Якимовичи (Калинковичский район)

Деревня Якимовичи белор. Якімавічы Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Калинковичский Сельсовет Якимовичский Координаты 52°14′58″ с. ш. 29°05′02″ в. д.52.24944° с. ш. 29.08389° в. д. / 52.24944; 29.08389    Первое упоминание XVI век Население 466 человек (2004) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 2345 Показать/скрыть карты

Якимовичи (белор. Якімавічы) — деревня, центр Якимовичского сельсовета Калинковичского района Гомельской области Беларуси.

Поблизости (2,5 км от деревни) расположено месторождение песка.

География

Расположение

В 24 км на северо-запад от районного центра, 25 км от железнодорожной станции Калинковичи (на линии Гомель — Лунинец), 146 км от Гомеля.

Гидрография

На западной окраине река Ипа (приток реки Припять).

Транспортная сеть

Транспортные связи по просёлочной, затем автомобильной дороге Гомель — Лунинец. Планировка состоит из изогнутой, близкой к меридиональной ориентации улицы. Застройка двусторонняя, деревянная усадебного типа. В деревне поселились переселенцы из Чернобыльской зоны, для которых в 1988 году построены кирпичные дома на 50 семей.

История

По письменным источникам известна с XVI века как деревня в Минском воеводстве Великого княжества Литовского, на дороге Бобруйск — Чернигов, великокняжеская собственность. В 1526 году пожалована дворянину М. Заморецкому. Под 1568 год обозначена в метрике короля Сигизмунда II Августа как селение в Мозырской волости.

После 2-го раздела Речи Посполитой (1793 год) в составе Российской империи. В 1806 году построена деревянная Преображенская церковь. В её архиве хранились метрические книги с 1799 года. В 1850 году село в Речицком уезде Минской губернии, владение помещиков Толстых. Обозначена на карте 1866 года, использовавшейся Западной мелиоративной экспедицией работавшей в этих местах. В 1876 году дворянин Голенищев-Кутузов-Толстой владел в селах Кочищи и Якимовичи 24 047 десятинами земли, 2 водяными мельницами, 3 трактирами. В 1883 году открыта церковно-приходская школа, для которой в том же году построено здание. Согласно переписи 1897 года действовали церковь, церковно-приходская школа, хлебозапасный магазин; на север от деревни размещалось одноимённое поместье. Рядом с деревней находится проложенный мелиоративной экспедицией И. Жилинского в 1890-98 годы канал Ипа (27 верст). В 1908 году в Дудичской волости Речицкого уезда.

С 20 августа 1924 года центр Якимовичского сельсовета Калинковичского, с 27 сентября 1930 года Мозырского, с 3 июля 1939 года Калинковичского районов Мозырского (до 26 июля 1930 года и с 21 июня 1935 года по 20 февраля 1938 года) округа, с 20 февраля 1938 года Полесской, с 8 января 1934 года Гомельской областей.

В 1928 году организован колхоз «Красный маяк», работали конная круподёрка и кузница. В 1930-х годах начальная школа преобразована в 7-летнюю (в 1935 году 177 учеников). Во время Великой Отечественной войны в боях за деревню и окрестности погибли 220 советских солдат и 3 партизана (похоронены в братской могиле в центре деревни). 70 жителей погибли на фронте. Согласно переписи 1959 года центр колхоза «Ленинская Искра». Расположены лесопилка, механическая и швейная мастерские, средняя школа, клуб, библиотека, фельдшерско-акушерский, пункт, ветеринарный участок, отделение связи, 2 магазина.

Население

Численность

• 2004 год — 159 хозяйств, 466 жителей.

Динамика

• 1799 год — 12 дворов.
• 1850 год — 39 дворов.
• 1885 год — 238 жителей.
• 1897 год — 80 дворов, 492 жителя (согласно переписи).
• 1908 год — 92 двора, 569 жителей.
• 1959 год — 550 жителей (согласно переписи).
• 2004 год — 159 хозяйств, 466 жителей.

См. также

• Городские посёлки Белоруссии
• Города Белоруссии

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0

Отрывок, характеризующий Якимовичи (Калинковичский район)

Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.