Якеменко, Борис Григорьевич

Борис Якеменко
Имя при рождении:	Борис Григорьевич Якеменко
Род деятельности:	политолог, общественный деятель, журналист, историк
Отец:	Григорий Васильевич Якеменко
Сайт:	[boris-yakemenko.livejournal.com/ boris-yakemenko] [www.oprf.ru/about/chambermembers/members2008/user/180/ Сайт Общественной палаты РФ]К:Википедия:Статьи со сложным входом в Модуль:URL

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Борис Григорьевич Якеме́нко (род. 12 августа 1966, Люберцы, Московская область) — российский общественный деятель, историк, политолог. С 2007 года — член Общественной палаты РФ (избран от общероссийских общественных объединений), член Комиссии Общественной палаты по сохранению культурного и духовного наследия, член Межкомиссионной рабочей группы по международной деятельности Общественной палаты. Руководитель Православного корпуса движения «Наши» с мая 2007 года.

Биография

• Отец — конструктор вертолётного КБ имени Камова. Мать — переводчица. По словам его брата, они родились в маленькой квартире, «где родители спали по очереди, в доме с 16 собаками», и, несмотря на такие трудные условия жизни, их родители решились на рождение детей. Брат Бориса— Василий Якеменко, совместно с которым он работал в молодёжных движениях «Идущие вместе» и «Наши».
• Закончил Российский университет дружбы народов. В 1991-2003 годах работал преподавателем школы гуманитарного профиля «Ирмос». С 1998 года Якеменко начал преподавать в РУДН. Доцент кафедры истории России. Специализируется в области истории Средневековой Руси, русской средневековой культуры и общественной мысли, истории религий.
• В мае 2000 года его братом Василием была создана общероссийская общественная организация содействия воспитанию молодёжи «Идущие вместе», идеологом которой, по сообщениям в прессе, стал Борис.
• Через некоторое время после распада движения «Идущие вместе», ему на смену пришло движение «Наши», идеологом которого также был назван Борис Якеменко. В мае 2007 года он возглавил Православный корпус движения.
• В 2005-2010 годах - организатор и руководитель самого масштабного православного молодежного форума – «Православного Селигера», проходившего в рамках Общероссийского Молодежного Образовательного форума «Селигер». В рамках «Православного Селигера» собиралось от 400 до 1500 человек. Участники «Православного Селигера» обучались практической миссиологии, созданию православных сообществ и среды, организации и проведению паломнических поездок, созданию структур по трудоустройству, журналистике, фандрайзингу, блоггерству и пр. Гостями православных смен Селигера были политические деятели, руководители городов и регионов, бизнесмены. Регулярными гостями, лекторами смены были отец Всеволод Чаплин, отец Андрей Кураев, иеромонах Макарий (Маркиш), архимандрит Зосима (Шевчук), игумен Сергий (Рыбко), отец Георгий Рощин, отец Димитрий Смирнов, архиепископ Белгородский Иоанн, отец Даниил Сысоев. Перед участниками смены выступал концертный хор Троице-Сергиевой лавры, фольклорные коллективы и даже Кен Хенсли, основатель всемирно известной британской группы Uriah Heep. На каждом «Православном Селигере» на открытой сцене обязательно служилась миссионерская литургия с пояснениями. Одна из литургий «Православного Селигера» была архиерейской, которую отслужил владыка Иоанн Белгородский с собором духовенства из Москвы, Ярославля, Саранска, Сахалина, Осташкова и т.д. Для богослужений и треб ежегодно устанавливалась часовня во имя святого благоверного князя Владимира.
• Борис Якеменко стал первым, кто написал учебник "Основы православной культуры для 10-11 классов".
• За вклад  в воспитание молодежи в воспитание молодежи награждён благодарностью Президента России в 2007 году и за трудовые успехи и активную общественную деятельность благодарностью Президента России в 2012 году. За работу с православной молодежью награждён священноначалием Русской Православной церкви почетным знаком святой Татьяны в степени «наставник молодежи» в 2009 году. 
• Во время пребывания в Общественной Палате Российской Федерации Якеменко Б.Г. являлся руководителем рабочей группы Общественной Палаты Российской Федерации по контролю за соблюдением законодательства в области сохранения археологического наследия. При активном участии Якеменко Б.Г. и его рабочей группы подготовлен 245 ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии», разработан 73 ФЗ «Об объектах культурного наследия», разработаны зоны охраны и статус достопримечательного места «древний город Радонеж», утвержденные Правительством РФ. Якеменко Б.Г. член Российского Исторического Общества, член рабочей группы по подготовке единого учебника Российской истории, член Общественного Совета Министерства Культуры РФ. Долгие годы занимается проблематикой усадьбы "Суханово". Занимался спасением усадьбы Суханово.  
• Один из организаторов и руководителей «[vk.com/prognozperspectiva Научно-образовательного центра исторической экспертизы и государственного прогнозирования]» при РУДН. 

