Яйцо с бутоном розы
| «Яйцо с бутоном розы» Яйца Фаберже | |
 | |
| Год изготовления |
1895 |
|---|---|
| Заказчик | |
| Первый владелец | |
| Текущий владелец | |
| Владелец |
|
| Год получения |
2004 |
| Дизайн и материалы | |
| Мастер | |
| Материалы | |
| Высота |
68 мм |
| Сюрприз | |
|
Внутри яйца лежал бутон розы, в котором находилась золотая корона и рубиновый кулон. | |
Яйцо с бутоном розы — ювелирное эмалированое пасхальное яйцо, созданное Михаилом Перхиным под руководством Карла Фаберже в 1895 году[1] для Николая II, подарившего его своей жене, императрице Александре Фёдоровне[1].
Оно стало первым яйцом, подаренным Николаем Александре.
Содержание
Описание
Пасхальное яйцо выполнено в стиле неоклассицизма в противовес популярному в конце 19 века стилю ар-нуво[1]. Яйцо открывается как бонбоньерка, являя спрятанный внутри бутон розы, покрытый жёлтой эмалью. Лепестки бутона раздвигались, открывая золотую корону с бриллиантами и рубинами и кулон со звёздчатым рубином-кабошоном. Оба этих последних сюрприза утеряны[2]. Корона являлась указанием на новый титул Александры Фёдоровны как императрицы Российской империи[3].
История
Вскоре после смерти Александра III его сын, Николай II, женился на Алисе Виктории Елене Луизе Беатрисе, принцессе Гессен-Дармштадтской, принявшей в православии имя Александры Фёдоровны и ставшей императрицей[3]. Её родной Дармштадт славился своим розарием, поэтому новая императрица скучала по ним[1]. Жёлтые розы были наиболее ценными в родной для императрицы Германии, а наиболее известной жёлтой розой в 1895 году была китайская чайная роза[4]. Работа Фаберже была оплачена 3 250 рублями[1].
Владельцы
В 1917 году яйцо было конфисковано Временным правительством, а позже около 1927 года продано Эммануэлю Сноуману из ювелирного дома Wartski[2].
В 1930-х его владельцем являлся Чарльз Парсонс, но позже оно было утеряно на несколько десятилетий[5]. Ходили слухи, что оно было повреждено во время супружеской ссоры. Благодаря этим повреждениям Малькольму Форбсу удалось идентифицировать яйцо, когда он получил его в 1985 году от Fine Art Society в Лондоне. В 2004 году оно было продано как часть коллекции Форбса Виктору Вексельбергу. Вексельберг приобрёл девять императорских яиц Фаберже из коллекции за приблизительно 100 миллионов долларов[6].
Напишите отзыв о статье "Яйцо с бутоном розы"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.treasuresofimperialrussia.com/e_chap4_rosebud.html The Rosebud Egg, Chapter 4]. Faberge: Treasures of Imperial Russia. The Link of Times Foundation (2005). Проверено 5 декабря 2007. [www.webcitation.org/69UbJgOjp Архивировано из первоисточника 28 июля 2012].
- ↑ 1 2 Wintraecken, Annemiek [www.mieks.com/Faberge2/1895-Rosebud-Egg.htm 1895 Rosebud Egg]. Mieks Fabergé Eggs (12 сентября 2007). Проверено 5 декабря 2007. [web.archive.org/web/20071026013849/mieks.com/Faberge2/1895-Rosebud-Egg.htm Архивировано из первоисточника 26 октября 2007].
- ↑ 1 2 [www.treasuresofimperialrussia.com/e_chap9_baytree.html The Bay Tree Egg, Chapter 9]. Faberge: Treasures of Imperial Russia. The Link of Times Foundation (2005). Проверено 5 декабря 2007. [www.webcitation.org/69UbKGojW Архивировано из первоисточника 28 июля 2012].
- ↑ [www.rosegathering.com/triversteas.html Henry Curtis, Beauties of the Rose (1850—1853)]
- ↑ [www.kifsv.ru/s.nl/sc.2/category.14/.f Пасхальное яйцо «Бутон розы»] (рус.)(недоступная ссылка — история). Культурно-исторический фонд "Связь времён". Проверено 13 апреля 2011. [web.archive.org/20130805080451/www.kifsv.ru/s.nl/sc.2/category.14/.f Архивировано из первоисточника 5 августа 2013].
- ↑ Economides, Michael. [www.energytribune.com/articles.cfm?aid=68 Energy Security from Russia], Energy Tribune (23 марта 2006). Проверено 5 декабря 2007.
Отрывок, характеризующий Яйцо с бутоном розы
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
