Яйцо с вращающимися миниатюрами
| «Яйцо с вращающимися миниатюрами» Яйца Фаберже | |
 | |
| Год изготовления |
1896 |
|---|---|
| Заказчик | |
| Первый владелец | |
| Текущий владелец | |
| Владелец | |
| Год получения |
1947 |
| Дизайн и материалы | |
| Мастер |
Михаил Перхин, миниатюры — Иоганнес Зенграф |
| Материалы | |
| Высота |
248 мм |
| Ширина |
98 мм |
| Сюрприз | |
|
Нажатие на изумруд сверху яйца приводит миниатюры в движение. | |
Яйцо с вращающимися миниатюрами (Горный хрусталь) — это ювелирное яйцо, одно из пятидесяти двух императорских пасхальных яиц, изготовленных фирмой Карла Фаберже для русской императорской семьи. Оно было создано в 1896 году для императрицы Александры Фёдоровны. В настоящий момент ювелирное яйцо находится в коллекции Виргинского музея изобразительных искусств[1].
Содержание
Дизайн
Данное яйцо было изготовлено в фирме Фаберже мастером Михаилом Перхиным с миниатюрами Иоганнеса Зенграфа[2] Внешняя оболочка из горного хрусталя ограничена тонкой золотой полоской, покрытой изумрудно-зелёной эмалью, инкрустированной бриллиантами. Ювелирное яйцо венчает 27-каратный сибирский изумруд, расположенный на золотой подложке, покрытой изумрудно-зелёной эмалью. Данный кабошонный изумруд является одним из самых больших драгоценных камней, использованных Фаберже в серии императорских яиц[3]. Ножка яйца располагается на постаменте из горного хрусталя. Ножка состоит из красочно расписанного покрытого эмалью золотого двойного сфероида, окруженного двумя кругами из бриллиантов огранки розой. Оно также украшено монограммами царицы, принцессы Алисы Гессен-Дармштадтской до замужества и позднее Александры Фёдоровны, императрицы Российской. Каждая монограмма увенчана бриллиантовой короной соответствующего королевского дома[3]. Эти монограммы формируют непрерывный узор вокруг основания ювелирного яйца.
Сюрприз
Внутри яйца из горного хрусталя располагается золотая ось, поддерживающая двенадцать миниатюрных рисунков. На них изображены различные дворцы и резиденции, которые были значимы для молодой императрицы. Каждое из этих мест является памятным для Николая и Александры, как первые моменты их знакомства до бракосочетания, состоявшегося в 1894 году.
В момент отпускания кабошонного изумруда, расположенного сверху яйца, приводится в движение механизм, вращающий миниатюры внутри яйца. Крючок внутри яйца опускается вниз и перелистывает миниатюры, подобно страницам книги, благодаря чему можно наблюдать две миниатюры одновременно[1]. Каждая из миниатюр имеет золотую рамку, увенчанную изумрудом. Миниатюры прикреплены к центральной золотой оси яйца, проходящий сквозь него[3].
На миниатюрах изображены:
- Новый дворец, Потсдам, Германия: место рождения императрицы.
- Кранихштайн, Гессен: любимая летняя резиденция императрицы в юности.
- Замок Балморал, Шотландия: место, где проводила праздники в детстве бабушка Александры, Виктория.
- Старый дворец, Дармштадт: официальное место нахождения отца Александры, Людвига IV.
- Замок Вольфсгартен, Гессен: охотничий дом семьи Александры из её детства.
- Виндзорский замок, рядом с Лондоном: резиденция королевы Виктории, при посещении её Александрой в детстве.
- Дворец Эренбург, Кобург: место первой встречи Александры с Николаем.
- Замок Розенау, Кобург: место, посещенной парой на следующий день после церемонии бракосочетания.
- Осборн-хаус, Остров Уайт: место, посещенное Николаем во время женитьбы на Александре.
- Зимний дворец, Санкт-Петербург: место проведения церемонии бракосочетания Николая и Александры.
- Аничков дворец, Санкт-Петербург: резиденция Марии Фёдоровны, где Александра провела свой первый год в России.
- Александровский дворец, Царское село, рядом с Санкт-Петербургом: любимая зимняя резиденция императорской семьи[1].
История
Яйцо было подарено Николаем II Александре Фёдоровне 24 марта 1896 года. Она получила его на пасхальной неделе того же года, когда молодая пара взошла на российский престол[1].
В 1909 году яйцо находилось в учебной комнате императрицы в Зимнем дворце. Оно было захвачено Временным правительством России и перемещено в Оружейную палату Кремля в Москве вместе с примерно 40 другими яйцами. В 1930 году, Яйцо с вращающимися миниатюрами стало одним из десяти проданных ювелирных яиц Фаберже конторой «Антиквариат» в галерею Виктора Хаммера в Нью-Йорке за 8000 рублей или примерно $4000. В 1945 году стало последним из пяти императорских яиц, приобретённых Лилиан Томас Пратт, женой президента General Motors Джона Пратта[4]. После смерти Лилиан Томас Пратт в 1947 году яйцо по завещанию было передано в собственность Виргинского музея изобразительных искусств в городе Ричмонд[5]. Оно до сих пор остаётся в открытой части экспозиции музея[1].
Напишите отзыв о статье "Яйцо с вращающимися миниатюрами"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 David Park Curry. [www.vmfa.state.va.us/Collections/Faberg%C3%A9/Imperial_Egg_47_20_32.aspx Faberge]. Virginia Museum of Fine Arts (1995). [www.webcitation.org/6AhBxklZo Архивировано из первоисточника 15 сентября 2012].
- ↑ [www.vmfa.state.va.us/Collections/Faberg%C3%A9/Imperial_Egg_47_20_32.aspx VMFA: Fabergé: Imperial Egg]
- ↑ 1 2 3 Lowes 2001, pg. 47
- ↑ [www.mieks.com/faberge-en/1896-Egg-with-Revolving-Miniatures.htm 1896 Egg with Revolving Miniatures]
- ↑ Lowes 2001, pgs. 47-48
Ссылки
- [vmfa.museum/pressroom/faberge-display-view-time-easter/ Virginia Museum of Fine Arts description]
Отрывок, характеризующий Яйцо с вращающимися миниатюрами
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