Поддержка М. Каддафи

В 2011 году в своей статье «Верный путь» поддержал М.Каддафи, организовавшего сопротивление проамериканским провокаторам, пытавшимся совершить государственный переворот. В результате Борис Якеменко оказался, как отмечала французская газета Le Monde, единственным человеком в России и одним из немногих в мире, которые поддержали борьбу М.Каддафи за независимость своей страны: «Муаммар Каддафи может утешаться мыслью о том, что за границей его поддерживает Уго Чавес в Венесуэле, Даниэль Ортега в Никарагуа, Фидель Кастро на Кубе, Александр Лукашенко в Белоруссии и Борис Якеменко в России», - отмечала ведущая французская газета Le Monde.

Библиография

1. Лексический минимум по археологии. (в соавторстве с Никоновым И.Е., Саликовым Е.А.). М., 1991. (текст и часть иллюстраций). 43 с. 
2. Словарь по истории древнего Рима. (в соавт. с И.Е.Никоновым). М., 1994. 65 с. 
3. Словарь-справочник по истории религий. М., 1994. 54 с. 
4. Взыскание града. Эсхатологическая идея в общественной мысли, архитектуре и народной культуре Руси XIV-XVII вв. М., 1997. 213 с. 
5. У Троицы в Наташино. Троицкий храм в поселке Наташино и его окрестности. М., 1999. 43 с.
6. Культура средневековой России X-XVII вв. М., 2003. 412 с.
7. Быт и традиции Москвы. В 2 частях. М., 2003. Ч.1 – 269 с. Ч.2. – 348 с.
8. Резные камни истории. Путешествие по древним русским городам. М., 2003. 176 с.
9. История Отечества. С древнейших времен до начала XXI в. Учебник для 10-11 класса общеобразовательных учреждений. В 4 частях. Ч.1 (272 с.) Ч.2. (289 с.) – 10 класс. Ч.3 (305 с.). Ч.4. (369 с.) – 11 класс. Допущен Министерством Образования РФ. М., 2003.
10. От ветра главы своея. Что пишут в книге «О проблемах церкви». М., 2006. 123 с.
11. История России. Курс лекций. М., 2006. 120 с. 
12. Чужие. М., 2007. 89 с.
13. Суханово. История усадьбы. М., 2008. 237 с.
14. Основы православной культуры. Учебник для 10-11 классов. Ч.1. М., 2008. 160 с.
15. «Раскопки движутся помаленьку». Архимандрит Антонин и археологические исследования на «Русском месте» в Иерусалиме. М., 2009. 109 с.
16. Основы православной культуры. Учебник для 10-11 классов. Ч.III. М., 2009. 254 с.
17. Роман о Петре и Февронии. Роман. М., 2012. (Под псевд. В.Бучинская, М.Панаев., В.Скабичевский). 413 с.
18. Тонька. Повесть. (Под псевд. Б.Григорьев) М., 2013. 145 с.
19. История России 2014-2045. Концепция. (в соавт. с Ворониным С.А., Бхандари А., Садовниковым П.А., Сечиной Ю.М.) М., 2014. 43 с.
20. Духов День. Повесть. М., 2014. 115 с.
21. Церковь на переломе. Русская Православная Церковь перед вызовом протестантизма. М., 2015. 154 с.
22. Миссиология. Краткий практический курс. М., 2015 70 с.
23. Экспертный доклад. Проблемы современного образования и пути выхода из кризиса. (в соавторстве с С.Ворониным). М., 2015. 23 с.
24. Практическая Миссиология. Полный курс. М., 2015. 254 с.
25. Экспертный доклад. "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГИЛ, ДАИШ) как цивилизационный феномен. (в соавторстве с С.Ворониным). М., 2016. 28 с.
26. Сборник статей о религии и Церкви. М., 2016. 316 с.
27. Сборник статей об истории и культуре. М., 2016.

Ссылки

• [boris-yakemenko.livejournal.com/ boris-yakemenko] — Якеменко, Борис Григорьевич в «Живом Журнале»
• [facebook.com/borisyakemenko Официальная страница Якеменко, Борис Григорьевич] в социальной сети Facebook
• Якеменко, Борис — статья в Лентапедии. 2012 год.
• www.youtube.com/channel/UCBMXxadAHZl9FOGhMeR_ptg - канал на YouTube c видео лекциями Бориса Якеменко по культуре.

Отрывок, характеризующий Якеменко, Борис Григорьевич

– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.