Якимково (Башкортостан)

Село Якимково Страна РоссияРоссия Субъект Федерации БашкортостанБашкортостан Муниципальный район Краснокамский Координаты 56°00′10″ с. ш. 54°20′04″ в. д.56.002759° с. ш. 54.334361° в. д. / 56.002759; 54.334361    Первое упоминание 1788 Прежние названия Екимова Якимова Екимково Население 241 человек (1969) Часовой пояс UTC+5 Автомобильный код 02, 102

Якимково (Екимково) — исчезнувшее село в Городском округе «Нефтекамск» Башкортостана.

География

Село Якимково располагалось на левом берегу реки Берёзовки (левого притока Камы) в 9 км к юго-востоку от города Нефтекамска, в 17 км от Николо-Берёзовки, в 115 км от Ижевска, в 100 км к северо-западу от Бирска, в 182 км от Уфы и в 246 км к югу от Перми. Близлежащие населённые пункты: Енактаево (2,5 км), Крым-Сараево (3,5 км), Кариево (6 км), Ташкиново (6 км), Арлан (6 км), Новый Чуганак (7 км), Урал (6 км), Дунаево (7 км), Новоуразаево (7,5 км).

История

В письменных источниках Якимково впервые упомянуто в договорной записи башкир Гарейской волости от 20 (31) декабря 1788 года:

По учиненному Уфимскаго наместничества в палате гражданскаго суда декабря двадесятого ж числа определению, по силе указов е. и. в. 1757-го июня 23-го и 759-го годов ноября 30-го чисел, Уфимскаго наместничества, Мензелинской округи, Гарейской волости, команды старшины Аднагула Темирова вотченники башкирцы разных деревень поверенные, в роде своем не последние, Абсалям Урусметев, Ягофер Игдевлетев, Агбес Урусметев, Зиянбеть Зиянгулов, Салим Гумеров, Асакей Урусметев, Абтей Игметев, Имангул Зиянгулов, Валиш Ишеев, Кинзекей Урусметев по поверенному от товарищей наших оной же Гарейской волости вотченников-башкирцов старшины Аднагула Темирова с товарищи письму, которое представлено во оную гражданскую палату, будучи в городе Уфе, в палате гражданскаго суда от крепостных дел дали сию запись Пермскаго наместничества, Осинской округи, дворцовой Касевской волости, деревни Мариной дворцовым крестьянам Василью Перфильеву, Ивану и Лаврентью Матвеевым, Осипу Михайлову сыну Стерлядеву, Селиверсту Яковлеву, Петру Иванову, Алексею Григорьеву сыну Шитову в том, что отдали мы, поверенные Абсалям Урусметев с товарищи, от имени оной нашей Гарейской волости вотченников-башкирцов старшины Аднагула Темирова с товарищи, всего и с нами живущия в 17 дворах, з большими и малыми, все со общаго мирскаго согласия им, крестьянам Перфильеву с товарищи, владеемую свою вотчинную крепостную землю с чёрным лесом и речкою по нижеписанным урочищам: первая межа к стороне деревни Крым-Сараевой по таловому логу, а от оного логу на Алдиян с половиною оной Алдияны, а от оной на вершину речки Камышловки, а от оной до межи Янзигитовой, а со оной на Алдиян, а с Алдияна на вершину речки, называемой Уркилгу, а с вершины оной по полевому краю по зимной дороге и по мирской меже, от Сухой речки идти по сказанной по зимней дороге на помянутой таловой лог; отдали тою Мурзинскую землю деревни Якимовой ему, Перфильеву с товарищи, поселиться дворами сроком на 40 лет. И в написанных межах пашню пахать, сено косить и в потребных местах лес росчищать, старые борти не рубить и вновь не разделывать, зверей и рыбу ловить, хмель щипать, калину брать. И естли во оных межах ис посторонних людей кто станет во изворотах им препядствовать, то нам, башкирцам, ево, Перфильева с товарищи, очищать и владеть до показаннаго срочнаго времени. А как оной срок выйдет, то и впредь на 40 же лет ему, Перфильеву с товарищи, отдать имеют и жить по тому ж как ему, Перфильеву с товарищи, так и наследникам их на оной земле, и платить оброку з двора на каждой год по 10 коп., а посторонних людей не допускать. За которую землю и сенные покосы, также и за лес со всеми угодьи мы, башкирцы, с него, Перфильева с товарищи, взяли денег 90 руб. Оная ж земля с покосами и лесом прежде сего нами никому не продана и в кортом не отдана, и ни в каких договорах и крепостях не укреплена. И естли во оной земле от кого-либо произойдет спор и причинятся убытки, то нам, башкирцам, ему, Перфильеву с товарищи, женам, детям и наследникам их те причиненные убытки платить по их скаске…

В Якимково переселились русские дворцовые крестьяне из деревни Марьино и рядя других деревень.

