Якель, Вилли

Вилли Якель (нем. Willy Jaeckel, род. 10 февраля 1888 г. Бреслау — ум. 30 января 1944 г. Берлин) — немецкий художник и график, один из крупных представителей экспрессионизма в живописи.

Жизнь и творчество

В.Якель обучался художественному мастерству в 1906—1908 годах в дрезденской Академии искусств. В 1913 он приезжает в Берлин. где в 1915 году становится членом движения Берлинский сецессион. В 1919 году В.Якель становится членом Прусской академии художеств. С 1925 преподаёт в Высшей школе художественного воспитания, был преподавателем в берлинском Художественном университете (Universität der Künste Berlin). Среди учеников В.Якеля следует назвать художницу Рикарду Якоби.

Будучи известным художником-экспрессионистом, В.Якель был одним из первых мастеров, создававших произведения в этом стиле на религиозную тематику. Работы его выразительны и декоративны по исполнению. Первая значительная картина В.Якеля — «Борьба», изображающая на крупноформатном полотне обнажённых мускулистых борющихся мужчин, была им написана в 1912 году. В 1928 году художник выигрывает премию Георга Шлихта («Georg-Schlicht-Preis») за «лучший немецкий женский портрет». Лучшая фресковая работа В.Якеля, настенная картина в четырёх частях, созданная им в 1916—1917 годах для Бальзенской кондитерской фабрики в Ганновере, была уничтожена в результате обстоятельств Второй мировой войны в 1944 году. В 1939 году художник пишет полотно «Пахарь вечером», соответствовавшее национал-социалистской теории «Крови и почвы». Писал также пейзажи, портреты, натюрморты, обнажённую натуру.

Художник погиб во время бомбардировки Берлина в январе 1945 года. Работы В.Якеля хранятся как в музеях Германии, так и в частных коллекциях.

Литература

• Harald Olbrich (Begr.) und Gerhard Strauß (Hrsg.): Lexikon der Kunst. Band 3. Seemann, Leipzig 2004, ISBN 978-3865020840.
• Wolfgang Maier-Preusker (Hrsg.): Buch- und Mappenwerke mit Grafik des Deutschen Expressionismus. Begleitkatalog zur Ausstellung in der Hansestadt Wismar 2006. Maier-Preusker, Wien 2006, ISBN 978-3900208370.

Отрывок, характеризующий Якель, Вилли

– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.