пить-фрукт»; знак фрукт применялся именно к фруктам, а овощи относились к категории еда); и даже способны к метафоре (Уошо, рассердившись на служителя, игнорировавшего её просьбы дать ей попить или выпустить из клетки, стала называть его грязный Джек, при том, что жест грязный был известен ей только в буквальном значении «испачканный»). Научившись жестовому языку, обезьяны охотно прибегают к нему при любой возможности; в тех экспериментах, где было задействовано более одного животного, отмечались и факты жестового общения обезьян между собой.

Двуязычие глухих

Развитие сурдопедагогики способствовало возникновению и росту сообществ глухих, интенсификации их контактов и, тем самым, распространению и унификации складывавшихся и развивавшихся стихийно родных жестовых языков глухих. С другой стороны, в сурдопедагогических учреждениях практиковалась жесткая дискриминация таких языков. У педагогов сложилось стойкое предубеждение против них: считалось, что эти языки несовершенны и подлежат искоренению, так как их использование тормозит активное усвоение жестовой и звуковой манифестаций «нормальных» языков. Подобные попытки были обречены на провал, поскольку специфическая структура жестовых языков идеально приспособлена к мимико-жестикуляторному выражению. В результате получившие образование глухие во всех странах становились двуязычными: при непринужденном общении в неформальной обстановке они пользовались родными языками, а в официальных беседах, богослужении, лекциях, учебном процессе и т. п. ими применялась комбинация жестов и дактилирования (дактилируются служебные слова и морфемы, аналоги которых отсутствуют в родном языке глухого), по возможности приближающаяся к письменной форме общенационального литературного языка.

Признание на государственном уровне

Необходимо отметить, что жестовый язык (ЖЯ) не является универсальным. Дело в том, что он возникает естественным путём в разных локальных общинах и постепенно изменяется со временем. Жестовый язык состоит из разных знаковых систем, совмещая в себе непосредственно язык глухих людей и жесты, используемые в обществе в целом. Постоянные изменения, происходящие в этом языке, приводят к трудностям перевода. Из-за отсутствия в жестовом языке чёткой системы слышащим очень трудно его выучить, что приводит к уменьшению числа сурдопереводчиков. Для изучения жестового языка и для его структурирования необходимо приложить много усилий и средств. В области развития жестового языка в некоторых странах Европы, а также в США и Канаде уже многое сделано: например, в отношении статуса жестового языка в государствах. На сайте Европейского союза глухих выделено три существующих статуса языка жестов: признанный на конституционном уровне (Исландия, Финляндия, Австрия, Чехия, Словакия, Испания), признанный на национальном уровне (Великобритания, Италия, Франция, Греция, Германия, Швеция, Норвегия), непризнанный вообще (Польша, Румыния, Болгария). В Исландии и Новой Зеландии язык жестов имеет статус государственного.

Специалисты этой области, переводчики жестового языка, сурдопедагоги и дефектологи, борются за изменение статуса этого языка, принятие на конституционном уровне, чтобы он стал официальным языком, как и разговорный русский язык, что приведёт к повышению оплаты услуг сурдопереводчиков, изучению жестового языка, подготовке квалифицированных специалистов, обязательному субтитрованию телевидения и многое другое. Изменение статуса ЖЯ даст возможность неслышащим людям учиться и работать наравне со слышащими сверстниками.

Современный статус РЖЯ таков:

1. Уже сейчас услуги по сурдопереводу включены в федеральный перечень реабилитационных мероприятий
2. Сегодня в России статус русского жестового языка (ЖЯ) занимает довольно низкую позицию. Согласно 14 статье Федерального закона «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации», язык жестов признается как средство межличностного общения, а это значит, что у него нет государственной поддержки, хотя в вышеупомянутом федеральном законе предполагается предоставление необходимых услуг (имеются в виду статьи 3, 5, 14 и 19). Таким образом, можно сказать, что четыре статьи Федерального закона «О социальной защите инвалидов в РФ» по отношению к глухим и слабослышащим людям практически не реализуются.

На сегодняшний день в России существует несколько проблем, касающихся изучения и применения жестового языка и приводимых Рухледевым Валерием Никитичем — президентом Всероссийского общества глухих:

1. Подготовка сурдопереводчиков происходит по старой, давно разработанной программе, в то время как некоторые жесты уже давно вышли из употребления, изменили значение или форму, поэтому во взаимодействии между глухими и сурдопереводчиками возникают небольшие трудности — переводчики не могут понять того, что им говорят неслышащие потребители их услуг.
2. Развитие системы услуг по сурдопереводу значительно тормозится отсутствием достаточного количества переводческих кадров. До 1990 года систему профсоюзов глухих обслуживало 5,5 тысяч переводчиков, из которых 1 тысяча работала в системе нашей организации. В настоящее время, благодаря федеральной целевой программе «Социальная поддержка инвалидов», нам удалось сохранить переводчиков на уровне 800 человек. Но дефицит переводчиков по-прежнему остаётся на уровне примерно 5 тысяч человек.
3. На сегодняшний день в Российской Федерации подготовкой сурдопереводчиков с выдачей государственного диплома занимается единственный межрегиональный центр по реабилитации лиц с проблемами слуха Росздрава в Санкт-Петербурге. Устранить существующий дефицит переводчиков жестового языка в такой стране, как Россия, невозможно, имея только одну базу подготовки, тем более что необходимо готовить специалистов и для дальних регионов.

