Бони, Яйи

Яйи Бони Yayi Boni<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Инаугурация Яйи Бони</td></tr>
Президент Бенина
6 апреля 2006 года — 6 апреля 2016 года
Предшественник:	Матьё Кереку
Преемник:	Патрис Талон
Председатель Африканского Союза
29 января 2012 года — 27 января 2013 года
Предшественник:	Теодо́ро Обиа́нг Нге́ма Мбасо́го
Преемник:	Хайлемариам Десалень
Вероисповедание:	ислам → протестантизм
Рождение:	1 июля 1952(1952-07-01) (71 год) Чауру, Департамент Боргу, Французская Дагомея
Супруга:	Шанталь Бони (Де Соуза)
Дети:	Насер Бони — постоянный секретарь Президентского совета по инвестициям Шааби Бони — специалист службы коммуникаций и внутренней политики Рашель Бони — руководитель кадровой службы
Образование:	Национальный университет Бенина Орлеанский университет Парижский университет
Учёная степень:	доктор экономических наук
Профессия:	экономист
Награды:

Тома Яи Бони (фр. Thomas Yayi Boni, род. 1 июля 1952, Чауру, департамент Боргу, Французская Дагомея) — президент Бенина с 6 апреля 2006 по 6 апреля 2016 года, сменил Матьё Кереку. Председатель Африканского союза с 29 января 2012 по 27 января 2013 года.

Биография

Личная жизнь

Бони родился в городе Чауру, а департаменте Боргу, французской колонии Дагомеи. Он получил образование в столице департамента — Параку, а затем учился на экономическом факультете Национального университета Бенина. Он изучал банковское дело в в Дакаре, Сенегал, а затем экономику и политику в Орлеанском Университете, где он защитил кандидатскую диссертацию в 1986 году, и в Университете Парижа, где получил докторскую степень по экономике в 1991 году.

Будучи родом из мусульманской семьи, Бони перешел в протестантство. Он имеет пятерых детей, трое из которых занимают посты в администрации Бенина и его жена Шанталь (урожденная де Соуза), уроженка прибрежного города Уида, является племянницей бенинского политика Поля-Эмиля де Соуза.

Банковская деятельность

Бони с 1980 по 1988 годы работал в Центральном банке государств Западной Африки, став заместителем директора в штаб-квартире, расположенной в Дакаре. В 1988 году он стал заместителем директора Центра банковских исследований по профессиональному развитию в Западной Африке, в Дакаре. С 1992 по 1994 он работал в кабинете президента Бенина Нисефора Согло, ответственный за денежно-кредитную и банковскую политику. Наконец, в 1994 он был назначен председателем Западно-африканского банка развития (ЗАБР), за работу в котором он был удостоен национальным орденом за заслуги Французской Республики.

Государственная деятельность

В первом туре президентских выборов, который состоялся 5 марта 2006 года, Бони получил 32 процента голосов. Адриен Хунгбеджи из Партии за демократическое обновление, получил 25 процентов, заняв второе место. Всего в выборах принимало участие 28 кандидатов. Во втором туре выборов, прошедшем 19 марта, Бони победил набрав 75 процентов голосов избирателей.В 2011 году переизбран в первом туре, получив 54% голосов.

Попытка покушения

По заявлению пресс-службы администрации президента, 15 марта 2007 года, Яйи Бони выжил после покушения на его убийство. На Бони покушались из засады на его охрану недалеко от деревни Икемон при возвращении с митинга после избирательной кампании в городе Уессе на парламентских выборах 2007 года. Нападавшие перекрыли дорогу сбитыми деревьями и обстреляли автомобиль, в котором должен был находиться президент, однако Бони в тот день ехал в другой машине. Некоторые бойцы из его охраны были ранены в ходе перестрелки со злоумышленниками.

Посредничество во время переворота в Буркина-Фасо в 2015 году

19 сентября 2015 года Яйи Бони, совместно с президентом Сенегала Маки Саллом провёли встречу с лидером переворота Жильбером Дьендре. По итогам этой встречи он заявил, что в Буркина-Фасо возобновит работу правительство переходного периода во главе с Мишелем Кафандо.

Отрывок, характеризующий Бони, Яйи

Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.