В 1795 году — в Бирском уезде Уфимской области Уфимского наместничества. В 1796—1865 годах — в составе Оренбургской губернии. По состоянию на 1850 год деревня Якимкова входила в состав Никольского сельского общества Андреевской волости Бирского уезда Уфимского округа Оренбургской губернии.

В 1869 году в деревне Якимково имелись 2 водяные и 3 ветряные мельницы, 10 лавок, по средам проводился базар. В конце 1870-х годов открылась православная церковь и церковно-приходская школа. По данным на 1895 год в селе Якимково имелся магазин для хлебных запасов на случай недородов, 6 жителей имели лавки.

В 1865 году из части территории Оренбургской губернии была создана Уфимская губерния и село Якимково, в составе Бирского уезда, перешло в её административно-территориальное подчинение. По состоянию на 1895 год Якимково относилось к Касёвской волости Бирского уезда. В 1922—1930 годах — село в Калегинской волости Бирского кантона Башкирской ССР. С упразднением кантонного деления Башкирской АССР в 1930 году, село Якимково вошло в состав Краснокамского района. В 1932 году Краснокамский район был присоединён к Калтасинскому району и Якимково перешло в административно-территориальное подчинение этого района. В 1935 году район вновь был разделён на Калтасинский и Краснокамский, и Якимково снова оказалось в составе Краснокамского района. В связи с проведённым в 1965 году укрупнением районов, Краснокамский район был снова упразднён и Якимково вторично оказалось в составе Калтасинского района. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 31 марта 1972 года был вновь образован Краснокамский район, куда вошёл Ташкиновский сельсовет, к которому принадлежала Якимково.

Якимково прекратило существование в 1980 году.

Демография

В 1795 году население Якимково составляло 78 человек, в 1816 году — 241 человек (117 мужчин и 124 женщины), в 1834 году — 373 человека (172 мужчины и 201 женщина), в 1850 году — 544 человека (252 мужчины и 292 женщины). В 1870 году в деревне было 94 двора, население составляло 677 человек (331 мужчина и 346 женщин). По состоянию на 1895 год в селе было 153 двора, население составляло 896 человек. По переписи 1920 года в Якимково было 163 двора, население составляло 847 человек (353 мужчины и 494 женщины). Преобладало русское население. В 1925 году насчитывалось 164 хозяйства. В 1969 году население составляло 214 человек. Последние жители покинули село в 1980 году.

Религия

В конце 1870-х годов в Якимково начала действовать православная церковь. До этого жители деревни относились к приходу Петропавловской церкви села Касёво. В советский период церковь закрылась, её помещение использовали под конюшню.

Якимковские городища

В районе села Якимково расположены городища, относимые к Чегандинской археологической культуре (IV век до н. э. — V век).

Якимковское I городище

Городище расположено на длинном, высоком мысу между двумя оврагами, в 2 км к северу от села. Восточная сторона укреплена кольцевым валом, возвышающимся у восточного края на 2 метра в виде кургана. С западной стороны высота вала составляет около 1 метра при ширине до 20 метров. Вал занимает территорию в 2500 кв. метров. Северная сторона вала разрушена. Городище также защищено кокошникообразным валом (расположенным в 200 метрах от кольцевого вала) и рвом длиной около 150 метров.

В 1913 году археолог Л. А. Беркутов произвёл здесь раскопки. Беркутовым были найдены «черепки, пряслица, кости и зубы животных. Черепки красной и чёрной глины с примесью крупных и мелкотолченых раковин, с дырочками и ногтевым орнаментом». В 1910-е годы археолог Тюнин нашёл здесь бляхи из сплава белой бронзы и мотыгу, а Ф. Стрельцов обнаружил железный меч с серповидным навершием. Находки хранятся в Сарапульском музее.

Якимковское II городище

Якимковское II городище, также известно под названием Кереметь. Расположено в 400 метрах от реки Березовки, в 1 км к северо-востоку от села. Находится на высоком мысу, разветвляющемся южнее городища. Представляет собой площадку, укреплённую кольцевым валом. Площадь городища составляет 1200 кв. м. Высота вала — от 2 до 3 метров, ширина — от 15 до 20 метров, общая длина — около 170 метров.

Топографические карты

• Лист карты O-40-133. Масштаб: 1 : 100 000. Состояние местности на 1982 год. Издание 1983 г.

Ссылки

• [ufagen.ru/places/krasnokamskiy Краснокамский район]

Отрывок, характеризующий Якимково (Башкортостан)

– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.