Однако, в последнее время ситуация всё-таки может измениться: 4 апреля 2009 г. на заседании Совета по делам инвалидов России с участием Дмитрия Медведева обсуждалась проблема статуса РЖЯ в России. В заключительном слове Президент РФ на заседании Совета по делам инвалидов высказал своё мнение:

«Теперь по переводу, сурдопереводу. Действительно, явный недостаток кадров. Такого рода поручение даже в заранее заготовленный перечень поручений моих уже заложено. Речь идет о проработке вопроса о потребности в подготовке переводчиков жестового языка для предоставления услуг по сурдопереводу и предложениях по реализации. Но я согласен и с тем, что было сказано ещё: необходимо рассмотреть вопрос о подготовке соответствующих переводчиков на базе учреждений Минобразования, университетов. Эти преподаватели должны готовиться практически в каждом федеральном округе, потому что у нас огромная страна, и невозможно себе представить, чтобы всех сурдопереводчиков готовили в Москве, например, и только так мы сможем решить эту проблему. Рад, что Государственная Дума поддерживает инициативы Президента, поэтому будем дальше работать в том же единстве, в котором и до этого работали».

Системы записи ЖЯ

Для записи жестовых языков жесты раскладывается на несколько составляющих (хирем), а всё слово записывается как целое, состоящее из этих частей. Также, подобные системы пытаются учитывать и грамматику — способы связывания жестов в осмысленные высказывания. На проекте Викисловарь существует большое количество слов, записанных подобной нотацией, разработанной для американского ЖЯ.

Системой записи жестовых языков озаботились, в первую очередь лингвисты. Одним из первых такую систему предложил У. Стоуки — впоследствии её назвали нотацией Стоуки. В настоящее время есть и другие системы различения и записи жестовых языков, среди которых SignWriting — используется, в первую очередь для американского жестового языка, Libras — для испанского жестового языка, Гамбургская система нотации (HamNoSys) и целый ряд других.

В настоящее время более соответствующей системой записи жестов признано их запись на видео (причём, нередко с нескольких различных позиций), и дальнейшая транскрипция этих видео в специальных программах, например таких как ELAN, в которых можно накладывать различные слои на видео. Тем самым достигается сложная система записи и распознания, адекватная жестовым языкам.

Вместе с тем, большого распространения системы записи жестовых языков не получили. Они используются для изучения жестовых языков, в то время как сами представители сообществ глухих их не используют.

Для компьютеров был разработан шрифт, основанный на дактилировании, где каждой букве соответствует свой дактильный жест.

См. также

• Европейский союз глухих (European Union of the DEAF)
• Всероссийское общество глухих
• Международный день глухих

Литература

• Гейльман И. Ф. Специфические средства общения глухих. Дактилология и мимика, ч. 1-4 [Словарь]. Л., 1975—1979
• Беликов В. И. Жестовые системы коммуникации (обзор). — В кн.: Семиотика и информатика, вып. 20. М., 1983
• Зайцева Г. Л. Методы изучения системы жестового общения глухих. — Дефектология, 1987, № 1

Ссылки

• [www.deafnet.ru/dn/?c=64 Русская дактильная азбука глухих]
• [jestov.net Видеословарь русского языка жестов, азбуки языков мира]
• [wdl.ru/index.php?option=com_bookmarks&Itemid=214&mode=0&catid=8 Каталог ссылок на сайты с словарями языка жестов со всего мира]
• [nashe-zhyttia.org.ua Газета «Наше життя» Украинского общества глухих]
• [www.masterstech-home.com/ASLDict.html Словарь американского жестового языка]
• [lingvomania.info/2006/amerikanskijj-jazyk-znakov/ Американский жестовый язык в США]
• [clerccenter.gallaudet.edu/Literacy/MSSDLRC/clerc/ Лаурент Клерк]
• [www.gallaudet.edu/ Галлодет — первый университет для глухих]
• [www.i-deaf.ru/ Клуб «Ай Деф» для глухих, слабослышащих и всех]
• [www.de-je.ru/ Методика раннего развития детей от 6 месяцев «Детские жесты»]
• [surdoserver.ru/ Веб-приложение «Сурдосервер» — интерактивный видеосправочник по русскому жестовому языку, а также справочник по дактильным языкам мира]
• [www.digitgestus.com/ Видео-словарь жестового языка ]
• [www.arkcinema.ru/ Кинокомпания «Ковчег»: фильмы, музыкальные клипы и другая видеопродукция на русском жестовом языке.]

Фильмография

• «Занимательно обо всем. Мир глухих» (англ. C'est pas sorcier. The World of the Deaf) — научно-популярный фильм, снятый в 1994 г.

Отрывок, характеризующий Жестовые языки

– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.


С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.