Яицкий, Николай Антонович

Николай Антонович Яицкий
Дата рождения:	11 июня 1938(1938-06-11) (85 лет)
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	медицина
Учёная степень:	доктор медицинских наук
Учёное звание:	профессор, академик РАМН
Альма-матер:	Донецкий национальный медицинский университет имени М. Горького
Известен как:	ректор СПбГМУ им. И. П. Павлова
Награды и премии:

Никола́й Анто́нович Я́ицкий (род. 11 июня 1938) — врач-хирург, крупный специалист-проктолог. Доктор медицинских наук, профессор, действительный член Российской академии медицинских наук. Академик Международной академии наук высшей школы, действительный член Петровской Академии наук и искусств.

Президент Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. И. П. Павлова (2008).

Окончил Донецкий государственный медицинский институт им. А. М. Горького в 1963, аспирантуру Института онкологии АМН СССР в г. Ленинграде.

С 1968 года работает в Первом Ленинградском медицинском институте — Санкт-Петербургском государственном медицинском университете им. И. П. Павлова ассистентом, доцентом, профессором, заведующим кафедрой хирургических болезней стоматологического факультета. В 1988—2008 — ректор вуза.

Автор ряда монографий и статей по актуальным проблемам диагностики и лечения в хирургии.

Награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени (2008), орденом Почёта (1997), медалью «За заслуги перед отечественным здравоохранением» (2003).

По сообщениям прессы, является фигурантом уголовного дела о нанесении ущерба государству на сумму почти 1,8 млн рублей.

Женат, имеет двоих детей.

Источники

• [www.iddk.ru/ru/cdrom/69946.html Большая русская биографическая энциклопедия]. [www.webcitation.org/6CbPm2unx Архивировано из первоисточника 2 декабря 2012].

Отрывок, характеризующий Яицкий, Николай Антонович

Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.